Если в странах с рыночным типом экономики явление монополии
существует, как правило, только на уровне отдельных фирм и их объединений,
то для стран с директивной экономикой характерны монополии самых разных
уровней, включая и такие, которые господствуют над экономикой в целом. Суть
данных «директивных» монополий уже не может быть раскрыта с помощью
определений типа «один продавец предлагает товар, не имеющий заменителей».
Их смысл заключается в почти полной замене рыночного механизма, работающего
в «автоматическом режиме», сознательно организованным управлением, идущим
какого-либо единственного в своем роде центра (или ограниченной
совокупности таких центров). Если рыночные монополии реализуют свою
экономическую власть главным образом через монопольно высокие цены, то
власть над экономикой «директивных» монополий обеспечивается
преимущественно нерыночными рычагами (административные акты, декреты,
призывы), а нередко и элементами прямого принуждения и насилия.
Существуют различные пути формирования «директивных» монополий. Один из них связан непосредственно с господством государства в экономике, другой- с возможностью повышения роли в экономике традиционных рыночных монополий, если они не будут получать достаточно серьезного противодействия со стороны общества, третий – с установлением в ряде стран диктаторских режимов правления. [10,c.37]
В наиболее развитом и завершенном варианте «директивный» монополизм в
XX в. сложился в странах, относившихся к социалистической системе и
строивших свою экономику на основе марксистской экономической концепции. В
соответствии с этой концепцией в данных странах были провозглашены отмена
частной собственности и установление общенародной собственности,
сформирована система единого директивного народнохозяйственного
планирования и созданы органы, призванные обеспечивать развитие экономики
как единого народнохозяйственного комплекса. В результате экономика этих
стран оказались в полной зависимости от сложившейся специфической
монополистической иерархии. Главную роль в этой иерархии играла монополия
марксистской идеологии (в лице единственной политической партии) на
формирование экономического мышления у населения, разработку стратегий
развития и управления экономикой. При этом приходилось различать
деятельность монополий, охватывающих экономику в целом (монополизм
центральных государственных экономических органов управления), и монополизм
ведомственный. Так получалось потому, что непосредственное управление в
разрезе отраслей и других крупных подсистем экономики обеспечивали
министерства и госкомитеты, бюрократический аппарат которых нередко
стремился проводить в жизнь и реализовывать свои интересы, существенно
отличающиеся от общегосударственных. На самой нижней ступени этой
своеобразной монополистической пирамиды находились производственные
предприятия и другие первичные хозяйственные ячейки, лишенные какой-либо
реальной самостоятельности и обязанные выполнять задания вышестоящих
монопольных структур. Рынок и стоимостные рычаги при этом полностью не
исключались, но их использование было подчинено целям и задачам
директивного планирования.
11.Несовершенство законодательства, связанного с преодолением чрезмерной власти монополий и монополизма
Немало проблем при проведении современной антимонопольной политики в
России возникает в связи с недостаточной проработанностью широкого круга
законодательных материалов и других официальных нормативных актов,
связанных с монополиями и монополизмом. При этом в условиях современной
России большую роль при проведении антимонопольной политики играют
содержание и направленность нормативно-правовых актов по многим другим
вопросам, особенно по вопросам, связанным с процессами разгосударствления и
приватизации, развитием малого бизнеса, организацией налоговой системы
страны.
Прежде всего, не способствует проведению антимонопольной политики слабая законодательная проработка вопроса о мерах государственной поддержки малого предпринимательства в Российской Федерации.
Фактически до сих пор в законодательстве России нет достаточно
развёрнутого и действенного закона о системе мер государственной поддержки
малых предприятий, системе гарантий достаточно полной реализации намеченных
государством мероприятий по поддержке и стимулированию развития малого
бизнеса. В общем, в современных законодательных материалах не выделено даже
достаточно чётко само явление “малый бизнес” и не отражено его место в
обновлении экономической системы страны. До сих пор есть только один
официальный документ, в котором особо выделяется понятие малых предприятий
и разъясняются критерии такого выделения. Имеется в виду Постановление
Совета Министров РСФСР №406 от 18 июля 1991 г. “О мерах по поддержке и
развитию малых предприятий в РСФСР”.[11,c.31]
Что касается льгот, предоставляемых современным российским законодательством малому бизнесу, то они пока касаются лишь некоторых вопросов, связанных с выплатами налогов, прежде всего на прибыль. Очевидно, российским законодателям представлялось, что данный объём льгот является достаточным для успешного развития малого бизнеса. Между тем в других странах государства оказывают поддержку малым предприятиям в гораздо больших размерах.
Как известно, к настоящему времени издано Постановление Совета
Министров- Правительства Российской Федерации от 11 мая 1993 г. №446 “О
первоочередных мерах по развитию и государственной поддержке малого
предпринимательства в Российской Федерации”. В этом постановлении
правительство только ещё обязывает соответствующие органы обеспечить
разработку проекта закона о внесении изменений и дополнений в налоговое
законодательство Российской Федерации, расширяющих льготы для малого
предпринимательства при внесении налогов на прибыль и добавленную
стоимость, о предоставлении льгот по налогообложению доходов коммерческих
банков, обеспечивающих кредитами малые предприятия, занимающиеся
производственной деятельностью. Данное постановление, как и большинство
других официальных документов России, не имеет очень важного раздела - о
механизме обеспечения реализации намеченных актуальных мероприятий и даже в
случае его самой активной реализации, не сможет обеспечить развитие малого
бизнеса в таких масштабах и с такой эффективностью, какие необходимы для
формирования действенной альтернативы сложившимся производственным
монополиям, господствующим пока на российском “полурынке”. В данном
документе фактически вообще не выделяется организация необходимой рыночной
инфраструктуры для малого бизнеса.
Не отличается достаточной последовательностью и “приватизационная часть” современного российского законодательства.
Что касается закона о приватизации и программы приватизации, то в них нет достаточно чёткой увязки задач приватизации с проблемой оздоровления и качественного обновления структуры российской экономики. В данных документах имеются положения, которые фактически способствуют увеличению круга монополий, особенно активных лишь в реализации главного негативного эффекта монопольных форм (росте цен), и в то же время препятствуют обеспечению нормального функционирования таких структур, которые в состоянии сочетать монопольную форму с активной реализацией основного позитивного эффекта крупных производств (снижения издержек). Если говорить о возможностях усиления монополий, имеется, прежде всего, ввиду содержащееся в документах о приватизации положение, позволяющее самостоятельное акционирование структурных подразделений действующих предприятий, объединений и комплексов. Поскольку такое разрешение распространяется на любые объединения, то в числе прочих в России стали самостоятельно акционироваться и многие предприятия, входившие в объединения вертикального типа.
Что же касается других монопольных форм, то есть таких, которые способны реализовать значительный позитивный эффект масштаба и ускорить развитие современных технологий и НИОКР, то в законе о приватизации и программе приватизации содержатся положения, способные существенно затруднить их нормальное функционирование.
Определенные проблемы при проведении антимонопольной политики в России порождает и непосредственно современное антимонопольное законодательство.
Поскольку антимонопольные акты разрабатываются в нашей стране впервые,
причём, в условиях не только отсутствия надлежащего опыта и знаний у
разработчиков, но и при наличии явного и сильного противодействия со
стороны целого ряда инстанций и дисциплин, они пока не являются
совершенными и нуждаются в доработках и уточнениях. Антимонопольные законы
слабее пока антитрестовских законов США, хотя бы потому, что не содержат
чётких мер, направленных против сложившихся монополий, и предполагают
весьма слабые, неэффективные формы ответственности нарушителей законов.
Наряду с недостаточной жестокостью наших антимонопольных законов по одним
вопросам в них присутствует одновременно чрезмерная жёсткость, негибкость,
по другим вопросам.[8,c.97]
Если говорить о естественных монополиях, то, например, до настоящего
времени тарифы на услуги электроэнергетики регулируются “Положением о
Государственном регулировании тарифов на электроэнергию и тепловую энергию
в Российской Федерации”. Анализ этого “Положения” показывает, что,
собственно, о государственном регулировании в нём нет и речи, поскольку всё
“регулирование” заключается в утверждении представляемых проектов тарифов
на тепловую и электроэнергию энергетическими региональными комиссиями. Если
комиссии не рассмотрели эти проекты и не ввели их официально через 20 дней
с момента представления им расчетных материалов по установленным формам, то
вне зависимости от причин задержки тарифы вводятся автоматически, т.е. даже
не пройдя процедуру согласования.
Это “Положение” вместо организации государственного регулирования открывает широкие возможности для полного произвола в установлении тарифов на электроэнергию со стороны организаций, осуществляющих её производство и распределение, т.е. в первую очередь РАО “ЕЭС России” и региональных АО.
Результатом диктата цен на тепло и электроэнергию явилось резкое возрастание доли затрат на них в себестоимости многих видов продукции промышленности.
Не лучше обстоят дела и с другими антимонопольными документами. Так, в
законе “О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на
товарных рынках” нет никаких указаний о критериях и методах определения
границ монопольных рынков, а антимонопольные управления на местах и
(главное) сами предприятия не имеют необходимых разъяснительных документов
или инструкций. В результате для антимонопольных органов сохраняется
возможность неоправданно широко толковать понятие “доминирующее положение
на рынке”, а для многих предприятий возможность защиты от обвинений в
монополизме выглядит как умышленно затруднённая.
