Страны, успешно осуществившие «шоковую терапию», достигали, как правило, три указанные цели в кратчайшие сроки. Из восточно-европейских стран Чехия и Словакия наиболее успешно осуществили «шоковую терапию». В этих странах либерализация цен началась с 1 января 1991 г., а жесткие финансовые и антиинфляционные меры, включая ликвидацию дефицита госбюджета, были введены еще в 1990 г. При этом в Чехии и Словакии полностью отменялось государственное регулирование цен на продовольствие. Их уровень определялся спросом и предложением.
Проведенная несколько ранее в Польше (с конца 1989г.) «шоковая терапия» тоже быстро достигла успеха, хотя и с большими издержками (инфляционный всплеск цен после их либерализации достиг 8-кратного размера). Однако последующий сценарий развития в этих двух странах был различен, с явным преимуществом в пользу Чехии и Словакии
«Шоковая терапия» в 1992г. преследовала не столько цель преодоления экономического кризиса, сколько политические задачи: утверждения нового режима и окончательного демонтажа aдминиcтративно-командной системы народного хозяйства. С этой точки зрения такая политика на данный момент в основном была оправданной. Но шоковый монетаризм показал свою ограниченность и неспособность к решению долговременных и глобальных задач, стоящих перед Россией.
В целом «шоковая терапия» проявилась в виде социально- экономических эффектов:
¨ свертывания инвестиционных процессов, приостановления воспроизводства основных фондов, разрушения строительного и научно-технического комплексов;
¨ падения объемов производства и, следовательно, предложения потребительских товаров, что привело к нарушению рыночного равновесия: товаров производится все меньше, цены растут;
¨ загадочной диспропорции, возникшей между индексом потребительских цен (рост в 26 раз) и индексом денежных доходов населения (рост всего в 7,5 раз);
¨ «российской конкуренции», выразившейся в свертывании производителями производства и поднятии цен.
«Шоковая терапия» в России не сопровождалась какими-либо положительными результатами, потому что проблема насыщения рынков в условиях быстрого и устойчивого спада производства и массового вывоза товаров так и не была решена. Некоторое смягчение дефицита по отдельным группам товаров связано было лишь с достижением по ним такого уровня цен, который превращает эти товары в полностью недоступные для основной массы населения (и тем вызывает резкое сокращение их потребления и производств). Зато либерализация вызвала высокий рост цен, достигший уровня гиперинфляции.
Гиперинфляция принесла:
¨ резкое снижение жизненного уровня преобладающей массы населения России;
¨ ускорение спада производства, при разгуле спекулятивной деятельности;
¨ подталкивание к финансовому краху многих жизненно важных предприятий;
¨ заметное усложнение выполнения доходных и расходных статей госбюджета;
¨ возникновение устойчивого дефицита рублевой наличности;
¨ резкое усиление центробежных сил и в СНГ, и в рамках самой России.
Гиперинфляция помешала введению внутренней конвертируемости рубля. Неолиберальные и монетарные теории, используемые творцами российской «шоковой» реформы, в подобных результатах не виновны. Эти теории признают положительную роль свободного ценообразования только для такой экономической среды, в которой осуществлены, по крайней мере, два решающих условия: наличие развитых конкурентных рынков и господство здоровой финансово-денежной системы. Ничего этого в России, как известно, не было.
Наш рынок носил сверхмонополизированный и дефицитный характер, к тому же он был разрушен в результате развала государственности. Все более туманными становились и достижения в рамках «шоковой терапии», хотя бы относительной финансово-денежной стабилизации.
Решающие антиинфляционные меры российского правительства не только не достигали цели, а скорее способствовали дальнейшему разжиганию инфляции. На фоне все возрастающих социальных контрастов в экономике продолжала действовать спираль «зарплата - цены», придающая гиперинфляции устойчивый долгосрочный характер.
Введение в качестве нового бюджетного дохода гигантского (28%) косвенного налога на добавленную стоимость резко подтолкнуло цены вверх при удушающем воздействии на производителей. Политика «управляемой» гиперинфляции бесперспективна - она будет лишь усугублять весь набор отрицательных последствий, самое страшное из которых - нарастающая опасность экономического краха не только отдельных предприятий, но и целых жизненно важных отраслей (как результат действия порожденного гиперинфляцией в условиях монополистического рынка механизма).
Важным фактором в концепции выхода России из инфляционного тупика является не столько выбор экономической политики («жесткая» или «мягкая»), сколько структурные преобразования, и, прежде всего в производственной сфере, т.е. масштабное перераспределение государственных ресурсов. Реальная картина падения производства в России в первый год реформ объясняемся рядом причин.
¨ Трансформация любой переходной экономики сопровождается падением объемов производства, что отчасти объясняется гипертрофированным развитием тяжелой промышленности в период социалистического строительства. Государство, отказавшись от своих заказов, в том числе и для оборонных целей, и свернув инвестиционные программы, тем самым обусловило спад производства в этих отраслях.
¨ Гипертрофированная статистика прошлых лет («дутые» цифры, имевшие место в прошлом по политическим причинам для «выполнения» плановых показателей). Поэтому произошла переоценка спада производства в реальном выражении.
¨ Уклонение от налогов - с этой целью предприятия не представляют правдивой отчетности о своей деятельности. Им скорее выгоднее сообщать сведения о резком сокращении производства, чтобы обосновать необходимость выделения им субсидий, налоговых льгот, дешевых кредитов.
¨ Крах экономического механизма.
¨ Усиление влияния международной конкуренции, из-за чего пришлось отказаться от производства ряда товаров, имеющих низкое качество.
¨ Низкая скорость прохождения платежей.
Антиинфляционная кредитно-денежная политика правительства РФ, направленная на сдерживание денежной эмиссии, первоначально привела к возникновению слабой формы подавленной инфляции. К прежним причинам, вызывавшим сокращение производства в связи с распадом хозяйственных связей и отставанием с заключением новых договоров (1993), добавились «ножницы цен» между непомерно подорожавшими поставками сырья и материалов и сузившимся при новых ценах платежеспособным спросом на готовые конечные продукты.
В этих условиях по классической рыночной модели производители конечной продукции были бы вынуждены снизить цены и тем самым нажать на предшествующие отрасли вплоть до добывающих отраслей, заставив их остановить раскрутку спирали «инфляция -— цены». В России этого не произошло, хотя импульс для такой логики развития процесса был дан. Он привел к непредсказуемым последствиям.
Начались неплатежи финишных производств промежуточным. Предприятия оказались в положении ищущих необходимые средства, как для выплаты заработной платы, так и для оплаты закупок сырья. Попытка получения кредита, в связи с повышением Центральным банком в 1993г. кредитных ставок до 50%, а потом до 80% для большинства предприятий стала невозможной. Причиной обострения нехватки денежных средств в банках в тот момент стало перенасыщение денежными средствами частного и кооперативного секторов экономики. Сложилась параллельная сфера денежного обращения, которая полностью вышла из-под контроля государственной банковской системы. Это в свою очередь создало угрозу стабилизации цен в будущем.
Рост платежеспособного спроса в связи с увеличением денежных доходов населения стимулировал инфляционное повышение цен. Особенно существенно оно было в потребительском секторе экономики из-за сокращения объема производства товаров народного потребления (наибольшее снижение производства имело место по продовольственным товарам).
Сценарий проведения «шоковой терапии», разработанный специалистами Министерства экономики РФ, резко разошелся с реальным положением дел. В проекте бюджета на 1992г. прогнозировался спад в размере 8% с постепенным его замедлением во второй половине года. В прогнозных расчетах предполагалось сокращение производства в 1993 г. на 5%, в 1994 г.— всего на 1,9%, а, начиная с 1995г. намечалось оживление производственной деятельности. Таким образом, в целом за 1992— 1994 гг. прогнозировался спад в промышленности не более чем на 20%. Фактически с первых же месяцев 1992 г. кризис в промышленности опрокинул эти расчеты, он охватил практически все отрасли и предприятия, причем упало производство дефицитной продукции.
Правительственные эксперты, определившие данную тенденцию как некую неизбежность перед началом процесса стабилизации, заняли явно ошибочную позицию. Дальнейшие этапы реформы показали, что начавшийся негативный процесс может привести к потере половины промышленного производства (в истории России это соизмеримо с потерями, имевшими место в результате первой мировой войны или Октябрьской революции, или Гражданской войны), что равнозначно коллапсу всей экономики.
