Об этом необходимо сказать, чтобы подчеркнуть: ныне в центре внимания оказываются качественно иные проблемы, генералы от экономики могут прекратить планировать победы в прошедшей войне. Теперь надо планировать развитие новой России.
К настоящему времени в основном определилась структура российской экономики, сложившаяся в результате пассивной фазы структурной перестройки на I этапе рыночных преобразований. Она прежде всего внушает беспокойство: требования диверсификации, т.е. преодоления однобокой энергосырьевой ориентации экономики, связаны именно с существующими структурными перекосами.
По данным Госкомстата России, в 2002 году сальдированный финансовый
результат (прибыль минус убыток) организаций (без субъектов малого
предпринимательства, банков, страховых и бюджетных организаций) в
действующих ценах составил +905,8 миллиарда рублей (67 тысяч организаций
получили прибыль в размере 1190,1 миллиарда рублей, 48,0 тысячи организаций
имели убыток на сумму 284,3 миллиарда рублей). В 2001 году сальдированный
финансовый результат составил (по сопоставимому кругу организаций) +1117,1
миллиарда рублей. Так же в прошлом году доля убыточных организаций по
сравнению с 2001 годом увеличилась на 5,0 процентного пункта и составила
43,4 процента.[11]
Однако по-настоящему серьезным препятствием к повышению рейтинга
России остается - несмотря на происходящие позитивные изменения - структура
экономики страны. Ведущую роль в экономике играют добыча и экспорт полезных
ископаемых, в основном нефти и газа. До настоящего времени инвестиции
концентрируются в добывающих отраслях. Процесс диверсификации экономики
продвигается очень медленно, а недавнее увеличение добычи нефти и газа при
росте цен на эти сырьевые товары показывает, что экономическое состояние
России более чем когда-либо зависит от конъюнктуры рынка нефти и газа.
Таким образом, показатели экономического роста весьма уязвимы к снижению
цен на нефть, особенно в нынешней непростой геополитической обстановке.
Развитие процессов в данном направлении приобретает необратимый характер, при котором производство даже при мощной финансовой или иной поддержке уже нельзя будет восстановить. Тем самым исчезнет возможность возрождения и подъема российской экономики, а страна лишится шанса вернуться в число развитых держав.
Сегодня наблюдается качественный скачок в адаптации экономического потенциала в вдвое снизившемуся уровню экономической активности: массового выбытия становящихся избыточными основных производственных фондов, сжатия социальной инфраструктуры, закрытия заводов и институтов наукоемкой промышленности. Такая адаптация законсервирует нынешнее положение России как экономически слаборазвитого государства, лишенного главных внутренних источников роста – дееспособной науки и мощного интеллектуального потенциала. Но и это в свою очередь может оказаться лишь исходной точкой отсчета нового витка деградации, связанного уже с утратой экономической самостоятельности и политической независимости страны.
2.2. РАСПАД НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО ПОТЕНЦИАЛА
Научно-технический потенциал, несмотря на известные слабости (в особенности - односторонняя ориентация на военные цели), был в целом сопоставим с североамериканским и западноевропейским. Обвальное падение производства, особенно в ВПК, парализовало спрос на НИОКР. Одновременно резко сократились бюджетные ассигнования на науку.
К началу 1992 года в России в сфере науки было занято 3,5 миллиона человек (2,1 – научные работники), на начало 1995 года в сфере науки работало 1 миллион 124 тысячи человек (из них научных работников – 643 тысячи). С 1988 года по 1998 год из России навсегда уехало около 95 тысяч научных работников.
Гораздо больше учёных выехало на работу по контракту, 10 – 15% этого потока остаётся за рубежом, и становятся постоянными эмигрантами.
Изощрённой формой «утечки» является найм на работу российских учёных и специалистов иностранными компаниями и СП с иностранным участием на территории России. Они «эмигрируют», не выезжая за границу.
Например, «Проктер энд Гэмбл» на 5 лет арендовало Институт
биомедицинской химии АМН России. Американская корпорация Boeing размещает
заказы на российских фирмах и оплачивает их после выполнения работ. Сейчас
по такой схеме с ними работают более 30 российских компаний (ЦАГИ, IBS,
«Хруничев» и другие). Корпорация Intel создала центр по разработке ПО в
Нижнем Новгороде, где трудится более 120 человек, и ещё около 90 – по
контракту.
Помимо «внешней», существует «внутренняя утечка». А именно, исход учёных и специалистов из научно-технической сферы в другие области национальной экономики – административные, коммерческие и криминальные структуры.
Этот процесс превышает в 10 раз «утечку умов» за рубеж.
По экспертным оценкам разрушение научно-технического потенциала наступает, если доля расходов на НИОКР в ВВП страны не превышает за 5 – 7 лет 1% в год, и доля занятых в науке падает до 2 – 4%. Расширенное воспроизводство происходит при прохождении верхнего предела в 1,5 – 2% ВВП, после чего количество лиц с высшим техническим и и естественно-научным образованием возрастает до 4 – 6%.
Расходы на науку в 2002 г. составили 30,3 млрд. руб., в том числе на
фундаментальные исследования- 15,4 млрд. руб. и на разработку перспективных
технологий и приоритетных направлений научно-технического прогресса – 14,9
млрд. руб. Поскольку в эту строку бюджета не входят расходы на оборонную
науку и на исследование космоса, учет расходов на науку имеет условный
характер. В 2003 году расходы на науку заявлены одним из приоритетов
бюджета. При увеличении общих расходов на 20,5% расходы на фундаментальные
исследования и содействие научно-техническому прогрессу растут на 32,6%,
финансирование РАН - на 30%. В частности, с 1 октября 2003 г. в рамках
единой тарифной сетки работником сферы образования и науки обещан рост
зарплаты в 1,33 раза. Хотя Совбезом, президиумом Госсовета и Советом при
Президенте РФ по науке и технике был согласован показатель 49,5 млрд. руб.
(2,18% ВВП), в бюджете-2003 приняты расходы в сумме 40,2 млрд.. Это вызвало
протестные демонстрации ученых. Частично повышение научного бюджета
произошло за счет другой статьи - фундаментальных космических исследований.
Все это является поводом говорить о недофинансировании науки. В частности,
профсоюз РАН считает, что развитие научно-технического потенциала требует
увеличения расходов в 2 раза - до 81,5 млрд. руб., иначе старение научных
кадров (уже сейчас достигнут критический уровень 55 лет) приобретет
катастрофический характер.
Бюджетное финансирование российской науки эксперты считают неэффективным, поскольку в науке доминируют старые финансовые структуры и механизмы, на бюджетные деньги продолжают претендовать многочисленные субъекты научно-технической деятельности. Чтобы конкурировать на мировых рынках интеллектуальной продукции, наука должна демилитаризироваться, стать более компактной и сосредоточиться на приоритетных направлениях. Однако схема финансирования должна быть иной, а именно: только через конкурсный отбор заявок и исполнителей на основе независимой экспертизы, через широкое использование проектного финансирования и контрактной формы выполнения работ[12].
Институтом истории, естествознания и техники РАН был проведен опрос
по теме: «какие ассоциации вызывают у него слова «современный российский
ученый»». Так вот более четверти участников опроса назвали «творчество»,
«увлеченность» и «ум», но они указали и на «бедность», которая, прежде
всего, характеризует сегодняшнее положение ученого.
Вместе с тем в нашем обществе зарождается и представление об ученом как о богатом человеке, научная деятельность которого приносит определенный доход. Появился даже новый образ – ученого-предпринимателя, который разительно отличается от научного сотрудника советской формации.
В образ ученого вошло и такое понятие, как «грант» – об этом вспомнили 5,5
% опрошенных. В целом результаты опроса свидетельствуют о том, что
недостаточно эффективная политика государства в области науки разрушила
прежний образ ученого – человека, чей труд так необходим государству и
должен хорошо оплачиваться. Именно работа на идею вызывает в современном
российском обществе непонимание и осуждение[13].
2.3. УТРАТА УПРАВЛЯЕМОСТИ ЭКОНОМИКОЙ
Демонтаж таких ключевых структур тоталитарного государства, как КПСС и КГБ, привел к серьезной утрате управляемости экономики, росту коррупции и преступности, деформации рыночных преобразований. В отдельных отраслях и регионах организованная преступность фактически осуществляет вертикальное, сквозное руководство тоталитарного типа. Отказ подчиниться единым требованиям преступного мира влечет немедленное наказание - дискредитацию, поток компромата, арест и даже смерть. Потеря Россией статуса сверхдержавы очень болезненно переживается значительной частью населения, к ностальгическим чувствам которого по былому величию апеллируют политики типа Жириновского. То есть линия правительства порождает сильную оппозицию самому правительству. Это в свою очередь вызывает рост патриотической и государственнической риторики и со стороны правительства, которое не хочет отдавать эту часть электората своим оппонентам[14].
Мониторинг и анализ развития России в 90-х годах, исследование
мирового опыта различных по своему политическому устройству и уровням
экономического развития стран дают основания утверждать, что существует
определенная закономерность в эффективной реализации методов преодоления
кризисных состояний. Она заключается в государственном регулировании
переходных процессов и кризисных этапов развития с учетом национальной и
экономической специфики той или иной страны. Государственное вмешательство
характерно для ряда государств, и их вывод из кризисного состояния и
создание условий для эффективных рыночных экономик в США связывают с именем
президента Ф. Рузвельта, Японии - Д. Макартура, Англии - М. Тэтчер, Китае -
Дэн Сяопина. Однако в результате передачи ключевых отраслей промышленности
в частные руки в России рычаги регулирования в значительной степени
утрачены, поэтому России придется овладевать новыми инструментами.
Например, нефтедобыча. Частное там что? Машины и механизмы, а ресурсы
государственные были, есть и будут. И государство должно распределять эти
ресурсы на конкурентной основе, исходя из собственной выгоды. Это и есть
прямой государственный механизм регулирования рыночных отношений. А то, что
этот механизм сегодня запущен во благо определенных групп, это не рыночная,
а воровская экономика[15].
По существующим оценкам, “рубежом безопасности” для российской экономики и потери управляемости бюджетным процессом является цена в 12-13 долл. за баррель. И хотя вероятность того, что среднегодовая цена на нефть упадет ниже этого уровня весьма невелика, тем не менее необходим тщательный анализ всего комплекса факторов (экономических, политических) для принятия решения о том, что является более выгодным с точки зрения общегосударственных интересов России - либо согласиться с ОПЕК и пойти на более значительное сокращение поставок нефти с целью поддержать цены на нефть, либо сохранять на прежнем уровне или даже наращивать экспорт нефти, что повышает риск резкого снижения цен на мировом рынке нефти.
