В этой связи характерно, что Р. Харрод значительное внимание уделял вопросу о возможности “естественной тенденции” нормы ссудного процента к понижению. В этом он видел “решающий вопрос современного экономического положения”. Следуя за Дж. М. Кейнсом, он считал, что капиталистическая экономика не в состоянии собственными силами обеспечить соответствующее понижение процента. “Между тем все согласны, что это есть единственное действенное лекарство от безработицы”, - писал Р. Харрод. - “Безработица упорно держалась годами и не была излечена. Поэтому планомерное снижение процентной нормы является делом первостепенной важности”.
Анализ показывает, что теория сбережений Р. Харрода подчинена главной
задаче его экономической концепции - анализу количественных зависимостей
процесса накопления капитала, т. е. расширенного воспроизводства. С одной
стороны, Р. Харрод вынужден выделить в качестве ключевого момента
расширенного воспроизводства накопление капитала; этой цели служит его
категория “прибавочных сбережений корпораций”, а также фактическое
разделение им капитала на две части, из которых одна функционирует в целях
обеспечения капиталисту дохода на нужды личного потребления, другая
обеспечивает получение накопляемой части прибавочной стоимости. С другой
стороны, он маскирует эксплуататорское происхождение и использование
“корпоративных сбережений” под общим понятием личных сбережений.
МОДЕЛИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА
Е. ДОМАРА И Дж. РОБИНСОН.
Изучение количественных, функциональных зависимостей расширенного
капиталистического воспроизводства с позиции кейнсианской методологии
явилось объектом пристального внимания буржуазных экономистов. Значительное
внимание им уделено в работах американского последователя Дж. М. Кейнса Е.
Домара, в частности его “Очерках по теории экономического роста”. Исходной
идеей Е. Домара является положение о двойственной роли инвестиций. Разделяя
позицию Дж. М. Кейнса о том, что “инвестиции создают доход”, т. е. являются
важнейшим фактором, воздействующим на объем совокупного спроса, Е. Домар
обращает внимание и на другую сторону вопроса: инвестиции вместе с тем
ведут к увеличению производственных мощностей, а следовательно, к
возрастанию предложения товаров. Роль инвестиций, таким образом, двояка. С
одной стороны, они увеличивают спрос на товары, а с другой - приводят к
повышению объема предложения товаров.
Важнейшую задачу теории экономического роста Е. Домар видит в том,
чтобы определить объем инвестиций, необходимый для такого роста доходов, а
следовательно, и платежеспособного спроса, который покрыл бы прирост
предложения товаров, вызванный ростом производственных мощностей. По мнению
Е. Домара, могут быть найдены такие темпы экономического роста, которые
обеспечивали бы равенство прироста доходов и прироста продукции,
следовательно, равенство совокупного спроса и совокупного предложения в
процессе экономического роста.
И своих “Очерках” Е. Домар пишет: “Поскольку инвестиции в кейнсианской системе являются просто инструментом производства дохода, система не принимает во внимание весьма существенный элементарный и хорошо известный факт о том, что инвестиции вместе с тем увеличивают производственную мощность. Этот двойственный характер инвестиционного процесса делает более обещающим подход к проблеме темпа уравновешенного роста с точки зрения инвестиций (капитала): если инвестиция как увеличивает производственную мощность, так и создает доход, то это даст нам обе стороны уравнения, решение которого может дать требуемый темп роста”.
Отсюда видно, что основные черты кейнсианской методологии присущи и концепции Е. Домара, прежде всего абстрагирование от внутренних противоречий капиталистического воспроизводства, не говоря уже о том, что и в уравнениях Е. Домара не отражен монополистический характер современной капиталистической экономики. Неудивительно поэтому, что даже буржуазные экономисты выражают вполне обоснованные сомнения в возможности обеспечения непрерывного роста капиталистической экономики на основе рекомендаций теории “экономического роста” неокейнсианцев. Обращая внимание на то, что капиталистические монополии в своем стремлении к наибольшим прибылям не останавливаются перед чрезмерными инвестициями, порождающими избыточные мощности. Б. Селигмен пишет: “В ситуациях, порождаемых монополистической экономикой, такая избыточная мощность создает угрозу непрерывному росту и расширению экономики”.
Особенность позиции Е. Домара состоит в том, что он вслед, за Дж. М.
Кейнсом и в отличие от Р. Харрода стремится учесть изменяющуюся емкость
рынка в ходе расширенного воспроизводства. Однако буржуазная ограниченность
мешает ему сколько-нибудь полно представить закономерности развития
капиталистического рынка и его противоречия.
Определенную разработку проблемы экономического роста дало и так называемое левое кейнсианство. Своеобразие классовой позиции левого кейнсианства состояло в защите интересов немонополизированной средней и мелкой буржуазии, интересов трудящихся фермеров, интеллигенции, служащих и рабочих с мелкобуржуазной точкой зрения.
Социальные позиции левого кейнсианства весьма противоречивы. С одной стороны, несомненно прогрессивны критика засилья монополий, подчеркивание опасности для национальных интересов чрезмерной концентрации экономической мощи в руках монополий, развязанной монополиями гонки вооружений, требования роста покупательной способности трудящихся масс и ограничения прибылей монополий, пропаганда идеи мирного сосуществования двух мировых систем.
С другой стороны, антимонополистическая направленность левого кейнсианства носила ограниченный характер. Левое кейнсианство придерживается утопической реформистской теории о возможности прогрессивного, отвечающего интересам широких народных масс, государственного регулирования капиталистической экономики, избавленной от кризисов перепроизводства, инфляции и безработицы, а главное - от порождающих эти явления капиталистических монополий. Такая социальная позиция левого кейнсианства явилась отражением противоречивого положения немонополизированной буржуазии в современном буржуазном обществе.
Не менее сложной и противоречивой является и теоретическая основа
левого кейнсианства: с одной стороны, это вульгарная буржуазная
политическая экономия в целом, и особенно кейнсианство, с другой - попытки
использовать отдельные положения марксистской экономической теории. Более
того, левое кейнсианство делало попытку осуществить своего рода
“соединение” буржуазной и пролетарской (марксистско-ленинской) политической
экономии, искажая содержание как кейнсианства, так и марксизма. Если
представители левого кейнсианства пытались придать кейнсианству некую
демократическую, мелкобуржуазную окраску, то из марксизма они изгоняли его
революционную сущность, в результате чего он трактовался как некое
академическое, реформистское учение. В этом стремлении “дополнить”
буржуазную политическую экономию элементами марксистской экономической
теории отражаются как промежуточное классовое положение тех социальных сил,
выразителями которых выступало левое кейнсианство, так и очевидная
антинаучность и антидемократичность традиционной буржуазной политической
экономии.
Одним из ключевых пунктов левого кейнсианства явилась теория недопотребления, которую отстаивали С. Сисмонди, Дж. Гобсон, защищавшие интересы мелкой буржуазии (Сисмонди) и немонополизированной средней буржуазии (Гобсон). Особенность этой теории левого кейнсианства состоит в ее антимопонолистической направленности: монополии, порождающие крайнюю неравномерность в распределении национального дохода, объявляются причиной недопотребления широких народных масс, а вместе с тем и проистекающих отсюда бедствий современного капитализма. Эксплуатация рабочего класса с позиций теории недопотребления представляется как результат порождаемого господством мопонолий низкого уровня заработной платы (ниже “предельного продукта труда”). Экономические кризисы перепроизводства, недогрузка производственных мощностей н безработица, низкие темпы экономического развития выступают как следствие низкого уровня дохода основных слоев населения (их недопотребления) и нежелания богатых увеличивать свое потребление в меру роста доходов (их пересбережения).
Такая позиция левого кейнсианства двойственна. С одной стороны, она подчеркивает важнейшие противоречия капиталистической экономики и приводит к ряду существенных прогрессивных заключений. Из теории недопотребления левого кейнсианства делаются выводы о необходимости ограничения монополий и порождаемого ими чрезмерного неравенства в распределении доходов, необходимости роста реальной заработной платы рабочих пропорционально росту производительности их труда, активизации борьбы профсоюзов в качестве условия нормального развития капиталистической экономики. С другой стороны, нельзя не видеть, что в методологическом отношении теория недопотребления несостоятельна, так как она оставляет в стороне главную причину капиталистических противоречии - частную собственность на средства производства. Эта концепция сеет иллюзию о возможности преодоления внутренне присущих капитализму противоречий в рамках капиталистического способа производства, затушевывает объективную связь между капиталистической системой и порождаемым ею господством монополий.
Отстаивая утопические, реформистские позиции в отношении перспектив современного социально-экономического развития буржуазного общества, левое кейнсианство тем не менее выдвигало ряд прогрессивных практических требований, имеющих важное значение в борьбе демократических сил против монополий. Антимонополистическая, антимилитаристская направленность работ левого кейнсианства встречала рабочего движения.
Видным представителем левого кейнсианства является Дж. Робинсон, изложившая свою теорию экономического роста в 1956 г. в работе “Накопление капитала” (второе издание в 1969 г.). В предисловии Дж. Робинсон отмечает, что она ставит себе задачу “обобщить “Общую теорию”, то есть развить, статический кейнсианский анализ до теории долговременного развития”.
В теории воспроизводства, пишет Г. Харкоурт, “она разделила с Р.
Харродом и, возможно, с Калдором и Пазинетти, наиболее значительный вклад
кейнсианской школы в современную теорию роста и распределения”.
