Этот вывод Дж. Робинсон заслуживает внимания потому, что в нем, хотя и в весьма искаженной форме, зафиксирован антагонизм интересов пролетариата и буржуазии в процессе накопления капитала. Однако это противоречие классовых интересов Дж. Робинсон относит преимущественно к условиям отсутствия технического прогресса. Прогресс техники, по ее мнению, напротив, вызывает сочетание классовых интересов пролетариата и буржуазии: накопление капитала, ведущее к росту производительности труда, сталкивается с соответствующим ростом емкости рынка в связи с повышением заработной платы.
По этой причине Дж. Робинсон особое внимание уделяет проблеме отношения объема капитала и реальной заработной платы. С одной стороны, накопление капитала, преимущественное развитие производства средств производства затрудняют повышение заработной платы. Эта тенденция к сдерживанию роста заработной платы и даже к ее падению усиливается в связи с появлением монополий. С другой стороны, отставание роста реальной заработной платы от темпов повышения выработки препятствует увеличению спроса па товары, подрывает тем самым возможности накопления капитала и создает угрозу экономической депрессии.
Выход из этих противоречий капиталистического накопления Дж. Робинсон видит в борьбе профсоюзов за повышение реальной заработной платы соответственно темпу роста производительности труда. По ее мнению, одно это обстоятельство способно обеспечить такие объемы накопления капитала и такие темпы роста производства, которые бы соответствовали возможностям технического прогресса. “Главное средство борьбы против тенденции к стагнации”, - писала Дж. Робинсон. “это давление профсоюзов с целью поднять ставки номинальной заработной платы”.
Фактически Дж. Робинсон в работе “Накопление капитала” отстаивает ту же главную идею, что и Дж. М. Кейнс: противоречия капитализма могут быть разрешены без его устранения. Так же, как и Дж. М. Кейнс, она сосредоточивает все свое внимание на рассмотрении количественных зависимостей капиталистического воспроизводства, аспектов функционирования капиталистической системы, игнорируя при этом ее развитие, неизбежность ее революционного превращения в социалистическую систему.
Однако в отличие от Дж. М. Кейнса главный путь к обеспечению бесперебойного хода капиталистического воспроизводства Дж. Робинсон видит в борьбе профсоюзов за повышение заработной платы и расширение на этой основе емкости рынка. Реформирование в интересах трудящихся сферы распределения при сохранении частнособственической. фактически монополистической природы капиталистического производства - такова суть утопической реформистской позиции Дж. Робинсон.
Своеобразие модели Дж. Робинсон, отражающее особенность ее социальной
позиции, состоит в том. что она не абстрагируется от капиталистической
формы процесса воспроизводства, хотя и неверно представляет его механизм
Дж. Робинсон в искаженном виде изображает стоимостную структуру
общественного продукта. Прибыль капиталиста, представляющая собой часть
вновь созданной стоимости, собственно прибавочная стоимость, объединяется
ею вместе с амортизацией, являющейся, как известно, частью старой
стоимости, перенесенной на товар в результате износа орудий и средств
труда, в некую общую категорию - “квазиренту”. Между тем известно, что
закономерности воспроизводства этих разных составных частей стоимости
общественного продукта далеко не одинаковы. При таком подходе выпадает ряд
важных моментов процесса воспроизводства. В структуре стоимости
общественного продукта вовсе не учитывается стоимость сырья, выпадает та
часть прибавочной стоимости, которая затрачивается на личное потребление
буржуазии.
Такой подход к стоимостной структуре общественного продукта не дает сколько-нибудь полного представления о нем и исключает возможность увидеть основные закономерности процесса расширенного капиталистического воспроизводства. Модели экономического роста Дж. Робинсон, как и вообще неокейнсианским моделям, присуще лишь фрагментарное отражение тех воспроизводственных форм, которые приобретает в своем движении совокупный общественный продукт.
ПОСТКЕЙНСИАНСТВО
И НОВОЕ КЕЙНСИАНСТВО
Во второй половине 70-х - первой половине 80-х годов теория Дж. М.
Кейнса переживает глубокий кризис. По мнению современных последователей
Кейнса, его причина заключена вовсе но в непригодности этой теории для
разработки практической экономической политики, а в неправильном отношении
к ней со стороны ее действительных или мнимых последователей. В учебники и
экономические журналы, отмечает американский экономист С. Вайнтрауб,
проникла совокупность идей, многие из которых “не слишком тесно связаны с
“Общей теорией” Кейнса”. Эти идеи представляют собой результат ошибочной
интерпретации теории Дж. М. Кейнса английским экономистом Дж. Хиксом, а
потому и могут быть названы, пишет С. Вайнтрауб, “хиксианским
кейнсианством”. Упадок кейнсианства объясняется также тем, что его
рекомендации применялись, некорректно и потому были получены нежелательные
результаты. Вместе с тем сторонники теории Дж. М. Кейнса, признавая
некоторые частные изъяны его концепции, продолжают считать, что в своей
основе это вполне действенная теория.
Как отмечают американские экономисты Дж. Алт и К. Кристел, кейнсианство не является “преодоленным этапом” в развитии макроэкономической теории и большинство профессиональных экономистов, по- видимому, продолжают считать себя кейнсианцами. Сторонники теории Кейнса интенсивно работают над ее модернизацией, приспособлением к реальностям современного капитализма.
При всей условности и дискуссионности разграничения современной кейнсианской экономической мысли на новое кейнсианство и посткейнсианство в них имеется определенное рациональное зерно, состоящее в различном подходе к возможности достижения равновесия капиталистической экономики.
Современное кейнсианство оценивается в буржуазной экономической
литературе как одно из значительных направлений макроэкономической теории.
Его представители - Джеймс Тобин, Франке Модильяни и другие - сохраняют
многие положения теории Дж. М. Кейнса в своих экономических концепциях,
заимствуя некоторые положения неоклассической школы, а в ряде существенных
пунктов отличаясь от нее. Как и Дж. М. Кейнс, они полагают, что реальный
уровень производства, его отклонения от потенциального уровня представляют
собой результат политики формирования “эффективного спроса”.
Вместе с тем современное кейнсианство значительное внимание уделяет политике доходов, рассматривая ее как фактов накопления капитала, важнейшее средство борьбы с инфляцией и т. п. Его представители, в частности, выступают против рекомендаций монетаристов регулировать предложение денег в качестве средства преодолении инфляции. Рецепты монетаристов, по мнению новых кейнсианцев, вызовут резкое увеличение безработицы, приведут к большим потерям в объеме производимой продукции и другим нежелательным экономическим, а возможно и политическим явлениям.
Посткейнсианское направление в принципе отвергает самую возможность
равновесного, стабильного состояния, а тем самым и равновесного развития
капиталистической экономики. При этом его представители выдвигают тот же
аргумент, который в свое время использовал Дж. М. Кейнс: отсутствие всей
необходимой информации о состоянии капиталистического производства, без
которой невозможно принимать реалистические хозяйственные решения. Поэтому
типичным состоянием экономики является неопределенность будущего.
Экономические процессы, по Кейнсу, в значительной мере определяются
сменяющими друг друга волнами оптимизма и пессимизма. Характеризуя эту
сторону воззрений посткейнсианцев и их отличие от позиций неокейнсианства,
Дж. Кротти пишет: “Эти главные черты реального мира капитализма делают
посткейнсианцев подозрительными в отношении любой макротеории,
характеризующейся стабильным, равновесным развитием, будь то
неоклассическая теория роста, модели IS-LM короткого периода, монетаризм
или даже неокейнсианские модели устойчивого роста, такие, как у Калдора или
Пазинетти. Что выясняется наиболее ясно в посткейнсианском видении, так это
нестабильность и неравновесие”.
Эта позиция посткейнсианцев существенно отличается от точки зрения
представителей традиционного кейнсианства, которые рассматривали теорию Дж.
М. Кейнса как частный случай теории равновесия и тем самым сближали ее с
неоклассической теорией. Различие между ними в данном отношении они видели
лишь в том, что неоклассическая теория содержит концепцию общего
равновесия, предполагающую наличие полной занятости, в то время как теория
Дж. М. Кейнса рассматривает состояние равновесия в условиях неполной
занятости, т. е. частный случай общею равновесия.
Эту свою позицию посткейнсианцы аргументируют, опираясь на явления и процессы, отражающие анархический характер капиталистической экономики. Они отмечают, что экономические решения в этом обществе принимаются множеством хозяйствующих субъектов в самых различных пунктах и в различное время в условиях, когда будущее развитие экономической ситуации не определенно. Это последнее обстоятельство, как подчеркивают посткейнсианцы, исключает саму возможность предвидеть, будущее в экономике и соответствующим образом реагировать на него.
“По этой причине”, - писал Дж. Кротти, - “большая часть важнейших экономических решении должна приниматься в условиях незнания и неопределенности. В этом неопределенном мире именно эфемерные ожидания, непредсказуемые волны оптимизма и пессимизма и “дух жизнерадостности” решающим образом влияют на инвестиции, а потому также и на доходы и занятость”.
Посткейнсианцы продолжают придерживаться психологического метода Дж.
М. Кейнса, в соответствии с которым экономические процессы в решающей
степени зависят от психологических оценок - ожиданий, предвидений,
побуждений, склонностей, предпочтений и т. п. - хозяйствующих субъектов.
Этот метод играет не последнюю роль в обосновании тезиса посткейнсианцев о
присущей капиталистической экономике нестабильности.
Американские экономисты Дж. Алт и К. Кристел отмечают: “Для посткейнсиапства любой взгляд па макроэкономику как на нечто стабильное и развивающееся в направлении равновесия, хотя бы в рамках длительного периода, является неприемлемым. С точки зрения посткейнсианцев. реальный мир является нестабильным и характеризуется отсутствием равновесия”. По этой причине жизненно важной им представляется роль государства в качестве фактора обеспечения экономической стабильности.
Таким образом, основная позиция кейнсианства об утрате капитализмом
механизма саморегулирования экономики и необходимости государственного
воздействия па экономику не только воспроизводится и обосновывается
посткейнсианцами, но и приобретает в их теориях более законченный характер.
Этим посткейнсианство существенно отличается как от монетаризма и
неоклассической школы (которые рассматривают капиталистическую экономику
как саморегулирующуюся систему, а вмешательство государства в нее - в
качестве главной причины потрясений капиталистического хозяйства), так и в
известной мере от традиционного кейнсианства.
Фиксируя экономическую нестабильность в качестве важнейшей черты современного государственно-монополистического капитализма, посткейнсианцы главное внимание обращают на необходимость учета как в теории, так в экономической политике неопределенности хозяйственных процессов. В данной связи Дж. Кротти отмечает: “.. Посткейнсианцы интересуются прежде всего выяснением того, как осуществляется процесс принятия решений относительно инвестирования, сбережений и финансирования в денежной экономике, в которой будущее является неопределенным, производство требует времени, основной капитал является неподатливым и не существует эффективного рынка на предметы дли тельного пользования. Это как раз та экономика, которую Кейнс анализировал в “Общей теории”.
