. б) объемы просроченной дебиторской задолженности;
. в) наличие задолженности предприятия по заработной плате;
. г) наличие денег на счетах предприятия.
Если реальные налоговые обязательства предприятия связаны обратной
зависимостью с численностью занятых, объемом просроченной задолженности,
объемом задолженности по заработной плате и прямой - с наличием средств на
счетах, то нетрудно понять, какими характеристиками будут обладать
предприятия номенклатурного сектора после ускорения соответствующих
поведенческих норм: у них будет значительная численность фиктивно и
избыточно занятых, крупная задолженность по поставленной продукции и
оказанным услугам, значительная задолженность по заработной плате и пустой
счет. Иное свидетельствовало бы об экономической нерациональности поведения
их руководства.
Важнейшее следствие долгосрочного сохранения мягких бюджетных ограничений -
устойчивость положения управленческой элиты предприятия, отсутствие связи
между сохранением его позиций и результатами деятельности предприятия.
Предприятие, неэффективно использующее ресурсы, имеет возможность сохранять
контроль над соответствующим ресурсным потоком, компенсируя
неудовлетворительные финансовые результаты снижением обязательств перед
бюджетом. Но цена финансовой мягкости — ненадежность, зыбкость гарантий
сохранения прав собственности, контроля над ресурсным потоком
соответствующего предприятия. Пока у руководства предприятия хорошие,
кооперативные отношения с государственными органами, его положение
относительно устойчиво, но нет гарантий, что это будет всегда, а с
формально-правовой точки зрения предприятие, накопившее масштабную
задолженность перед бюджетом и другими кредиторами, - банкрот. Даже после
приватизации, в которой менеджменту удается установить действенный контроль
собственника над предприятием, эта собственность условна и ненадежна, ее
сохранение зависит от лояльного отношения властных структур.
Отсюда своеобразие мотивов постсоциалистического управленца-собственника,
работающего в номенклатурном секторе. Он стремится сохранить контроль над
предприятием как центром образования финансовых потоков, но в силу
негарантированности собственности крайне осторожно относится к вложению в
него частных финансовых ресурсов. Он также озабочен переводом части
ресурсов предприятия под контроль связанных с ним собственно частных
структур, то есть в переводе ресурсов из условной, квазичастной
собственности в частную. Важнейший инструмент здесь - те же неплатежи между
предприятиями. Предприятие может, например, оплатить авансом заказ на
работы и услуги и никогда не получить ни работ, ни услуг. Соответствующее
короткоживущее предприятие успеет исчезнуть, переведя средства на счета
фирм, принадлежащих семье директора или хозяина материнского предприятия.
Или, напротив, отгрузить товары и услуги предприятию, которое никогда не
заплатит на расчетный счет, но зато совершит платежи по заранее указанному
адресу, при этом директор в соответствии с принятыми правилами игры будет
жаловаться на безденежье и замучившие всех неплатежи. Отсюда потребность
предприятий номенклатурного сектора в формировании вокруг материнского
предприятия набора квазичастных структур, обслуживающих перераспределение
генерируемых здесь финансовых ресурсов в полноценную частную собственность
управленческой команды предприятия.
Вся деятельность по перераспределению средств предприятия носит
полулегальный или нелегальный характер. Она, по меньшей мере, уязвима в
правовом отношении, а иногда откровенно противозаконна. В этой связи
осуществляющая подобные перераспределительные процессы управленческая
команда заинтересована в минимизации рисков конфискации аккумулированной
частной собственности при ужесточении санкций за хищение средств
предприятий. Вероятность конфискации существенно ниже, если собственность
размещена за рубежом. Отсюда органическая связь неплатежей между
предприятиями, неплатежей бюджету и вывоза капитала.
Формирование стереотипов номенклатурной экономики оказывает существенное
воздействие на отношения бизнеса и власти. Сама возможность накопления
налоговой недоимки без жестких санкций по отношению к неплательщикам
предполагает сохранение тесных и регулярных связей между предприятием и
государством, совместно вовлеченных в торг вокруг реального объема
налоговых обязательств. Сохранение кооперативных, партнерских отношений с
властями - залог сохранения контроля за предприятиями и финансовыми
потоками. Эта система отношений по своей природе предполагает
индивидуальные, нормативно не регламентированные отношения между бизнесом и
чиновником, традиционно считающиеся источником коррупции в государственном
аппарате. Управленческая команда номенклатурного предприятия регулярно
осуществляет вывод части его ресурсов из-под контроля этого предприятия и
перевод их на счета аффилированных предприятий. В начале переходного
периода, когда предприятие и власть лишь адаптируются к новым, радикально
изменившимся условиям, еще можно предположить, что чиновники, участвующие в
торге вокруг реальных налоговых обязательств, прибывают в состоянии детски-
искреннего непонимания природы неплатежей и логики действия номенклатурных
предприятий. С укорением такой практики подобная гипотеза становится явно
нереалистичной. Тесная связь между сокращением реальных налоговых
обязательств и бегством капитала вовлекает чиновников в обеспечение
беспрепятственного функционирования соответствующих финансовых цепочек. В
этой связи массовое распространение коррупции - неотъемлемая составная
часть постсоциалистической экономики, функционирующей в рамках мягких
бюджетных ограничений предприятий.
Симбиоз собственности и власти и разные правила игры для участников рынка
накладывают серьезные ограничения на развитие собственно частного сектора
экономики:
. сохранение неэффективных производственных структур номенклатурного сектора ограничивает поток ресурсов, способных обеспечить динамичное развитие частного сектора;
. частный сектор вынужден адаптироваться к условиям неравноправной конкуренции, в которой предприятия номенклатурного сектора имеют очевидные преимущества, обусловленные специальными отношениями с властью (возможность сокращения реальных налоговых обязательств);
. симбиоз собственности и власти, характерный для номенклатурного капитализма, позволяет ограничивать вход на рынок частных предприятий, способных составить конкуренцию номенклатурным;
. формирование рядом с номенклатурными сети квазичастных предприятий, обслуживающих перераспределение финансовых ресурсов, затрудняет формирование адекватных норм деловой этики в собственно частном секторе, ухудшает отношение к нему в общественном сознании.
Характерная черта норм и стандартов делового поведения, формирующихся в
рамках номенклатурного сектора, - их устойчивость к существенным изменениям
- в условиях функционирования предприятия.
Стандарты поведения номенклатурного капитализма формируются в условиях
сохраняющейся государственной собственности на постсоциалистические
предприятия. Их государственный характер - важнейший аргумент в пользу
необходимости индивидуального подхода, учета интересов предприятия,
невозможности полномасштабного запуска механизма банкротства. Сохранение в
дальнейшем их формально государственного статуса не препятствует
полномасштабному формированию норм проведения номенклатурного капитализма.
Например, в Болгарии подавляющее большинство крупных и средних предприятий,
оставаясь до 1997-1998 годов государственными, в полном объеме обрели
реальную хозяйственную автономию, их управленческая элита сформировала
набор квазисобственнических норм поведения со всеми его атрибутами
(массовыми неплатежами, налоговой недоимкой, выводом капитала из
предприятий, тесными связями предприятий с государственным аппаратом и
т.д.). Вместе с тем, как показывает опыт, и проведенная приватизация не
приводит к радикальному изменению механизма функционирования номенклатурных
предприятий.
Неизбежный в условиях постсоциализма компромисс с хозяйственной элитой
прежнего режима, способной заблокировать упорядоченную приватизацию,
повсеместно оборачивается сохранением серьезных позиций инсайдеров,
связанных с хозяйственным руководством бывших государственных предприятий,
и после приватизации. Сложившиеся неформальные связи руководства
предприятий с представителями государственной власти, позволяющие
накапливать налоговую недоимку, оказываются устойчивыми к изменениям
характера собственности. Серьезные перемены в поведении предприятий видны
лишь там, где приватизация оборачивается ужесточением бюджетных ограничений
- в сфере малых предприятий, в неприоритетных, не привлекающих пристального
внимания государства отраслях. Применительно к крупным предприятиям и после
приватизации бюджетные ограничения остаются мягкими, а система норм
номенклатурного капитализма продолжает функционировать.
Если "красные" директора относились к привилегированному, имеющему право
накапливать налоговую недоимку сословию по праву происхождения, в силу
устоявшихся номенклатурных взаимоотношений, то олигархи завоевывают те же
привилегии по праву положения, в силу влияния и связей в государственном
аппарате. В сформированной двухсекторной экономике они были не согласны
смириться с положением бесправного коммерческого сектора, вынужденного
исправно платить налоги. Если налоговые привилегии существуют, богатые,
политически влиятельные, вне зависимости от социального происхождения,
сумеют их добиться. Нормы поведения, сформированные хозяйственной элитой
прежнего режима, оказываются более устойчивыми, чем положение самой этой
элиты.
IV. Формирование номенклатурного капитализма
Система отношений номенклатурного капитализма формируется в условиях мягкой
бюджетной политики первых лет постсоциалистического перехода. Как говорил
один из ярких представителей традиционной советской хозяйственной
номенклатуры премьер-министр Украины в 1991-1992 годах В.Фокин: "Зачем
контролировать бюджетный дефицит, если в руках печатный станок?" Масштабное
эмиссионное, кредитование бюджетных расходов позволяет государству быть
мягким по отношению к предприятиям: сохранять дотации, субсидии, льготные
кредиты, субсидирование импорта, терпимо относиться к налоговой недоимке и
т.д. Именно в эти условия система государственного протекционизма,
индивидуальных отношений между государством и предприятиями,
бюрократического торга за объем выделяемых предприятиям финансовых ресурсов
их обязательств перед государством вписывается наиболее органично. С
течением времени возможности эмиссионного финансирования сокращаются,
высокая инфляция стимулирует бегство от национальных денег, долларизацию
экономики, сокращение доли денег в ВВП и в результате - снижение
эффективности реальных доходов от сеньоража.
Наряду с традиционными, хорошо изученными экономической теорией факторами,
связывающими высокую инфляцию и падение спроса на национальные деньги(3), в
условиях постсоциализма действует и еще один нетривиальный фактор - сама
связь между объемом налоговых обязательств, неплатежами и наличием средств
на счетах предприятий создает стимул к снижению спроса предприятий на
национальные деньги. Стандартная реакция постсоциалистического
номенклатурного предприятия на попытки государства нарастить денежное
предложение заключается в стремлении увеличить финансовые потоки,
перераспределяющие средства в пользу связанных с ним структур, в том числе
зарубежных.
Это способствует дальнейшему падению спроса сектора предприятий на кассовые
остатки в национальной валюте. С падением доли денег в ВВП сокращаются и
объемы реальных доходов от эмиссии, а вместе с ними - возможности
обеспечивать выполнение государственных бюджетных обязательств за счет
кредитов Центрального банка. Укоренение мягких бюджетных ограничений и
накопление налоговой недоимки, наряду со стандартными факторами, описанными
В. Танзи(4), обуславливают эрозию налоговых поступлений. Высокая инфляция,
сопровождающая попытки "насытить экономику деньгами", подрывает доверие к
псевдокейнсианским рецептам решения макроэкономических проблем
постсоциализма. Все это с неизбежностью приводит к формированию
политической коалиции, готовой сократить масштабы эмиссионного
финансирования бюджета и на этой основе добиться снижения темпов инфляции
до уровней, характерных для совокупности государств, проводивших жесткую
монетаристскую политику с самого начала процесса перехода.
Отложенная финансовая стабилизация, происходящая после нескольких лет
высокой инфляции и на фоне уже сформировавшегося номенклатурно-
капиталистического сектора, имеет ряд характерных особенностей. К моменту
начала стабилизационных усилий доверие к национальным деньгам подорвано,
доля денег в ВВП низкая. В этой ситуации даже ограниченное по масштабам
эмиссионное финансирование дефицита бюджета приводит к темпам роста
денежной массы, несовместимым с успешной стабилизацией. Дорога к более
мягкой дезинфляции, с постепенным снижением масштабов денежного
финансирования дефицита оказывается закрытой.
Укоренившиеся за время высокой инфляции мягкие бюджетне ограничения
обусловливают падение налоговых доходов бюджета до уровня существенно более
низкого, чем тот, который характерен для стран, осуществивших денежную
стабилизацию в начале постсоциалистического перехода. Это снижение
оказывается устойчивым. Отсюда необходимость существенно более резкого
снижения государственных расходов по сравнению с государствами,
проводившими монетаристскую политику.
Эрозия бюджетных расходов, низкий уровень монетизации экономики и социально-
политическая сложность адекватного снижения расходных обязательств
определяют набор характерных бюджетных проблем отложенной стабилизации. С
этой точки зрения оптимальной стратегией в финансовой ситуации, характерной
для отложенной стабилизации, является следующее:
