2. Номенклатурно-капиталистические предприятия находятся в отношениях торга с государством по вопросу об объеме их реальных налоговых обязательств, имеют возможность накапливать недоимку по налогам и обязательствам перед поставщиками без реальной угрозы для менеджмента и собственника лишиться контроля над предприятиями и связанными с ними финансовыми потоками. Характерный для рыночной экономики механизм, обеспечивающий перераспределение ресурсов в пользу эффективно работающих предприятий, не действует. Номенклатурно-капиталистические предприятия слабо реагируют на рыночные стимулы.
3. Определяющая черта номенкла-турно-капиталистического предприятия - возможность накопления неплатежей бюджету и торговый характер отношений по поводу объема налоговых обязательств - обусловливает тесное переплетение собственности и власти, распространение коррупции в постсоциалистической экономике. Зависимость номенклатурно- капиталистической собственности от поддержки властных структур придает ей условный, неустойчивый характер. Поэтому управленческая элита номенклатурно-капиталистических предприятий заинтересована в сохранении контроля над ресурсными потоками и выводе части средств на аффилированные, предпочтительно зарубежные, фирмы. Отсюда связь неплатежей предприятий, неплатежей бюджету и вывоза капитала.
4. Происходящее в условиях высокой инфляции падение монетизации экономики и реальных доходов от денежной эмиссии, эрозия налоговых поступлений заставляют постсоциалистическое государство отказываться от продолжения инфляционистской политики и предпринимать попытки проведения денежной стабилизации. Эта стабилизация происходит при уровне доходов бюджета, подорванном в период высокой инфляции, поэтому является жесткой, социально конфликтной и неустойчивой.
5. Ужесточение финансовой политики на макроуровне порождает конфликт между потребностями государства в мобилизации дополнительных налоговых доходов и сложившимися нормами поведения предприятий номенклатурно- капиталистического сектора, функционирующего в условиях мягких бюджетных ограничений. Борьба вокруг объема их реальных налоговых обязательств приобретает политический характер, а ее исход оказывает определяющее влияние на результаты стабилизационных усилий.
Обеспечение устойчивости финансовой стабилизации предполагает решительный
демонтаж номенклатурно-капиталистического сектора с высвобождением
связанных в нем ресурсов и снятие препятствий на пути развития собственно
частного сектора. При неудаче такой политики попытки финансовой
стабилизации оказываются краткосрочными, финансовая и денежная политика на
макроуровне приводятся в соответствие с мягкими бюджетными ограничениями
номенклатурно-капиталистических предприятий. Экономика возвращается в режим
стагнации и высокой инфляции.
Заключение
Кажется, что жизнь во многом сняла остроту дискуссии о темпах и
последовательности реформ при переходе к рынку. Сейчас считается уже
общепризнанным, что без эффективных институтов либерализация не может быть
успешной. И шокотераписты, и градуалисты признают необходимость
макроэкономической стабилизации - различия между ними в этом вопросе (какая
инфляция, 5% или 15%, является допустимой) теперь уже кажутся
незначительными. Острота споров о темпах (скорости) преобразований тоже
притупилась: после дерегулирования основной массы цен и достижения
минимальной макростабильности остающиеся реформы - структурные и
институциональные - по самой своей природе могут быть только постепенными.
Сегодня транзитологов в значительной степени разделяет отношение к
экономической роли государства. "Правые" настаивают на том, что роль
государства все еще слишком велика и должна быть уменьшена. Они обращают
внимание на то, что во всех переходных экономиках за исключением Китая доля
государственных расходов в ВВП даже и теперь, после значительного падения в
90-е годы, все еще находится на уровне, значительно превышающем средние
показатели для стран с рыночной экономикой и со схожим уровнем ВВП на душу
населения. В странах Центральной Европы, например, доля госрасходов в ВВП
(более 40%) вдвое выше, чем в схожих по уровню развития странах Юго-
Восточной Азии. В России этот показатель (более 30%) тоже вдвое выше, чем в
наименее развитых странах Латинской Америки, имеющих тот же подушевой ВВП,
что и Россия. Отсюда "правые" делают вывод: финансовая мощь государства в
переходных экономиках остается непосильным бременем и тормозом успешного
восстановления.
Альтернативный подход к проблеме - "левый", и именно этот подход защищает
автор книги. К его аргументам полезно прислушаться не только
единомышленникам, но и оппонентам, и не в последнюю очередь потому, что
левая альтернатива оказалась более успешной, чем шокотерапия, в целом ряде
стран - от России до Китая и от Венгрии до Узбекистана. Именно левые,
посткоммунистические партии в бытность свою у власти в Россие и Венгрии
провели реформы, которые не смогли провести либералы, в частности
широкомасштабную приватизацию и пенсионную реформу.
Среди 30 переходных экономик только в нескольких не произошло резкого
снижения доли госрасходов в ВВП в 90-е годы - в Эстонии, во Вьетнаме и в
странах Центральной Европы (Венгрии, Россие, Словакии, Словении, Чехии);
менее резко, чем в других странах, снизилась доля госрасходов в ВВП в
Узбекистане и Беларуси. Нетрудно заметить, что все перечисленные страны
обнаруживают и самую благоприятную динамику ВВП: в Центральной Европе в
2000 году ВВП превысил предкризисный уровень 1989 года. Узбекистан,
Беларусь и Эстония (именно в этом порядке) к 2000 году ближе других бывших
советских республик подошли к восстановлению предкризисного уровня
производства, во Вьетнаме трансформационного спада вообще не было.
Снижение доли госдоходов и расходов в ВВП практически везде сопровождалось
повышением удельного веса теневой экономики. Что еще неприятнее, более
глубокое падение производства и доли госдоходов в ВВП оказалось сопряженным
с более сильным ростом неравенства в распределении доходов. Наоборот,
именно в странах с наименьшим падением доли госдоходов в ВВП (Центральная
Европа, Эстония, Узбекистан, Беларусь) распределение доходов ухудшилось
незначительно (с. 203 англ. вар.). Неравномерное же распределение доходов,
как известно, отрицательно сказывается на экономическом росте и потому, что
ухудшает инвестиционный климат. Вдобавок социальное неравенство питает
макроэкономический популизм - перераспределение доходов от
конкурентоспособных секторов к неконкурентоспособным, от успешных
предприятий к неудачникам, от богатых к бедным.
В общем, динамика государственных расходов в переходный период оказывается
со всех точек зрения более важным фактором успешной трансформации, чем
скорость реформ. Сохранение большого государства в переходный период,
разумеется, не может быть абсолютной гарантией благоприятной динамики
производства (нужны еще и другие условия, в частности эффективное
расходование государственных средств). Однако резкое сокращение госрасходов
- верный путь к коллапсу институтов и глубокому падению производства,
сопровождающемуся углублением социального неравенства и макроэкономическим
популизмом.
История провалов и успехов переходного периода предстает, таким образом,
отнюдь не как история последовательных (успешных) и непоследовательных
(неудачных) реформ. Главный сюжет "романа" постсоциалистической
трансформации - сохранение дееспособных институтов в одних странах (очень
разных по прочим своим характеристикам, от Центральной Европы и Эстонии до
Китая, Узбекистана и Беларуси) и их развал в остальных. Как минимум на 90%
это история несостоятельности государства и его институтов, а не
несостоятельности рынка и недостаточной либерализации экономики.
Литература
1. Гайдар Е. Экономические реформы и иерархические структуры. М.:Евразия,
1997. Т.2. С15-278.
2. Гайдар Е. Аномалий экономического роста. М.,1997.
3. Перепитии развертывания финансового кризиса в России подробно описаны в работе "Российская экономика в январе-сентябре 1988 года. Тенденции и перспективы", выпуск 18. М.: ИЭПП, 1998.
4. См.: Домбровский М. Фискальный кризис в период трансформации. Детские болезни постсоциализма (К вопросу о природе бюджетных процессов этапа финансовой стабилизации). Вопросы экономики. 1997. №4.С.4-25.
5. Гайгер, Линвуд Т. Макроэкономическая теория и переходная экономика:
Пер. с англ. - М.: "ИНФРА-М", 1996. - 560 с.
6. Курс экономической теории. Общие основы экономической теории, микроэкономика, макроэкономика, переходная экономика: Учебное пособие.
Руководитель авторского коллектива и научный редактор профессор А.В.
Сидорович. - М.: МГУ им. М.В. Ломоносова, Изд-во "Дис", 1997. - 736 с.
7. Экономика. Учебник. Под ред. А.И. Архипова, А.Н. Нестеренко, А.К.
Большакова. - М.: "ПРОСПЕКТ", 1998. - 792 с.
8. Попов В., Колодко Г. От шока к терапии: политическая экономия постсоциалистической трансформации. - М.: ЗАО "Журнал Эксперт", 2000.
- 389 с
-----------------------
[1] Проблемы постсоциалистического перехода в странах, начавших экономические реформы на ранних стадиях индустриального развития, при доле занятых в сельском хозяйстве свыше 75% ВВП (Китай, Вьетнам, Лаос) в силу принципиальных отличий механизма функционирования индустриальной и индустриализирующейся экономики в данном исследовании не рассматриваются.
[2] ЧССР и Венгрию эти проблемы затронули в наименьшей степени, но и здесь либерализация цен сопровождалась заметным скачком темпов инфляции.
[3] Учитывая существенные отличия переходных экономик от стабильно функционирующих рыночных экономик, применительно к которым и сложилась современная макроэкономическая теория с ее дискуссией между монетаристами и кейнсианцами, употребление термина «монетаристская» политика в высшей степени условно. Здесь и далее этот термин используется, исходя из того, что он, во-первых, укоренился в дискуссиях о переходных экономиках, а во- вторых в принципиальном вопросе о целесообразности поддержания стабильно низких темпов роста номинального денежного предложения для остановки высокой инфляции денежная политика в странах, осуществляющих быструю дезинфляцию действительно следовала монетаристским рекомендациям.
Характерная черта экономики популизма - игнорирование существования денежных ограничений в экономической политике Экономическая политика стран с медленной дезинфляцией попадает под определение экономики популизма.
[4] В данном случае обращается внимание лишь на общие характерные черты развития событий в ходе постсоциалистической рецессии и последующего подъема. На развитие событий в конкретных странах существенное влияние оказывают перипетии внешнеэкономической конъюнктуры и национальной экономической политики
[5] Я.Корнай ввел понятие жестких и мягких бюджетных ограничений в своей работе «Экономика дефицита»
[6] Радикальную смену управленческой элиты после социализма удалось провести только в ГДР, но для этого оказались необходимы финансовые и организационные ресурсы ФРГ.
