Чайковский-критик - непонятый Брамс.Сравнительный анализ творчества. Реферат по истории музыки.
Московский Государственный Университет Культуры и Искусств.
Чайковский-критик
- непонятый Брамс.
Сравнительный анализ творчества.
Реферат по истории музыки
студента 343 гр. з/о
Шевцова А. В.
Москва 2004
План:
1. Чайковский - критик.
2. Возраст постижения музыки.
3. Непохожесть судеб.
4. Трагедия человеческого одиночества.
5. Тайны творческой лаборатории.
1
В нелёгкие годы своего музыкального становления Пётр Ильич скорее ради
добы-
вания средств существования, чем из любви к писательству, взялся за труд
музыкаль-
ного критика и в период с 1869 по 1876 год написал более шестидесяти
интересных
и красивых музыкальных фельетонов в основном для «Русских ведомостей».
Этим фельетонам вместе с многочисленными письмами Чайковского мы обязаны
тем, что имеем возможность глубже понять музыкальную натуру и движущие
силы, которые
способствовали его гению в создании бессмертных творений.
Обращает на себя внимание литературный стиль статей Чайковского,
отличающий-
ся удивительным изяществом манеры изложения в сочетании с конкретностью,
ясно-
стью и лаконизмом. Изрядно потрудившись на ниве музыкальной критики ради
хлеба
насущного, Пётр Ильич вынужден был признаться, что честный критик, если он
жела-
ет внести вклад в понимание музыки широкой публикой, не может
руководствоваться
исключительно своим личным мнением, а обязательно должен опираться на
голос ав-
торитетного круга специалистов, к которому принадлежит он сам. Если критик
лишён такой опоры, говорил он, «то вся его критическая деятельность
сводится к дилетант-
ски бесцельной болтовне об искусстве, быть может, и очень милой, но
лишённой вся-
кого серьёзного значения». Его беспокоит нравственная сторона вопроса. «
Читатель должен знать, - пишет критик в первой же статье, - что если
рецензент заблуждается,
то заблуждается честно; он мог н е п о н я т ь, но он должен был х о т е т
ь п о н я т ь».
Это интересное предубеждение против единоличного суждения, как ни ущемляет
оно самолюбие могучих авторитетов, безусловно, справедливо. Оно всякий
лишний раз
подчёркмвает скромность Чайковского и его стремление к достижению истины.
Дей-
ствительно, только в самом себе бывает трудно найти объективное суждение о
новом:
вследствие укоренившейся привычки к сложившимся традициям, всякое новое
далеко не всегда воспринимается должным образом. Что касается музыки, то
Чайковский, бу-
дучи уже сложившимся музыкантом, не стеснялся признавать возможность своих
оши-
бочных суждений о новом. «Только через многократное прослушивание
уясняются ка-
чества и недостатки изучаемого музыкального произведения. Очень часто то,
на что в
первый раз не было обращено достаточного внимания, при вторичном
исполнении вдруг поразит вас и неожиданно очарует. Наоборот, какой-нибудь
эпизод, сначала пре-
льстивший вас и найденный вами наиболее удачным, при дальнейшем изучении
блед-
неет перед вновь открытыми красотами». Отсюда можно заключить, что
Чайковский весьма осторожен в своих оценках, по крайней мере в этих его
высказываниях чувст-
вуется желание быть осторожным и не сделать поспешных похвал или
осуждений. Прекрасный принцип! Но он заставляет с некоторой опаской
использовать музыкаль-
ные фельетоны Чайковского в целях выявления именно его собственных
представле-
ний о тех или иных композиторах или об их произведениях.
Зато на таком сдержанном фоне критики ещё более определённо и беспощадно
про-
является неприязненное отношение к какой-либо музыке. Уж если Пётр Ильич
искал
тщательно взвешенные заключения, то, надо полагать, отрицательные суждения
при его
скромности и щепетильности обдумывались им особенно тщательно. По этой
причине
может вызвать сильное недоумение главная антипатия Чайковского.
Речь идёт о музыке Брамса. Неприязнь и даже вражда к музыке Брамса
представ-
ляет собой образец удивительного и уникального постоянства Петра Ильича в
непри-
язненном чувстве.
Читая высказывания Чайковского о музыке Брамса, иногда ловишь себя на
мысли:
а не упорствовал ли Петр Ильич в своей позиции из принципа, подобно тому
как он
упрямо выражал свою любовь к какому угодно произведению Моцарта, даже
самому
второстепенному, лишь потому, что оно написано Моцартом?
Но нет, из года в год он с разной степенью гнева обрушивался на Брамса,
всё тем
же веским словом подтверждал свою вражду к его произведениям каждый раз,
когда
с ними знакомился. А знакомился он с ними, как это видно из различных
источников,
основательно, проиграв и прослушав фортепианные переложения всех четырёх
симфо-
ний, обоих фортепианных концертов, скрипичного концерта, ряда камерных
вещей. Ес-
ли собрать в один абзац всё самое существенное, что сказал Чайковский о
музыке Брамса в период с 1872 по 1888 год, то вряд ли можно обнаружить
какие-либо пере-
мены настроения:
« Это один из заурядных композиторов, которыми так богата немецкая школа;
он
пишет гладко, ловко, чисто, но без малейшего проблеска самобытного
дарования…без-
дарный, полный претензий, лишённый творчества человек. Его музыка не
согрета истин- ным чувством, в ней нет поэзии, но зато громадная претензия
на глубину… Мелоди-
ческой изобретательности у него очень мало; музыкальная мысль никогда не
досказы-
вается до точки… Меня злит, что эта самонадеянная посредственность
признаётся ге-
нием… Брамс, как музыкальная личность, мне просто антипатичен».
И хотя в этот абзац включены и более откровенные слова из дневника
Чайковс-
кого, неприязнь его не претерпевает заметных падений на более сдержанном
фоне печатной критики. Шестнадцать лет не смягчили его сердце в отношении
Брамса. И ещё год спустя после встречи с Брамсом в Германии, он не изменил
своего мнения
о его музыке: « Слушая его, вы спрашиваете себя, глубок ли Брамс или
только хочет
подобием глубины замаскировать крайнюю бедность фантазии?» К этому
совершенно
не изменённому встречей мнению Пётр Ильич счёл должным добавить лишь
несколь-
ко фраз об учёности, мастерстве, благородстве и возвышенности Брамса и,
как бы спо-
хватившись, что немного увлёкся похвальными сентенциями, заключил: «Но во
всём этом нет самого главного - красоты».
2
Брамс был на семь лет старше Чайковского и на три с половиной года пережил
его. Так что он был в полном смысле слова современником Петра Ильича, а
если го-
ворить о параллельных сроках, то опередил его в своём творчестве
ненамного. Из круп-
ных оркестровых произведений Брамса только Первый фортепианный концерт
появил-
ся раньше капитальных произведений Чайковского. Симфонии Брамса были
созданы в период 1876-1885 годов, Второй фортепианный концерт - в 1878
году. Поэтому все суждения Чайковского о Брамсе относятся к тому времени,
когда Пётр Ильич уже по-
знакомился с важнейшими творениями своего музыкального неприятеля и сам
уже был
зрелым и признанным композитором, создателем четырёх симфоний, знаменитого
фор-
тепианного концерта, нескольких симфонических увертюр и фантазий, оперы
«Евгений
Онегин» и многих других произведений. Так что его отношение к Брамсу
нельзя счи-
тать как случайно возникшую неприязнь, что иногда бывало у Петра Ильича.
Однако
если рассматривать не параллельные сроки творческого развития обоих
композиторов, а их возраст, в котором каждый из них начал постигать
великое искусство музыки, то
здесь обнаруживается весьма существенная разница.
Брамс вошёл в серьёзную профессиональную музыку гораздо раньше, чем
Чайков-
ский. Ещё в самом раннем детстве он получил первые музыкальные познания от
отца,
контрабасиста гамбургского театрального оркестра. В десятилетнем возрасте
он превос-
ходно владел фортепиано и даже выступал в публичном концерте. В
восемнадцать лет
он давал концерты как пианист-виртуоз, и его даже называли «одним из
бешеных лис-
товской школы», хотя такое сравнение с Листом можно отнести только к
виртуознос-
ти игры Брамса, ибо Листа он не любил и к его школе принадлежать не мог. В
два-
дцать лет Брамс отважился посетить Шумана, который, прослушав его,
предсказал ему
великую будущность.
При всей своей скудости и нехватках жизнь в родительском доме, видимо,
внеш-
не была налаженной и вполне респектабельной. Музыкальная одарённость
Иоганнеса
обнаружилась ещё в раннем детстве, и для отца само собой разумелось, что
сын обя-
зательно пойдёт по его стопам. Столь же естественным делом для него было и
при-
влечь сына к работе в каком-нибудь оркестрике, где он сам играл, - если
возникала
такая возможность. Огорчало его, в сущности, лишь то, что мальчишка явно
предпочи-
тал бесхлебное фортепиано практичным оркестровым инструментам, игре на
которых тот мог обучить его сам. О. Ф. В. Коссель, добрейший человек и
неплохой музыкант, вы-
разил готовность давать уроки Иоганнесу и позволил ему заниматься на своём
форте-
пиано, поскольку у Брамсов его не было. Парнишка оказался способным: уже в
