загадочности,
которая отличает его поведение во всех случаях, так или иначе касающихся
женщин.
Из всех загадок и противоречий, свойственных его натуре, это, пожалуй,
центральное и наиболее существенное. Бессмысленно пытаться выяснить вещи,
где чёткие, однознач-
ные умозаключения вообще невозможны, поскольку все обстоятельства, имеющие
отно-
шение к делу, нам не известны или двусмысленны и противоречивы. Однако
вряд ли будет ошибкой рассматривать этот момент как одну из главных
проблем человека, вынужденного оплачивать божественный взлёт к вершинам
духа, даруемый творческой
личности, глухой изоляцией отшельника. Брамс был сильной натурой, его
отличали не-
уёмная жизнерадостность и живость чувств, и можно лишь гадать, каких
мучений сто-
ли ему одинокие дни и ночи, на которые его обрёк добровольный обет
безбрачия. В этом , как и во многом другом, он сходен со своим великим
предшественником Бет-
ховеном, причём в обоих случаях невозможно докопаться до причин возникшей
ситу-
ации (хотя у Бетховена с его заболеванием слухового аппарата и его
ипохондрией в
этом отношении всё выглядит менее таинственно, чем у обращённого всем
своим су-
ществом к реальному бытию, жизнелюбивого в самом элементарном значении
этого
слова Брамса).
Можно не сомневаться, что встреча с Кларой Шуман стала решающим событием
его
юности, имевшим трагические последствия. Однако и в данном случае
известные фак-
ты носят в большей мере негативный, нежели позитивный характер. Важнейший
из негативных фактов, впрочем, весьма многозначителен: в 1887 году оба они
договорились
вернуть друг другу свои письма, с тем чтобы их уничтожить. Всё, что дошло
до нас из
переписки обоих, подверглось цензуре Клары, причём все её письма,
написанные до 1858 года, были уничтожены.
Умирает Роберт Шуман - и они расстаются. Расстаются после двух лет,
проведённых поблизости друг от друга, в тесном, почти каждодневном
общении. Причём обстоятель-
ства этой разлуки не сохранили никаких документальных свидетельств,
позволяющих
делать какие-либо определённые выводы. Со стороны разлука выглядит как
обоюдное
бегство; но что конкретно явилось его причиной - остаётся только гадать.
Брамс возвра-
щается в Гамбург, Клара переезжает в Берлин. Внешне их отношения не теряют
преж-
ней сердечности. Они часто видятся, переписываются.
Истиной загадкой Брамса, как и молодого Гёте, является его постоянная
готовность к бегству. Этот мотив возникает во всех его любовных историях,
которые нам извест-
ны; только проявляется он в виде неуклонного снижения интенсивности
чувств. Спус-
тя неполных два года после бегства от Клары возникла единственная в его
жизни ситуация, когда он оказался чуть ли не у самого алтаря. Агата фон
Зибольд, дочка гет-
тингенского профессора, к тому же хорошенькая, сумела довести его до
помолвки и
обмена кольцами.
История стала предметом обывательских пересудов. Гримм, по всей
вероятности, попытался хоть как-то, в самой мягкой форме, воздействовать
на друга; это привело лишь к тому, что тот расторгнул помолвку, причём
самым бесцеремонным образом.
Агата позднее счастливо вышла замуж. Брамс никогда больше не виделся с
ней.
Вскоре после этой истории с Агатой он вновь пускается в любовную авантюру.
На
этот раз ему вскружила голову некая Берта Порубшки, жизнерадостная девушка
из Ве- ны, бывшая одно время участницей гамбургского женского хора.
Несомненно, что ре- шение Брамса посетить Вену было принято не без участия
её семьи, а её семья - она
была дочерью пастора евангелической общины в Вене - оказала ему помощь в
орга-
низации первых контактов с представителями местного общества. И всё же,
когда чи-
таешь следующие строки, отправленные Иоахиму из Вены, в них так и слышится
вздох
облегчения: «Короче, дело в том, что Б [epта] П [opyбшки] помолвлена с
одним богатым
молодым человеком. И т.д.».
Ко времени первого визита Брамса в Вену относится возникновение ещё одной
дру-
жской связи, длившейся многие годы. Её героиней была в ту пору ещё
шестнадцати-
летняя Элизабет фон Штокгаузен, дочь ганноверского посланника в Вене,
которая не-
продолжительное время брала у Брамса уроки фортепиано. Видимо, он сам
прекратил занятия, как только заметил что ему грозит опасность без памяти
влюбиться в эту красивую, высокоодарённую и не по годам развитую как в
музыкальном, так и в духов-
ном отношении девушку. Вновь сказался его непостижимый инстинкт бегства,
который
отторгнул его от неё. Через несколько лет она вышла замуж за талантливого
молодо-
го музыканта Генриха фон Герцогенберга, которого Брамс ценил и
поддерживал, хотя
как композитор Герцогенберг в дальнейшем не оправдал его надежд. С умной,
одарён-
ной тонким музыкальным чутьём Элизабет Брамс переписывался вплоть до её
ранней
смерти (она умерла всего сорока двух лет). Как близкий друг и
пользовавшийся полным доверием советчик в музыкальных делах, она иной раз
даже оттесняла на задний план
Клару Шуман, которая явно ревновала её. Оба супруга страстно любили музыку
Брам-
са.
Элизабет фон Герцогенберг - наиболее примечательное и обворожительное
явление среди женщин, сыгравших хоть сколько-нибудь заметную роль в жизни
Брамса на склоне лет. Она - единственная из них, с кем его связывала
настоящая и долгая друж-ба. Всё остальное, что касается истории его
любовных увлечений, не представляет осо-
бого интереса. Его друзья один за другим вступали в брак. Его отец,
овдовев, женил-
ся вторично. Сумел найти своё счастье - в лице некоей молодой женщины -
Ганслик,
причём в ту пору ему было уже далеко за сорок. Иоахим, Бюлов, потерпев
крушение
в первом браке, вступили в новый. Брамс считал, что женщины бесконечно
притягате-
льны; он с удовольствием отдавался зарождающейся сердечной склонности - то
есть,
как и прежде, всецело был предан красивому женскому голосу, - но молчал,
когда от
него ждали признания.
В пятьдесят у него начался бурный, немедленно взятый на заметку всеми его
друзь- ями флирт с хорошенькой юной певицей Герминой Шпис. На пороге
своего шестиде-
сятилетия он очаровывает Алису Барби, красавицу итальянку, лучшую из всех
испол-нительницу его песен. Однако дело не идёт дальше обычных ухаживаний,
причём ему
явно доставляет удовольствие слыть этаким безобидным волокитой.
О Чайковском, как и о Брамсе, в этой связи говорят часто и много. Говорят,
что он
совсем был лишён любви к женщине. А ведь это неверно. В молодости он
довольно
часто увлекался. Можно вспомнить его четырёх Сонь, в которых он по очереди
был
влюблён в Москве. Там же ему очень приглянулась Лиза Дмитриева, которая,
как пи-
сал Пётр Ильич, была до того прелестна, что он подобного ещё ничего не
видел. Мо-
десту он признавался, что «очень занят ею». Это увлечение было замечено
его консер- ваторскими друзьями, и Николай Григорьевич Рубинштейн
подшучивал над ним по этому поводу. Несколько более сложные отношения были
у него с Верой Васильевной
Давыдовой, но даже по письмам Чайковского видно, что до того, как он
охладел к ней
из-за каких-то свойств её характера, у него были к ней не просто дружеские
чувства.
Вере Васильевне Пётр Ильич подарил три фортепианные пьесы «Воспоминание о
Гап-
сале», о том месте, где происходили главные события этой любви. Третья,
самая попу-
лярная из этих пьес, «Песня без слов», взволновала не одно сердце и для
многих стала
музыкальным эпиграфом долгой любви: такие чувства вложил в неё Чайковский.
Хорошо известна история с французской певицей Дезире Арто, которая чуть не
увенчалась женитьбой Чайковского. Несмотря на уговоры друзей и
вмешательство Н.Г. Рубинштейна с целью заставить Петра Ильича отказаться
от этой затеи, он весь-
ма решительно говорил с Арто о законном браке, и она была согласна. Все
имеющие-
ся свидетельства говорят о том, что любовь была взаимной, и Чайковский
получил благословение своего отца. Трудно, конечно, узнать, что скрыто в
сердце человека, но
всё-таки некоторые свидетельства подсказывают нам справедливость вывода о
взаим-
ной любви. Если у Чайковского и были какие-либо сомнения относительно этой
женить-
бы, то они касались исключительно судьбы его творчества, поскольку в конце
1868 года, когда решалось это дело, он писал отцу: «Я лишусь возможности
идти вперёд
своей дорогой, если слепо последую за ней».
Видимо, к счастью для Петра Ильича, серьёзным его намерениям не было
суждено
осуществиться, и в январе 1869 года невеста Чайковского, находясь на
гастролях в Вар-
шаве, вышла замуж за баритона Падиллу. Рассказывают, что когда Петру
Ильичу сооб- щили об этой новости, он сильно побледнел, но горечь измены
терзала его недолго. В
музыке эта короткая любовь оставила память в виде трогательного
фортепианного ро-
манса ор.5, посвящённого Арто.
Эпизод с Арто берётся на вооружение почти всеми биографами, которые
добросовест-
но используют его, чтобы отвести читателей от нездоровых подозрений,
поэтому не стоит повторять все подробности этой истории. Подшучивая над
увлечением своей молодости, Пётр Ильич тем не менее всегда тепло вспоминал
Дезире Арто, радовался
редким встречам с ней и в 1888 году посвятил ей шесть романсов, ор.65.
