самосодомируемую своим собственным целомудрием". На картине изображалась
обнаженная женщина, которой угрожают несколько рогов носорогов. Рог
носорога стал для Дали новым символом. Художник связал его с "Кружевницей"
Яна Вермера в нескольких своих работах 1955 года. Эта идея была также
использована в фильме "Гениальная история Дентелиер и носорогов") снятом
Робертом Дешарне, где Дали воспроизводил картину Вермера в клетке с
носорогами Венсэнского зоопарка в Париже. Это несообразное сопоставление
кружевницы и носорогов означало возврат Дали в его параноидально -
критический мир. На этом он заработал состояние, явившись на свою лекцию о
"феноменологическом аспекте параноидально-критического метода", которую
должен был читать в Сорбонне, в лимузине ("лимузином" Дали называл пенис),
покрытым цветной капустой.
Но Дали не оставил своей рвущейся наружу тяги к религии. Она снова
проявилась в 1955 году в "Тайной вечере", где коленопреклоненные фигуры,
завернутые в плащи, стоят вокруг стола в комнате с видом на залив Порт
Лигат, из вод которого вырастает почти прозрачный Христос. Религиозная тема
так же сильна во "Вселенском соборе" (1960), куда Дали поместил и свое
изображение. В центре Гала держит крест. Позади нее - какая-то туманная
сцена с фигурами, над которыми парит белый голубь, олицетворяющий Святой
Дух.
Многочисленные работы художника того периода отличаются разнообразием
стилей и подходов, как будто бы он еще не нащупал новый путь в искусстве,
который указывали ему мистицизм и наука. Совершенство его техники
оставалось неизменным, как, например, в "Открытии Америки Христофором
Колумбом" ( 1958). На этом шедевре изображены Гала и корабль Колумба в
сложной сине - серой композиции. Или в "Святой Деве Гуадалупской" (1959) с
ее пирамидальной композицией: два священника стоят на коленях на облаках,
из которых вырастает восхитительная ряса, увенчанная Святой Девой и
Ребенком. Дали также искал новые подходы в технике письма и даже
экспериментировал со специально изготовленным ружьем, стреляя из него
гвоздями и кусками металла по рисункам.
РИСУЯ ИСТОРИЮ И ПОЕЗДА
Реализовывая новые идеи со своей обычной неистощимой энергией, Дали
создал еще несколько балетов, среди которых "Собиратели винограда" и "Балет
для Галы", для которого он разработал либретто и декорации, а Морис Бежар -
хореографию. Премьера состоялась в 1961 году в венецианском театре
"Феникс". Он продолжал удивлять публику своими экстравагантными
появлениями. Например, в Риме он предстал в "Метафизическом кубе" (простой
белый ящик, покрытый научными значками). Большая часть зрителей,
приходивших посмотреть на спектакли Дали, была попросту привлечена
эксцентричной знаменитостью. Однако его настоящим поклонникам не нравились
эти кривляния. Они считали, что шоумен бросает тень на работы художника.
На это Дали отвечал, что он не клоун, а ужасно циничное общество по
своей наивности не подозревает, что играет серьезную пьесу, чтобы скрыть
свое безумие. Критикуя современное искусство за то, что оно завело публику
в тупик, Дали благосклонно высказывался о таких когда-то любимых, а теперь
непопулярных французских художниках исторического жанра как Жан-Луи-Эрнест
Месонье и Мариано Фортуни, которые писали великие и благородные эпические
сцены для зданий, где размещались структуры власти.
Эти художники, которых любители современного искусства обозвали
"помпъерс" ("пожарные"), по мнению Дали, писали в хорошей реалистичной
манере. Свое умение писать в том же духе он продемонстрировал в большой
картине "Битва при Тетюан" (1962), которая была помещена рядом с работой
Фортуни в Паласьо дэль Тинел в Барселоне. В этой картине Дали чувствовалось
сильное влияние стиля Эжэна Делакруа с его многочисленными сценами боя.
Кроме того, художник хорошо проработал детали, сделал сюжет активным и
действенным и, конечно же, поместил на второй план Галу.
После одного из своих регулярных визитов в Соединенные Штаты, где его
слава уже облетела континент, благодаря чему продажа картин пошла успешнее,
Дали вернулся в Европу в 1962 г. с очередной научной разработкой для
создания картин. Устройство называлось "электрокулярный монокль" и
позволяло передавать изображение при помощи телевизионного сигнала на
телескопическую трубу и видеть как предмет, так и его окружение. Этот
аппарат, объяснял Дали, был ответом на его метод двойственного образа и
параноидально - критический метод, так как был призван помочь расширить
зрение, в то время как другие для этого использовали наркотики.
Непонятно, чем это было вызвано, однако параноидально-критический метод
Дали вновь с силой проявился в "Железнодорожной станции в Перпиньяне"
(1965). Перпиньян - первая железнодорожная станция во Франции сразу же
после пересечения границы Испании, поэтому она имеет особое символическое
значение для художника как точка входа и выхода в остальной мир. Но именно
здесь он однажды заметил, что "когда Гала договаривается о доставке картин
поездом нам вслед, мне приходят в голову самые необычные идеи".
В изображении Дали этого важного места железнодорожный вокзал
представляет собой неопределенное место. Поезд висит над пустотой, в
которую падает или свободно парит в ней безвесая фигура самого Дали с
раскинутыми руками перед призрачной фигурой мужчины. С каждой стороны стоят
мужчина и женщина из "Ангела" Милле. Позади них расположилась другая
парочка, объединенная сексуальной темой.
ВОЗРОЖДЕНИЕ РЕПРЕЗЕНТАТИВНОГО ИСКУССТВА
"Железнодорожная станция", значение которой было очень важным для Дали,
так как в ней соединился символизм "Ангела" совместной жизни с Галой и его
глубокая привязанность к родным местам в Каталонии, стала катализатором его
творчества, плодом которого явилась амбициозная "Ловля тунца" (1966-67),
второе название работы "Дань должного Месонье".
Предмет "Ловли тунца" прост - рыбаки, ловящие тунца. Однако Дали
использовал картину для создания новой основы в технике письма, оставив
свой четкий стиль эпохи Возрождения и смешав пуантил-лизм, фавизм и другую
технику с всеобщей, почти анархичной свободой мазков. Композиция состоит из
групп рыбаков, окружающих стаи тунца и убивающих эту рыбу ножами, мечами,
гарпунами и другими приспособлениями, что выражает жестокость охоты. Этот
момент времени, говорил художник, является местом встречи конечного мира.
Дали посвятил эту картину Месонье, так как, утверждал он, это было
возрождением репрезентативного искусства.
Закончив эту работу, на создание которой ушло около двух лет, Дали
начал трудиться над другой картиной: "Галлюциногенный тореадор" (1968-70).
Здесь техника двойственного образа и параноидаль-но-критический метод
возродились вновь, но в новой, более утонченной манере. Было возрождено
много традиционных для Дали символов, таких как Венера Милосская, Гала,
скалы Кадакеса и Дали-мальчик в костюме моряка (как он изобразил себя в
"Призраке сексуальной привлекательности" в 1932 году). Скрытая фигура за
Венерой Милосской - это Мано-лет, легендарный испанский тореадор. Он же и
мертвый брат Сальвадора - поэт Лорка, и призрак друзей, оставшихся лишь в
памяти Дали, вызывая в нем страх смерти и уничтожения.
В это время творческая энергия Дали подтолкнула его к созданию многих
других работ, включая эротические рисунки, серию коней и рисунков Галы,
которая оставалась для него центром Вселенной, что отразилось в его картине
"Вид Дали сзади, пишущего Галу..."Это стало своеобразным гимном их
совместной жизни, продлившейся уже больше сорока лет. Картина - безупречно
написанный двойной портрет, полностью отвечающий требованиям Дали к
совершенству техники Возрождения.
ТЕАТР-МУЗЕЙ ДАЛИ
Начиная примерно с 1970 года здоровье Дали стало ухудшаться. Хоть его
творческая энергия и не уменьшилась, стали беспокоить мысли о смерти и
бессмертии. Он верил в возможность бессмертия, включая бессмертие тела, и
исследовал пути сохранения тела через замораживание и пересадку ДНК, чтобы
вновь родиться. Однако более важным было сохранение работ, что стало его
основным проектом. Он направил на это всю свою энергию.
Художнику пришла идея построить для своих работ музей. Вскоре он взялся
за перестройку театра в Фигерасе, своей родине, сильно разрушенного во
время гражданской войны в Испании. Над сценой был воздвигнут гигантский
геодезический купол. Зрительный зал был расчищен и разделен на сектора, в
которых могли быть представлены его работы разных жанров, включая спальню
Маэ Уэст и большие картины, такие как "Галлюциногенный тореадор".
Дали сам расписал входное фойе, изобразив себя и Галу, моющих золото в
Фигерасе, со свисающими с потолка ногами. Салон был назван Дворец Ветров,
по одноименной поэме, в которой рассказывается легенда о восточном ветре,
чья любовь женилась и живет на западе, поэтому всегда, когда приближается к
ней, он вынужден повернуть, при этом на землю падают его слезы. Эта легенда
очень понравилась Дали, великому мистику, который посвятил другую часть
своего музея эротике. Как он часто любил подчеркивать, эротика отличается
от порнографии тем, что первое приносит всем счастье, а второе - только
неудачи.
В Театре-музее Дали было выставлено много других работ и прочих
безделушек. Салон открылся в сентябре 1974 года и был похож не столько на
музей, сколько на базар. Там, среди прочего, были результаты экспериментов
Дали с голографией, из которой он надеялся создать глобальные трехмерные
образы. (Его голограммы сначала выставлялись в галерее Кнедлер в Нью-Йорке
в 1972 году. Он перестал экспериментировать в 1975 году.) Кроме того, в
Театре - музее Дали выставлены двойные спектроскопические картины с
изображением обнаженной Галы на фоне картины Клода Лорэна и другие предметы
искусства, созданные Дали.
Спрос на работы Дали стал сумасшедшим. Издатели книг, журналы, дома мод
и режиссеры театров боролись за него. Он уже создал иллюстрации ко многим
шедеврам мировой литературы, таким как Библия, "Божественная комедия"
Данте, "Потерянный рай" Милтона, "Бог и монотеизм" Фрейда, "Искусство
любви" Овидия. Он также создавал сюрреалистические композиции, такие как
"Посмертная маска Наполеона на носороге: "Гадлюциногенный тореадор" с
барабанами, ножницами, ложками, мягкими часами, увенчанный короной, или
"Видение де л'Андж с большим пальцем Бога и двенадцатью апостолами".
Культ Дали, обилие его работ в разных жанрах и стилях привели к
появлению многочисленных подделок, что вызвало большие проблемы на мировом
рынке искусства. Сам Дали был замешан в скандале в 1960 году, когда
подписал много чистых листов бумаги, предназначаемых для создания оттисков
с литографических камней, хранимых у дилеров в Париже. Было выдвинуто
обвинение в незаконном использовании этих чистых листов. Однако Дали
оставался невозмутимым и в 1970-х продолжал вести свою беспорядочную и
активную жизнь, как всегда продолжая поиск новых пластичных путей
исследования своего удивительного мира искусства.
КОНЕЦ МЕЧТЫ
У Сальвадора Дали было две мечты: одна родилась из идей, кишащих у него
в голове, другая была результатом юношеских мечтаний прожить полноценную
жизнь с необходимыми удобствами. Первая, полностью его собственная, иногда
слегка приоткрывалась и позволяла внешнему миру, никогда до конца не
понимавшему загадку ума художника, уловить свой отблеск. Вторая была
взлелеяна Галой и друзьями, которые помогли ему получить признание и
достичь мировой славы. Признание важной роли Галы в своей жизни Дали
постоянно выражал в своих работах. Ее влияние, как музы и натурщицы, было
очень важным для большинства его картин. В конце 1960-х благодарность Дали
приняла более ощутимую форму: он купил для нее замок в Пубол, неподалеку от
Фигераса, украсив его своими картинами и снабдив всеми удобствами и сделав
роскошным. Остается неясным, хотела ли Гала иметь замок. Многие считали,
что она хотела бы жить в Тоскании. Неясно также, означал ли подарок жене
замка начало раздельной жизни. Жизнь и деловое партнерство Гала - Дали были
настолько нераздельными, что невозможно было представить их полный разрыв,
Всю жизнь с Дали Гала играла роль серого кардинала, предпочитая
оставаться на втором плане. Некоторые считали ее движущей силой Дали,
другие -ведьмой, плетущей интриги. Когда английский тележурналист Рассел
Харти брал у Дали интервью для телепрограммы Би-Би-Си в 1973 году, Гала
нехотя согласилась появиться в дверях на несколько секунд. Но когда
съемочная группа Харти собралась последовать за Дали в бассейн, она вообще
исчезла. Возможно, теперь она устала от кривляния и трюков, рассчитанных на
публику.
Гала и Дали всегда управляли своими делами и его постоянно растущим
богатством с расторопной деловитостью. Именно она настояла на том, чтобы
брать деньги за его выступления перед публикой, и внимательно следила за
частными сделками по покупке его картин. Она была необходима физически и
морально, поэтому когда она умерла в июне 1982 года, он понес тяжелую
утрату.
Подталкиваемый сильным желанием быть рядом с ее духом, Дали переехал в
замок Пубол, почти прекратив появляться в обществе. Несмотря на это, его
репутация росла. В 1982 году Музей Сальвадора Дали, открытый в Кливленде,
штат Огайо, и содержавший большую часть его работ, собранных Е. и А.
Рейнолдз Морз, переехал во внушительное здание в Санкт-Петербурге, штат
Флорида. Центр Жоржа Помпиду в Париже устроил большую ретроспективу работ
Дали в 1979 году, которая позже была послана через Ла-Манш в галерею "Тейт"
в Лондоне. Двойной показ ретроспективы позволил широким слоям населения
Европы ознакомиться с работами Дали и принес ему огромную популярность.
Среди наград, посыпавшихся на Дали как из рога изобилия, было членство
в Академии изящных искусств Франции. Испания удостоила его наивысшей чести,
наградив Большим крестом Изабеллы-католички, врученным ему королем Хуаном
Карлосом. Дали был объявлен Маркизом дэ Пубол в 1982 году.
Несмотря на все это, Дали был несчастен и чувствовал себя плохо. Он
ушел с головой в работу. Всю свою жизнь он восхищался итальянскими
художниками эпохи Возрождения, поэтому начал рисовать картины, навеянные
головами Джульяно дэ Медичи, Моисея и Адама (находятся в Сикстинской
капелле) кисти Микеланджело и его "Снятием с креста" в церкви святого Петра
в Риме. Он также начал рисовать в свободном стиле. Линейный,
экспрессионистский стиль письма, напоминающий манеру Винсента ван Гога,
проявился в такой его картине, как "Кровать и прикроватный столик яростно
атакуют виолончель" (1983), где четкие классические линии ранних работ Дали
уступают более свободному, более романтичному стилю.
А в 1984 году Дали чуть было не лишился жизни. Он уже несколько дней
был прикован к постели, когда каким-то образом загорелась кровать.
Возможно, причиной была неисправная лампа при кровати. Запылала вся
комната. Ему удалось доползти до дверей. Роберт Дэшарне, управляющий делами
Дали на протяжении многих лет, спас его от смерти, вытащив из горящей
комнаты.
Дали получил тяжелые ожоги, и с тех пор о нем было мало слышно, хоть в
1984 Дэшарне и опубликовал монографию "Сальвадор Дали: человек и его
работа". Вскоре поползли неизбежные слухи о том, что Дали был полностью
парализован, что он болен болезнью Паркинсона, что его насильно держат
взаперти. И даже о том, что он на протяжении нескольких лет физически не
мог делать те работы, которые продолжали появляться под его именем.
"НАСТОЯЩИЙ ДАЛИ"
Сальвадор Дали, Маркиз Пубол, умер 23 января 1989 года, спустя шесть
лет после завершения своей последней работы "Ласточкин хвост", простой
каллиграфической композиции на белом листе. Простота картины напоминает
работы Поля Кли и трогательна, как музыка скрипки.
Был ли это настоящий Дали? Скрывался ли под усами-антеннами, которые
один журналист из французского журнала однажды попросил сбрить, чтобы
увидеть настоящего Дали, простой деревенский философ с инстинктивной
мудростью? Многие так считают и сожалеют о появлении сексуального смокинга,
омаров, символизирующих половую зрелость, содомируемых роялей и системы
"Kara n mehra" ("Гадь и ешь"), при помощи которых он постоянно привлекал к
себе внимание.
Работая над своей последней картиной, Дали однажды признался редкому
гостю, что собирается написать серию картин, основанную не на чистом
воображении, настроении или снах, а на реальности его болезни,
существования и важных воспоминаниях. При этом нельзя иногда не подумать,
что Дали представлял свою жизнь как какую-то катастрофу. Благословленный
титанической энергией и живым творческим умом, он был одновременно проклят
естественным талантом заводилы и балагура, который бросал тень на его
репутацию художника. Как большинство художников, включая таких современных
мастеров, как Поль Сезанн и Клод Моне, Дали скорее всего чувствовал, что не
выразил всего виденного, что жгло его душу. Но его бесспорное мастерство,
которое он развил, и сила его самых выразительных образов затронули струны
души многих людей, принадлежащих к самым разнообразным культурным слоям.
Его запоминающиеся образы находятся среди символов духовного пантеона
искусства и скорее всего останутся стойкими вехами искусства двадцатого
века.
Сальвадор Дали, со свойственной ему при жизни странностью, лежит
непохороненный, как он и завещал, в склепе в своем Театре-музее Дали в
Фигерасе. Он оставил свое состояние и свои работы Испании.
