ставший ему родным. Он не спешил потому, что в Гейдельберге ему хорошо
работалось, он чувствовал себя свободным, независимым. И потому еще, что
здесь он обрёл новых друзей.
Иван Сеченов, Александр Бородин, Дмитрий Менделеев - они были
тогда
молоды, их имена еще не звучали так громко, но каждый из них уже был
известен своими работами. Все трое с увлечением занимались химией.
Менделеев пытался постичь суть явлений, происходящих на уровне значительно
более тонком, нежели молекулярный, и открыл температуру абсолютного
кипения. Сеченов проникал в химию газообмена в живых тканях, а автор
«Князя Игоря» с упоением возился с пробирками и колбами и к тому времени
был автором нескольких крупных печатных работ по химии.
Трое великих русских. Маленькая «могучая кучка». Они
работали не
покладая рук, а вечерами сходились за чаем, делились всем, что накопилось
за день. Чуть позже, когда к ним присоединился Мечников, они дали клятву,
что, если кому-нибудь из них в жизни будет трудно, все соберутся, чтобы
прийти на помощь. Они сдержали эту клятву.
...А в Гейдельберге они переживали счастливое время. В работе все
ладилось - и поэтому настроение было прекрасным, а отдыхали они тоже
самозабвенно. Бородин часто садился за рояль, а то все разом шли в
соседний городок слушать знаменитый орган.
Вместе с Бородиным Менделеев частенько ходил в горы. Что их влекло...
Разве можно об этом сказать? Им нравилось идти вверх по трудной дороге,
цепляясь за камни, увязая иной раз в грязи и в снегу. А без этого в жизни
чего-то недоставало. Как хорошо Дмитрий Иванович сам написал об этом
Феозве Лещевой - подруге своей сестры Ольги, своей будущей жене. Как его
тянуло тогда к Феозве и как много позже он будет готов отдать все, что
угодно, лишь бы расстаться с ней. Как хорошо он написал ей: «Не забудешь
этой минуты, рад будешь десять верст лезть, чтобы еще раз испытать то же.
А отчего? Я Вам не скажу. Не скажу не потому, что не хочу, нет, сам не
знаю и выдумывать не могу...»
Друзей объединяло не только пристрастие к химии - они были во многом
похожи-с одинаковой страстью отдавались работе, а увлекшись чем-то, с
головой погружались в новое дело. Правда, проявлялось у них
это по-разному. Менделеев весь отдавался страсти и не остывал, пока в
нем тлела хотя бы искра. Он не брался за что-то другое, пока не
убеждался в том, что здесь он узнал и взял все. Он искренне радовался
своей близости с Бородиным, поскольку считал его необыкновенно
талантливым человеком и благодарил судьбу за то, что она их свела.
А Бородин был похож на шумный, сверкающий фейерверк, который он сам
умел готовить и готовил всегда отменно, с любовью. Он отлично писал маслом
и рисовал, умел лепить и гравировать - не говоря о том, что он играл на
многих инструментах, - был химиком и композитором. И как знать, не от этой
ли дружбы с Бородиным пошло потом менделеевское увлечение искусством.
Видимо, все-таки многогранность-это действительно неизбежное проявление
большого таланта. Человек, великий по-настоящему, наверное, не может
вложить в одно русло всю свою силу и весь свой талант. Жизнь, словно бы
опасаясь потерять бесценные крупицы человеческого дарования, не
позволяетему сделать это.
Вернувшись оттуда Дмитрий Иванович засел за изучение капиллярности. В
своей студенческой работе «Изоморфизм» убедился. что одного изоморфизма
недостаточно для полного выявления сходств и различий между элементами. он
немедленно делает следующий шаг - приступает к изучению удельных объемов
различных веществ. Оказалось изоморфизм никак не связан с удельным объемом.
когда речь заходила о сложных веществах. Но вычислив удельные объемы для
химических элементов. Менделеев сразу обнаружил у необычайно схожих по
химическим свойствам элементов, каковы хлор, бром, йод, близость удельных
объемов. Так вдруг обнаружилась связь между химической активностью и
«объемом атомов с их атмосферою», а совершенно ясно, что эта «атмосфера»
целиком зависит от сил сцепления, о существовании которых он догадался еще
до этой работы. Менделеев решил непосредственными измерениями узнать силы
сцепления. В ходе этой титанической работы Менделеев пришел к открытию
температуры абсолютного кипения.( В 1884 году во время празднования своего
300-летия Эдинбургский университет, присваивая ему степень почетного
доктора прав, в числе его заслуг упомянул и его исследования при
температуре абсолютного кипения). 3-го сентября 1860-го года в Карлсрэ
съехалось более 140 ученых-химиков в работе конгресса принимал участие и
Менделеев. Конгресс навел порядок в химической номенклатуре, четко
определил такие фундаментальные понятия, как атом, молекула и атомный вес.
Возвратившись в Петербург, Менделеев оказался на распутье. Продолжать
начатые в Гейдельберге исследования не было возможности и, в известной
степени вынужденно, он принимается за работу, казалось бы, лежащую далеко в
стороне от его творческих устремлений. Заботы о заработке занимали все его
время. Он нашел место преподавателя в корпусе инженеров путей сообщения,
начал читать в университете органическую химию, но в результате
студенческих волнений университет был закрыт.
Но в Петербурге Менделеев вдруг также ощущает и острую радость
возвращения. Он понял, что все годы скучал без этого города. Теперь он
не один здесь: вернулась сестра Ольга. Вместе со своим мужем декабристом
Басаргиным она была в долгой сибирской ссылке. Здесь, в ее доме,
Менделеев все чаще встречается с Феозвой Лещевой - она ему нравится, но он
плохо знает женщин и не уверен в том, что надо следовать совету сестры и
жениться. Он хочет выяснить - смогут ли они с Феозвой понять друг
друга, но всякий раз растерянно умолкает: нет, видно, не пристало
спешить, торопить судьбу. Пусть все складывается так, как есть, без всяких
усилий.
Он верит, что так будет лучше. Потом вдруг прилив отчаяния - он
сомневается в себе, в своей избраннице и пишет письмо. Нет, не письмо, а
крик души несется к сестре в Москву (ее увлекли на время дела). А та
отвечает: «Ты помолвлен, объявлен женихом, в каком положении будет она,
если ты теперь откажешься?» И он уступает.
И вот ведь что странно: он был человеком с сильным характером, умел
постоять за себя и не дай бог кому-то его обидеть, а здесь вдруг он
уступил. С чего бы? Он знал, что был влюблен только, а не любил.
В 1861 г. Бутлеров излагает свою теорию строения органических
соединений. И, любопытное совпадение, - в том же году Менделеев публикует
две работы, целиком посвященные органической химии. Одна из них, сугубо
теоретическая, называется "Опыт теории пределов органических соединений". В
ней он развивает оригинальные представления о предельных их формах в
отдельных гомологических рядах. Таким образом, Менделеев оказывается едва
ли не первым теоретиком-"органиком" в России. Выходит в свет его
"Органическая химия" -- первый отечественный учебник, посвященный этой
области химии. Уже через два года появляется второе издание. За свой труд
ученый удостаивается Демидовской премии - высшей научной награды России
того времени. Присуждение премии разрешило главную материальную проблему. И
тогда Менделеев решил заняться устройством своей личной жизни. В 1862 году,
в возрасте 27 лет, он женился на Феозве Никитичне Протопоповой. Он верил,
что, если бы оставил Феозву, для нее это действительно стало б
ударом. И вот с этим-то он смириться не мог. Он не умел причинять боль
другим.
Через три года у Менделеевых родился сын. Дмитрий Иванович вкупе с
другом своим профессором Ильиным покупает у разоренного князя небольшое
именьице Боблово, неподалеку от Клина, переезжает туда и с
пылом начинает заниматься сельским хозяйством.
Впрочем, увлечение это не было случайным: Менделеев давно скучал без
природы. В Боблове ему хорошо. Он много гулял, ездил верхом, хлопотал на
своем опытном поле, а вечерами частенько встречал идущее с пастбища
стадо. Он все это очень любил. Но дело не только в этом. Опыты,
которые он ставит, служат одной цели. Его наука должна сослужить людям
конкретную пользу. Здесь, в Боблове, он воспитывает в себе иное
отношение к делу: труд ученого не должен быть вне связи с практикой. И в
самом конце своей жизни он вспомнит об этих бобловских днях и напишет об
опытах: «Они важны для меня потому, что оправдывают все мое
дальнейшее отношение к промышленности». Вот, оказывается, когда он начал
думать о будущем.
А пока еще он гулял с сыном по просекам, с мальчишеским азартом играл
на лужайке в крокет, возился на току, собирал только что купленную
молотилку. И видно было, что вот здесь, в Боблове, он чувствует себя самим
собой, вольготно и счастливо.
Так думала, глядя на него, его жена. Она думала, что так
будет
всегда, что Дмитрий Иванович понял, наконец, где и в чем его счастье. От
одних только этих мыслей волна тихой радости переполняла ее. Но она
ошибалась. В ее муже в то время зрел великий ученый. Он сам об этом не
помышлял. Она этого просто не понимала.
Периодический закон
И вновь Петербург. Мысль о химическом сродстве элементов, которая
пришла еще в годы студенчества, опять волновала его. Он был абсолютно
твердо убежден, что непременно должен существовать некий закон-властный,
