лучше подсказывать, чем указывать».
Екатерина говорила, что у нес душа республиканца, что она могла бы
жить в Афинах и Спарте. Но вокруг была Россия, где, по словам одного из
современников будущей императрицы, даже в столице улицы вымощены
невежеством «аршина в три толщиной».
И всё же Екатерина успела привыкнуть к этой стране и стремилась
полюбить её. Овладев русским языком, она читала летописи, древние своды
законов, жизнеописания великих князей, царей и отцов Церкви. Не
довольствуясь чтением, она расспрашивала окружающих, ещё помнивших мятежную
вольницу стрельцов времён правительницы Софьи, царствование Петра I,
который дыбой, кнутом и топором переделывал Россию. Ей рассказывали о
суровой царице Анне Иоанновне и, наконец, о восшествии на престол и
правлении Елизаветы Петровны.
Под впечатлением от всего прочитанного и услышанного Екатерине
думалось, что страна может стать могучей и богатой только в руках мудрого и
просвещенного государя. И она мечтала взять на себя эту роль. О своем
стремлении к власти она писала:
«Я желаю только добра стране, куда Бог меня привёл; слава
страны составляет мою собственную».
Пока это были всего лишь мечты, но Екатерина с присущими ей
настойчивостью и трудолюбием принялась за их осуществление.
В сравнении с капризной, стареющей императрицей, слабовольным и
непредсказуемым в поступках Петром Федоровичем Екатерина много выигрывала
во мнении большинства придворных. Да и иностранные дипломаты отдавали
должное великой княгине. За годы, проведенные при дворе, она научилась
справляться со своими чувствами и пылким темпераментом, всегда выглядела
спокойной и доброжелательной, простой и обходительной.
Медленно, но упорно она завоевывала и навсегда привязывала к себе
сердца окружающих, нередко превращала ярых недоброжелателей в своих горячих
приверженцев. Один из современников Екатерины писал, что «с самого прибытия
своего в Петербург великая княгиня всеми своими средствами старалась
приобрести всеобщую любовь, и теперь ее не только любят, но и боятся.
Многие, которые стоят в лучших отношениях к императрице, не пропускают
случая угодить под руку великой княгини».
ВОСШЕСТВИЕ НА ПРЕСТОЛ
Среди тех, кто опасался Екатерины, был и её муж, Пётр Фёдорович. После
смерти императрицы Елизаветы он стал русским царём Петром III. Венценосных
супругов к этому времени почти ничего не связывало, но многое разделяло. До
Екатерины доходили слухи, что Пётр хочет избавиться от неё, заточив в
монастырь или лишив жизни, а их сына Павла объявить незаконнорождённым.
Екатерина знала, сколь круто обходились с постылыми женами российские
самодержцы. Но она много лет готовилась взойти на престол и не собиралась
уступать его человеку, которого все не любили и «в голос без трепета
злословили». Летом 1762г. в России был совершен переворот в пользу
Екатерины. По словам современника тех событий, Пётр III «позволил свергнуть
себя с престола, как ребенок, которого отсылают спать». Его гибель вскоре
окончательно освободила Екатерине дорогу к власти.
Вскоре в манифесте она изложила программу своего будущего правления. В
ней говорилось о «соблюдении православного закона, укреплении и защите
отечества, сохранении правосудия, искоренении зла и всяких неправд и
утеснений». Когда улеглось радостное возбуждение первых дней царствования,
Екатерина поняла, что занять престол — не значит прочно на нём утвердиться.
Перед императрицей ежедневно вставали всё новые и новые проблемы. В самом
дворце, среди её ближайшего окружения, было много недовольных. Слух о её
возможном браке с Григорием Орловым привёл к возникновению заговора и
возбудил толки о правах на престол её сына Павла. Объявлялись самозванцы,
выдававшие себя за чудом спасшегося от смерти Петра III, а за границей было
немало претенденток на русскую корону — «дочерей» и «наследниц» покойной
Елизаветы Петровны. До 5 июля 1764г. был жив законный претендент на
российский престол — Иоанн VI (Иоанн Антонович).
Очевидец начала екатерининского правления писал: «В больших собраниях
при дворе любопытно наблюдать... заботу, с которой императрица старается
понравиться всем, свободу и надоедливость, с какими все толкуют ей о своих
делах и о своих мнениях... Значит, сильно же чувствует она свою
зависимость, чтобы переносить это».
Екатерина действительно прилагала все усилия, чтобы не оттолкнуть как
влиятельных, умудрённых жизнью сановников, служивших ещё Елизавете
Петровне, так и молодых своих соратников, которые рвались к управлению
государством, не имея опыта и знаний. Расположение к тем и другим ей
приходилось подкреплять подарками, высокими назначениями и титулами.
Судя по собственным запискам императрицы, Екатерина понимала
невозможность претворения в жизнь своих вольнолюбивых мечтаний: они не
будут поняты дворянством, которое с возмущением отвергнет их, и тогда
судьба самой императрицы будет печальной. С точки зрения государыни, ей
предстояла тяжелая, повседневная работа — преобразование общества в духе
идей гуманизма и просвещения. Екатерина была намерена пользоваться при этом
любыми «обстоятельствами, предложениями и случайностями».
Она прибегла к тактике воспитания общества в духе Просвещения
посредством манифестов и деклараций, провозглашаемых с высоты
императорского трона. Одной из первых идей, привнесённых Екатериной в
сознание общества, стала мысль о создании «новой породы людей» —
просвещённых и гармоничных. И как ни странно, эта утопическая на первый
взгляд идея утвердилась в сознании дворянства. Например, забота о сирых и
убогих была признана не только обязанностью государства, но и долгом
каждого человека. Вольнолюбивые мечтания императрицы далеко не всегда
влияли на её практическую государственную деятельность. Во-первых, при всём
свободолюбии и пристрастии к республиканским идеалам Екатерина никогда не
собиралась ограничивать монаршую власть: она рассчитывала на те огромные
возможности, которые предоставляло ей положение самодержицы для проведения
в стране реформ.
Желая быть мудрой правительницей, благодетельствующей Россию,
императрица лишь всё более и более «прирастала» к власти, а радикализм
намеченных преобразований всё слабел и слабел. Во-вторых, искренне стремясь
отменить крепостное право, Екатерина совсем не желала рисковать троном из-
за возмущения дворянства, которое было бы лишено своего главного богатства
— крепостных крестьян. В-третьих, восстание Пугачёва, потрясшее самые
основы Российской империи, надолго охладило пыл Екатерины в отношении
всякого рода послаблений крестьянам.
В-четвёртых, конец царствования императрицы проходил под знаком
великой революции во Франции. Казнь королевской четы и кровавые события в
стране, взрастившей вольную мысль философов-просветителей, способствовали
ужесточению внутренней политики Екатерины: она опасалась повторения примера
Франции в России.
«ПЕРВОЕ НАШЕ ЖЕЛАНИЕ — ВИДЕТЬ НАШ НАРОД
СЧАСТЛИВЫМ...»
Императрица Екатерина Алексеевна в бытность свою великой княгиней
прошла при дворе Елизаветы Петровны такую школу лицедейства, которая
оставила неизгладимый след в характере будущей монархини. Его
двойственность впоследствии сказывалась и на личности, и на правлении этой
государыни. «В каком бы обществе ни вращалась Екатерина, — писал историк
В.О. Ключевский, — что бы она ни делала, она всегда чувствовала себя как бы
на сцене и потому слишком много делала напоказ. Задумав дело, она больше
думала о том, что скажут про неё, чем о том, что выйдет из задуманного...
Отсюда её слабость к рекламе, туманившей сё ясный ум и соблазнявшей её
холодное сердце».
Сразу после восшествия на российский престол Екатерина вступает в
переписку с виднейшими мыслителями Франции — Вольтером, Д'Аламбером, Дидро.
Двум последним предлагает завершить издание «Энциклопедии» в России.
Помогает им материально: например, покупает у Дидро доставшуюся ему по
наследству библиотеку и тем обеспечивает ему средства к существованию.
Своих знаменитых корреспондентов она раньше других ставит в известность о
задуманном ею преобразовании дикой России в «просвещённую монархию» в
соответствии с идеями Дидро. Пишет получивший известность во всей Европе
«Наказ», в котором заявляет о своём намерении воплотить идеи французских
просветителей в законы Российской империи. «Наказ» по тем временам
настолько революционный, что его тут же запрещают ввозить во Францию и
издавать там.
В письмах к Вольтеру Екатерина рисует фантастические картины народной
жизни в России: например, в её империи все и всем довольны; нет
крестьянина, который бы не ел курицы, когда ему захочется; везде поют
благодарственные молебны и пляшут. Неудивительно, что слава о Звезде
Севера, «благодетельнице всех народов», как называл Екатерину Вольтер,
быстро распространяется в Европе.
Екатерина II, известная на Западе как сторонница естественного права
каждого человека на достойное существование, желающая, чтобы её народ жил
по справедливым законам, на первом же этапе своего правления принимает
роковое для России решение, — решение, которое обрекло страну на вековое
отставание в экономическом развитии, пагубно повлияло на «жизнь
общественную, умственную и нравственную». Екатерина утвердила манифест
