позаботится о вас". Единственно, где признавалась роль государства, так это
в сфере охранительной деятельности. Бизнес заинтересован в жестком
правительственном контроле за всеми формами самодеятельности трудящихся и
неуклонно добивался такой политики в рабочем вопросе, которая давала все
преимущества капиталу и вела к подрыву организации трудящихся, их
моральному разоружению.
Демократы (активным деятелем этой партии и был Ф. Рузвельт) так же,
как и правящая партия республиканцев, отмежевывались от радикализма (под
этим понималась всякая революционная идеология и политика, направленная на
коренную ломку общественно-политического и экономического строя) и обещая
"окончательно" ликвидировать последние следы бедности, все же не позволяли
ослепить себя безрассудной верой во всесилие Америки, способной якобы в
одиночку, не связывая себя никакими обязательствами, опираясь на силу или
угрозу применения силы, не только реализовать свои имперские амбиции но и
повсюду обеспечить выгодный США баланс сил.
Сохраняя верность лозунгу президента Вудро Вильсона о мессианской роли
США и не изменяя притязаниям их на мировое лидерство, демократы
противопоставили внешнеполитическому иллюзиционизму республиканцев
концепцию активного вторжения в международные дела, но опять таки в
интересах утверждения влияния Вашингтона на ход мирового развития.
Снова на политической арене.
В марте 1928го года после длительного пребывания в тени Рузвельт
сделал первый шаг в новом туре борьбы за национальное признание.
Энергичный, на ходу улавливающий изменение обстановки и легко
приспосабливающийся к ней, беззаветно верящий в свою звезду Рузвельт
пользовался поддержкой в финансово-промышленных кругах Северо-востока и
влиянием в Демократической партии.
Рузвельт решил нанести удар по наиболее слабой позиции республиканской
администрации, по ее внешнеполитическому курсу. Он обвинил их в подрыве
"принципов мира" за отказ от сотрудничества с Лигой наций и Международным
судом. Рузвельт заявил о невозможности для США, не считаясь ни с чем,
выполнять присвоенные ими самими жандармские функции на континенте.
Предложил использовать более соответствующие изменившейся обстановке
методы, чтобы удержать "братские страны" в вассальной зависимости.
"Дипломатия канонерок" должна была стать более улыбчивой, более
коллективистской.
Экономический кризис.
Между тем в экономике начинали накапливаться проблемы, страна
неуклонно сползала к глубочайшему экономическому кризису 1929-1933 годов.
Даже во времена наивысшей экономической активности безработица не
опускалась ниже 4%. Проведенные исследования показали, что "процветание"
сопровождалось не сужением пропасти между бедностью и богатством, а ее
расширением. Для некоторых категорий населения "процветание" так и осталось
недостижимым фантомом. Это относится к рабочим некоторых отраслей
промышленности (добыча угля, большинство отраслей легкой промышленности),
мелким предпринимателям, вытесняемым крупным капиталом и к фермерам.
Сельское население нищало под ударами затяжного аграрного кризиса.
"Ножницы" между ценами на промышленные товары и сельскохозяйственную
продукцию все время раздвигались, что вело к разорению и обезземеливанию
фермеров.
Оказавшиеся в тисках кризиса перепроизводства, больше всего
заинтересованное в правительственном вмешательстве, фермерство и в целом
аграрный сектор экономики были прообразом очень недалекого будущего всей
экономики.
Ущемление прав трудящихся, гонения на их организации, стачечную и
политическую деятельность, безудержная проповедь индивидуализма и расизма,
презрение к неудачникам и обездоленным пустило глубокие корни, создавая
условия, как выразился Рузвельт, возвращения эпохи "нового экономического
феодализма" - абсолютного, ничем не ограниченного произвола олигархической
верхушки общества.
В 1929 году продолжительность рабочего дна американского рабочего была
больше, чем в других индустриальных странах. Социального страхования по
безработице не существовало, в то время как в европейских государствах оно
давно уже было. Использование детского труда, дискриминация черных и женщин
ставили США вровень с самыми отсталыми странами. В Америке в годы
"процветания" массы населения оставались во власти вопиющей нищеты и
бесправия, глубина масштабы которых были неизвестны за пределами США.
В 1929ом году страна была ввергнута в водоворот мирового
экономического кризиса. Лавина банкротств, падение производства (самая
низкая отметка - в 1932ом году), многомиллионная армия безработных обнажили
противоречия капиталистической экономики и глубину социального
неравенства. Государственная политика в социальном страховании на
протяжении десятилетий выражалась формулой "твердого индивидуализма", что
означает, что забота о миллионах жертв кризиса является их личным делом или
в крайнем случае делом местных властей и частных благотворительных фондов.
Нью-Йорк первым испытал удары кризиса. Армия безработных быстро
росла, катастрофически возрастала социальная напряженность. Росли очереди
за бесплатным куском хлеба и чашкой кофе, переполнялись ночлежки для
бедняков.
Впавшие в отчаяние, озлобленные толпы безработных штурмом брали
муниципалитеты только для того, чтобы узнать о пустой казне и быть
рассеянными с помощью слезоточивого газа и дубинок.
Рузвельт в гуще политической борьбы.
В 1928ом году Рузвельт неожиданно для себя и своих сторонников победил
на выборах и стал губернатором штата Нью-Йорк, сделав первый шаг к
президентству. Став губернатором, Рузвельт оказался лицом к лицу с самым
крупным очагом национального бедствия.
Пребывание Рузвельта на посту губернатора штата Нью-Йорк по мнению
многих не было ознаменовано существенными достижениями. Экономика штата
была в столь же плачевном состоянии, как и повсюду, а власть штата занимала
такую же выжидательную позицию, как и администрация в Вашингтоне. Лишь в
августе 1931го года губернатор создал Временную чрезвычайную администрацию
помощи ТЕРА, которая должна была обеспечить неотложную помощь безработным.
Однако ТЕРА на фоне полицейских жестокостей, чинимых правительством над
безработными, давала Рузвельту психологическое превосходство над
президентом Гувером, в котором он нуждался, начиная с ним борьбу за
президентское кресло. После дикой расправы над пришедшими летом 1932 года
в Вашингтон за помощью ветеранами мировой войны, вызвавшей бурную реакцию
во всей стране, Рузвельт возблагодарил собственное благоразумие, удержавшее
его от призыва Национальной гвардии для "усмирения" голодных бунтов в штате
Нью-Йорк.
Начало избирательной кампании 1932 года совпало с резким подъемом
радикальных настроений широких масс населения. Улицы промышленных городов
заполнены возмущенными людьми, бурлят и готовы ощетиниться баррикадами
деревенские поселки, поднялись на вооруженную борьбу с полицией и бандами
хозяйских наемников шахтерские городки. По стране прокатилась волна
голодных походов безработных, выросли численность и активность их
организаций. В Конгрессе постоянно велись дебаты по вопросу о неизбежной
вспышке бунтов и перерастании их в нечто более серьезное.
Рузвельт сознавал глубже и острее, чем кто - либо другой в
Демократической партии, необходимость назревших перемен. Мастерски
проведенная Рузвельтом осенью 1930 года кампания по переизбранию его на
пост губернатора штата Нью-Йорк убедила скептиков в руководстве
Демократической партии, что этот обреченный, как многим казалось, на
бездеятельность, физически немощный политик способен спасти саму партию от
бесславного развала.
Весной 1931 года Рузвельт говорит о "новых и не испытанных еще
средствах", о необходимости экспериментировать, доверить страну новому
руководству в силу изменений, происшедших в "экономическом и социальном
балансе страны". Рузвельт рекомендовал законодательному собранию штата
программу действий, включавшую ассигнования на помощь безработным и
организацию общественных работ. На фоне упорного повторения президентом
Гувером тезиса о пагубности правительственного вмешательства в дело помощи
неимущим эти заявления звучали почти революционно. Весной 1932 года,
выступая по радио в ходе предвыборной кампании, Рузвельт произнес свою
знаменитую речь о "Забытом человеке". Он объяснял происхождение
экономического бедствия низким уровнем потребления масс (почти точно по
Марксу) и перенес внимание на проблемы перераспределения доходов.
Экономическая политика Гувера, игнорирующая нужды миллионов простых
американцев и целиком ориентированная на оказание помощи имущим классам,
была подвергнута критике как проявление обанкротившегося элитарного
подхода. Речь вызвала надежды в демократических низах и гнев верхов.
Рузвельт сумел убедить руководство демократической партии в том, что
партии необходимо предать новые черты, символизирующие ее близость к
массам, переориентировать партию в свете приближающихся выборов на задачу
завоевания большинства избирателей после ее двенадцатилетнего пребывания в
оппозиции. Рузвельт призвал партию укрепить ее массовую базу за счет
привлечения под знамена партии демократических слоев населения - рабочих,
фермерства, средних городских слоев. Он заявил: "В стране нет места для
двух реакционных партий". Народ жаждал альтернативы, нового курса.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
