путь к победоносному завершению войны и обеспечению прочных основ
послевоенного мирного урегулирования - это в первую очередь продолжение и
развитие советско-американского сотрудничества.
На Крымской конференции был достигнут трехсторонний консенсус -
редчайшее явление для конференции подобного рода. Главным содержанием
конференции были вопросы о послевоенном устройстве мира об Организации
Объединенных Наций, о совместных действиях против Японии, без чего война на
Дальнем Востоке могла затянуться на 2 - 3 года и привести к огромным
людским и материальным потерям.
Последнее выступление Рузвельта перед конгрессом состоялось 1 марта
1945 года. Это был отчет о Крымской конференции и размышления о целях
внешней политики США. Это выступление было еще и предупреждением против
столетиями культивируемого слепого соблазна, прибегая к силе и военно-
блоковой политике, решать международные конфликты без учета интересов
мирового сообщества в целом. "Мир, который мы строим, не может быть
американским или британским миром, русским, французским или китайским
миром. Он не может быть миром больших или миром малых стран. Он должен
быть миром, базирующимся на совместном усилии всех стран. Крымская
конференция призвана обозначить конец односторонних действий, замкнутых
блоков, сфер влияния, баланса сил и всех других подобных методов, которые
использовались веками и всегда безуспешно. Мы предлагаем поставить на их
место всемирную организацию, которая в конечном счете объединила бы все
миролюбивые нации". Идея справедливого мира "для всех" уживалась у
Рузвельта с признанием лидирующей роли США в мировых делах. За исходный
принимался факт резкого экономического ослабления всех стран и превращения
США в "образец" социально-экономического развития остального мира, в
своего рода эталон для подражания, что подразумевало одновременно и
отношения зависимости. Все это должны были венчать многочисленные военные
базы США, а также торговая и финансовая экспансия.
К весне 1945 года атомный "Манхеттенский проект" успел приобрести
черты зловещей реальности. Еще в 1944 году по инициативе датского физика
Нильса Бора возникла идея: ради сохранения доверия между союзниками
информировать Советский Союз о ведущихся работах по созданию атомной бомбы.
Тем не менее Рузвельт дал себя уговорить Черчиллю не информировать
Советский Союз, что и было зафиксировано в памятной записке, подписанной
Черчиллем и Рузвельтом 19 сентября 1944 года в Гайд-Парке. Следует считать,
что Рузвельт, также как и Черчилль придерживался жесткой линии, отвергая
идею международного контроля над атомным оружием на основе равноправного
участия в нем всех стран антигитлеровской коалиции.
Внешнеполитический курс Рузвельта и "дух Ялты" подвергались
непрерывным нападкам.
Бернский инцидент.
Весной 1945 года на долю честных союзнических отношений выпали новые
испытания. Одним из них стал так называемый "Бернский инцидент". В Берне
велись тайные переговоры генерала СС Карла Вольфа и резидента
разведывательных служб США Аллена Даллеса. Этим переговорам
предшествовала с января 1945 года длительная история тайных контактов
эмиссаров американской и английской разведок с представителями "третьего
рейха" в Италии. В ходе этих контактов речь шла о "спасении Западной
цивилизации" путем открытия второго фронта. Со стопроцентной уверенностью
можно сказать, что президент Рузвельт знал об этом. Об этих переговорах
стало известно и в Москве. В марте 1945 года последовал по этому поводу
интенсивный обмен посланиями между Сталиным и Рузвельтом. Сталин
расценивал эти действия как тяжкое нарушение союзнического долга. Рузвельт
в свою очередь пытался как-то снизить эффект этих разоблачений, ссылаясь на
"малозначительность" инцидента или предполагая провокации гитлеровской
разведки, пытавшейся таким образом внести раздор между союзниками. Эта
тайная интрига американской и английской спецслужб была затеяна в расчете
на политическую выгоду, которую западные союзники надеялись извлечь, вновь
прибегая к "альтернативной военной стратегии". Также как и раньше, ее
суть состояла в том, чтобы с наименьшими издержками, используя готовность
изверившихся в победе Гитлера военных и политических деятелей "третьего
рейха" открыть западный фронт, продвинуться далеко вперед на восток и взять
под свой контроль всю территорию центральной Европы.
В это время с 29 марта Рузвельт находился в Уорим-Спрингс (штат
Джоржия), он там отдыхал и готовился к выступлению на учредительной
конференции Организации Объединенных Наций в Сан-Франциско.
По поводу этого инцидента Рузвельт отправил Сталину следующую
телеграмму: "Благодарю Вас за Ваше искреннее пояснение советской точки
зрения в отношении бернского инцидента, который, как сейчас представляется,
поблек и отошел в прошлое, не принеся какой-либо пользы. Во всяком случае
не должно быть взаимного недоверия и незначительные недоразумения такого
характера не должны возникать в будущем. Я уверен, что, когда наши армии
установят контакт в Германии и объединятся в полностью координированном
наступлении, нацистские армии распадутся".
Телеграмма была послана 12 апреля из Белого дома в Москву Гарриману и
одновременно в Лондон Черчиллю. Через короткий промежуток времени, в тот же
день, пришла шифровка от Гарримана с предложением опустить слово
"незначительные". Рузвельт ответил без промедления и в тоне, не терпящем
возражений: "Я против того, чтобы вычеркнуть слово "незначительные",
потому что я считаю бернское недоразумение незначительным инцидентом".
Это были последние послания и распоряжения Рузвельта.
Смерть президента - утрата для Америки.
11 апреля неожиданно оказалось насыщенным событиями. Помимо чтения
прибывших с почтой деловых бумаг, обдумывания речи по случаю Дня памяти
Джефферсона и подготовки дипломатических депеш он был заполнен до отказа
"мелочами", каждая из которых была важна сама по себе. Не простым делом
было утрясти с пресс-секретарем Хассетом рабочий календарь до конца апреля
(президент предполагал уехать из Уорм-Спрингса в среду, 18 апреля, пробыть
день в Вашингтоне, а затем отправиться поездом в Сан-Франциско). На утро
следующего дня Рузвельт назначил стенографирование своей речи перед
участниками учредительной конференции Организации Объединенных Наций.
Вечером в малом Белом доме появился министр финансов Генри Моргентау,
занявший президента трудным разговором о будущем Германии. Внезапно оборвав
беседу в том месте, где Моргентау вернул его к плану расчленения Германии,
президент перевел ее в иное русло, в область воспоминаний. Расставаясь
Рузвельт дружески извинился за краткость беседы, сославшись на предстоящие
завтра встречи. Ему хотелось выспаться перед тем, как утром следующего дня
его разбудят секретари с всегдашней порцией утренней почты.
12 апреля началось, как обычно, чтением газет. Они сообщали о взятии
Вены русскими и о боях маршала Жукова в 40 милях от Берлина, о добровольной
сдаче в плен сотен тысяч германских солдат на Западном фронте и о боях
англо-американцев в окрестностях Болоньи. Затем сеанс с художницей
Шуматовой, заканчивающей портрет президента. Все время сохранять
неподвижную позу было делом утомительным. В короткие промежутки Рузвельт
подписывал деловые бумаги и перебрасывался двуми-тремя словами с
окружающими. Все восприняли как шутку его реплику о желании подать в
отставку с поста президента. Вопрос присутствовавшей тут же его
родственницы Лауры Делано: "Вы это серьезно ? И что же Вы будете делать ?"
- не застал его врасплох. "Я бы хотел возглавить Организацию Объединенных
Наций", - ответил Рузвельт.
Где-то сразу после 1 часа дня 12 апреля 1945 года он внезапно
почувствовал "ужасную головную боль", а затем потерял сознание. В 3 часа
президент США умер. Уход из жизни Рузвельта накануне исторических событий
решающего значения был воспринят как тяжелая утрата прежде всего для
трудного дела выработки новой философии безопасности в условиях действия
уже проявившихся, но еще не познанных до конца глобальных факторов развития
- социально-экономических, политических, национальных, военных, научно-
технических. Плоть от полти своего класса - класса американской буржуазии,
он в тоже время был и продуктом своего времени, отмеченного динамическими
изменениями, подрывом позиций мирового капитализма, крутой ломкой
политических структур, углублением революционных процессов, возникшей
угрозой для человечества со стороны империалистической реакции и
воинствующего милитаризма.
То, что внес Франклин Рузвельт как дальновидный государственный
деятель и дипломат в американскую политику (имея в виду ее практический и
идеологический аспекты), при всей неоднозначности этого вклада обеспечили
ему особое место в национальной истории рядом с Вашингтоном, Джефферсоном и
Линкольном. О роли же Рузвельта в становлении позитивной традиции в
советско-американских отношениях можно сказать словами Г. Гопкинса.
"Рузвельт... - говорил он на встрече с советскими руководителями в Москве в
мае 1945 года, - не упускал из виду того факта, что экономические и
географические интересы Советского Союза и США не сталкиваются. Казалось,
что обе страны прочно встали на путь, и но, Гопкинс, уверен, что Рузвельт
был в этом убежден, который ведет к разрешению многих трудных и сложных
проблем, касающихся наших обеих стран и остального мира. Шла ли речь о том,
как поступить с Германией или с Японией, или о конкретных интересах обеих
стран на Дальнем Востоке, или о международной организации безопасности,
или, и это не в последнюю очередь, о длительных взаимоотношениях между
Соединенными Штатами и Советским Союзом - Рузвельт был убежден, что все эти
вопросы могут быть разрешены и что в этом его поддержит американский
народ."
Список литературы.
1) Мальков В. Л. "Франклин Рузвельт". -Москва: "Мысль", 1988. - 350 с.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
