уверяют, что на скамейках прямо подпрыгивали”.
Второй концерт, который Шопен дал через неделю, прошел с еще большим
успехом. В благожелательной рецензии после второго концерта говорилось:
“Это молодой человек, который идет своим путем и достигает успехов на этом
пути, несмотря на то, что его приемы и манера игры, так же как и приемы
письма, значительно отличаются от общепринятых форм концертантов. Отличие
это заключается в том, что стремление создавать музыку заметно преобладает
у него над стремлением нравиться...”.
На обратом пути из Вены Шопен побывал в Праге и Дрездене. Окрыленный
артистическими победами, освеженный впечатлениями интересного путешествия,
Шопен в начале сентября вернулся в Варшаву.
Посещение различных музыкальных собраний, встречи с друзьями, поездки
за пределы Варшавы проходили на фоне упорного творческого труда. Примерно
за од, который отделяет первое посещение Вены от второго и окончательного
отъезда, появляется немало новых сочинений: кроме фортепианных миниатюр
завершена работа над концертом f-moll, начат и закончен концерт e-moll.
Признание выдающегося дарования Шопена не только на родине, но и за ее
пределами укрепляло в нем самом, в кругу его родных и близких мысль о
необходимости длительного пребывания за границей для дальнейшего
совершенствования. Намечается поездка опять в Вену, оттуда в Италию, затем
в Париж. В марте 1830 года, перед отъездом, Шопен дал в Варшаве два
публичных концерта. В отзывах единодушно отмечался национальный колорит
шопеновской музыки, а в одной из рецензий была высказана пророческая мысль,
что подобно тому, как немцы Моцартом, так когда-нибудь поляки будут
гордиться Шопеном. Как бы суммируя мнение передовой общественности,
Мауриций Мохнацкий поместил в газете “Курьер польский” статью, в которой
писал: “Земля, которая призвала к жизни этого артиста своими песнями,
воздействовала на его музыкальный облик, что сказывается иногда в его
творчестве: многие звуки кажутся живым отражением нашей родимой гармонии.
Для того, чтобы изысканность игры и гениальность творца слить воедино
с чарующей простотой наших народных песен, столь искусно воспринятой
Шопеном, нужно было обладать особым чутьем, постичь музыку наших полей и
лесов, вслушиваться в песни польского крестьянина”.
Ничто внешнее, казалось бы, не задерживало Шопена в Варшаве, тем не
менее из месяца в месяц он откладывал день отъезда. Он чувствовал и
понимал, что надвигалось нечто серьезное и тревожащее. В накаленной
политической атмосфере Польши назревали важные события: оживилась
деятельность польских патриотов, готовивших восстание против царизма,
одновременно усилились репрессии полицейских властей. В этой опасной
обстановке Шопену трудно было оставить родину, родных, близких. Угнетенный
мрачными предчувствиями, ему казалось что он навсегда покидает родину, он
делится ими со своим другом Титусом Войцеховским: “...нет у меня сил
назначить день [отъезда]; мне представляется, что я уезжаю, чтобы навсегда
забыть о доме; мне представляется, что я уезжаю, чтобы умереть, - а как,
должно быть, горько умирать на чужбине, не там, где жил. Как ужасно мне
будет видеть у смертного ложа вместо родных равнодушного врача или слугу”.
Все же день отъезда приближался. 11 октября состоялся прощальный
концерт, на котором Шопен исполнил Фантазию на польские темы и новый
концерт e-moll. И только спустя три недели, 2 ноября Шопен решился покинуть
Варшаву. Накануне, на вечере, устроенном друзьями, Шопену преподнесли
серебряный кубок с польской землей; его он должен был хранить в знак
верности своей родине.
Наконец, конце ноября 1830 года вместе со своим другом Титусом
Войцеховским Шопен вторично приехал в Вену. Друзья подарили ему на прощание
кубок, наполненный польской землей. Трогательно простился с ним его учитель
Эльснер. В предместье Варшавы, где проезжал Шопен, он вместе со своими
учениками исполнил специально для этого случая написанное им хоровое
произведение. Шопену было двадцать лет. Счастливая юношеская пора, полная
поисков, надежд, успехов, закончилась. Предчувствия не обманули Шопена. Он
расстался с родиной навсегда.
Помня хороший прием, оказанный ему в Вене, Шопен решил начать там свои
концерты. Но, несмотря на усиленные хлопоты, ему так и не удалось дать
самостоятельного концерта, а издатели соглашались напечатать его
произведения только бесплатно.
Неожиданно с родины пришла тревожная весть. 29.11.1830 в Варшаве
началось восстание против русского самодержавия, организованное польскими
патриотами. Шопен решил прервать концертное путешествие и вернуться в
Польшу. Он знал, что среди восставших находятся его друзья, может быть, и
отец. Ведь в дни молодости Николай Шопен принимал участие в народном
восстании под предводительством Тадеуша Костюшки. Но родные, друзья
настойчиво советуют ему в письмах не приезжать. Близкие Шопену люди боятся,
что преследования могут коснуться и его. Пусть лучше он останется свободен
и служит родине своим искусством. С горечью композитор покорился и 20 июля
со своим приятелем поляком Кумельским он выехал из Вены, направляясь через
Мюнхен и Штутгарт в Париж. В дороге в Штутгарте, Шопена настигло известие,
еще более потрясшее его: восстание жестоко подавлено, его руководители
брошены в тюрьмы, сосланы в Сибирь, что вызвало у композитора, многие
друзья которого участвовали в этом восстании, тяжелый душевный кризис..
Шопен в отчаянии. Свое горе, гнев, возмущение он излил в музыке в созданных
вскоре этюдах. Трем этюдам было дано название "Революционный" в силу
исключительно драматического характера. Так родилось одно из величайших его
творений -этюд до минор. Размышления о судьбах Польши и патриотический дух
прозвучали позднее в героических полонезах Шопена, а отголоски тоски по
Польше звучат в некоторых мазурках, написанных на Мальорке и в Ноане.
Период творческой зрелости
В период между двумя революциями 1830 и 1848 годов Париж живет в
особом лихорадочном напряжении. Июльская монархия, установившая господство
крупной буржуазии, празднует свою победу, о непрочности которой то и дело
напоминают грозные выступления пролетариата, брожение в массах мелкой
буржуазии, оппозиция со стороны демократической интеллигенции.
Власть банкиров принесла бешеную погоню за наживой, разложение
общественной морали и нравов, придавала специфический характер всему строю
общественной жизни. В наступившем царстве лавочников все служило предметом
торговли: честь и талант, красота и невинность. Удачная биржевая сделка или
торговая спекуляция могли превратить темного дельца и авантюриста в
“уважаемого” финансиста, а продажная пресса - сделать модным и,
следовательно, богатым ловкого виртуоза.
Но одновременно Париж - крупнейший центр западноевропейской
цивилизации и культуры. В этом “городе революции” с его возбужденным
пульсом и кипением политических страстей, с относительной, в сравнении с
большинством государств Европы, свободой создавалось искусство большой силы
и значения. Мир литературы был представлен именами выдающихся писателей:
Бальзака, Стендаля, Гюго, Мериме, Жорж Санд, Мюссе и многих других. В
живописи выдвинулся ряд талантливых художников. Крупнейший из них - Эжен
Делакруа - сделался другом Шопена.
Париж становится местом паломничества свободомыслящей интеллигенции
всех стран. Туда устремляются артисты и писатели, художники и музыканты.
Многие оседают надолго, некоторые обретают в Париже вторую родину и
содействуют блеску парижской культуры. Не в меньшей мере, чем
отечественным, Париж обязан своей славой иноземным художникам - Гейне и
Мицкевичу, Листу и Шопену.
Большого размаха достигает музыкальное искусство Парижа в 30 - 40-х
годах. Наряду с французскими светилами оперно-театрального искусства -
Обером, Галеви, симфонистом-новатором Берлиозом блистают Россини, Мейербер,
Беллини, Доницетти. Бесконечна вереница прославленных оперных певцов,
приезжающих на гастроли и ангажированных постоянно: Паста и Рубини,
Малибран, Нурри, Виардо, Лаблаш и другие. Плеяду выдающихся виртуозов-
пианистов возглавляют Калькбреннер, Герц, Тальберг, Лист; ореол сенсации
окружает концерты Паганини.
Но было и нечто снижавшее художественно-эстетическую ценность
музыкального искусства, расцветшего в эту пору на парижской почве.
Ошеломляющие эффекты и великолепие оперных постановок подчас лишь
прикрывали пустоту самой музыки; коммерческие интересы создавали нездоровую
шумиху вокруг эстрады, часто превращая ее в место состязаний виртуозов всех
мастей и рангов.
Осенью 1831 года Шопен прибыл в Париж. Здесь он прожил до конца своей
жизни. Но Франция не стала второй родиной композитора. И в своих
привязанностях, и в своем творчестве Шопен оставался поляком. И даже свое
сердце после смерти он завещал отвезти на родину.
Шопен “завоевал” Париж сначала как пианист. Первый парижский концерт
26 февраля 1832 года сразу же принес ему огромную популярность. Он сразу же
поразил слушателей своеобразным и непривычным исполнением и покорил
парижские салоны своим блистательным юмором и гением импровизации, быстро
вошел в избранный круг людей искусства. В то время Париж был наводнен
музыкантами из самых различных стран. Наибольшей популярностью пользовались
пианисты виртуозы: Калькбреннер, Герц, Гиллер. Игра их отличалась
техническим совершенством, блеском, ошеломлявшим публику. Вот почему первое
