Герцен
Герцен.
Летом 1833 г. Александр Иванович Герцен (1812 - 1870) завершил
четырехлетний курс обучения в Московском университете. Решением Совета
Университета Герцен на основании Положения о производстве в ученые степени
и "за отличные успехи и поведение" 30 июня 1833 г. (Все даты в статье
приводятся по старому стилю) был утвержден кандидатом Отделения физико-
математических наук . Ему также была присуждена серебряная медаль за
диссертацию "Аналитическое изложение солнечной системы Коперника". Перед
молодым выпускником открывался путь к успешной научной карьере, однако
судьба Герцена сложилась иначе. Через год после окончания университета его
арестовали за участие в "тайном обществе" и после 9-месячного тюремного
заключения отправили в ссылку, продлившуюся в общей сложности до 1842 г.
{Подробные сведения о жизни, творчестве и революционной деятельности
Герцена можно найти в его многочисленных биографиях. См., например, книгу
В. А. Прокофьева
После возвращения из ссылки в Москву Герцен возобновляет начатое в
студенческие годы изучение теоретических основ, методологии и современных
достижений естествознания. Он штудирует труды зарубежных и отечественных
ученых по физике, химии, зоологии и физиологии, посещает лекции и публичные
чтения в университете, а также в период с 1842 по 1846 гг. пишет и
публикует философско-науковедческие работы "Дилетантизм в науке", "Письма
об изучении природы" и "Публичные чтения г-на профессора Рулье"
{Подробнее о философии науки Герцена см. статьи А. И. Володина
В этих работах, пользовавшихся широкой известностью среди студентов и
столичной интеллигенции, Герцен проявил себя как серьезный методолог и
блестящий популяризатор науки. Однако и этот, новый этап его научной
деятельности прервался. В 1847 г., не выдержав полицейских придирок, Герцен
навсегда покинул Россию и, находясь за границей, наукой уже больше не
занимался, сосредоточив свои силы на революционно-публицистической
деятельности и создании независимой российской печати.
И все же реакционная атмосфера николаевского политического режима была не
единственной причиной превращения Герцена из подававшего немалые надежды
ученого в революционера. Дело в том, что и он сам, и круг его
единомышленников-западников первоначально именно в науке видели не только
мощный фактор социального развития и обновления, но и альтернативу попыткам
чисто насильственного преобразования общества, каковыми молодежи конца 30-х
- начала 40-х гг. представлялись восстание декабристов и некоторые другие
революционные выступления в Европе первой трети XIX в. Но что же в таком
случае заставило Герцена предпочесть науке революцию?
{Участник герценовского университетского кружка Н. И. Сазонов в связи с
этим вспоминал: "Разочарования 1825 и 1830 годов послужили нам полезным
уроком, после которого мы стали стремиться к разрешению больших
национальных вопросов прежде всего при помощи науки". (Цит. по:
В предлагаемой статье я попытаюсь ответить на этот вопрос, анализируя те
проблемы, с которыми Герцен столкнулся при знакомстве с современной ему
западной наукой и которые привели его к убеждению, что эта наука находится
в состоянии глубокого кризиса, погрязла в мелочах и нуждается в спасении со
стороны смело и широко мыслящих "людей жизни", способных преодолеть
разобщенность научных дисциплин и достичь органического единства науки,
философии и практики.
Мне представляется, что основную роль в разочаровании Герцена сыграло
прежде всего непонимание им специфики работы ученых-профессионалов, занятых
решением своих узкоспециальных задач, смысл которых можно понять, лишь
находясь в постоянных творческих контактах с коллективами исследователей
передовых лабораторий. При этом, как показывает современный опыт,
аналогичное непонимание (и разочарование) возникает у многих ученых из
развивающихся стран. Даже получив блестящее образование, такие ученые
испытывают огромные, в первую очередь мировоззренческие, трудности при
вхождении в западное научное сообщество
{Мировоззренческие проблемы науки в развивающихся странах изучаются в
последнее время многими социологами и культурологами. См., например,
монографии Е. Б. Рашковского и, в которых основное внимание сосредоточено
на анализе специфики ментальности ученых из стран Азии и Африки. В отличие
от работ Рашковского задача данной статьи - анализ специфики работ именно
западного научного сообщества, его своеобразной эзотеричности,
проявляющейся в том, что многие концептуальные изменения, непрерывно
осуществляющиеся в развивающейся науке, как правило, не отражаются в
публикациях (а тем более в учебниках) и могут быть осознаны только в ходе
достаточно длительной работы в исследовательских коллективах.}.
В связи с этим интересно сопоставить философско-науковедческие работы
Герцена с современными проблемами восприятия передовой науки. Такое
сопоставление, на мой взгляд, позволило бы глубже понять особенности
развития российской науки первой половины XIX в. и роль в этом развитии
Герцена. Мечтая о качественно новой науке будущего и стремясь подготовить
российскую молодежь к созданию такой науки, Герцен не смог заметить тех
действительно революционных изменений, которые содержала в себе будничная
работа западных и отечественных профессионалов. В результате своими
статьями он лишь дезориентировал студенчество, провоцируя его на конфликты
с "отсталыми и реакционными" профессорами и, как следствие, уход из науки.
При этом одной из первых жертв такой дезориентации стал сам Герцен.
Несостоявшийся ученый
В июне 1833 г. А. И. Герцен завершил обучение на физико-математическом
отделении Московского университета. Он готовился к выпускным экзаменам и
трудился над кандидатской диссертацией "Аналитическое изложение солнечной
системы Коперника". Написание такой работы - небольшого сочинения
реферативного типа, а также получение достаточно высокого балла на
экзаменах были необходимы для тех, кто хотел стать кандидатом университета,
с тем чтобы продолжить научную работу и затем защищать магистерскую и
докторскую диссертации.
Судя по письмам друзьям, Герцен был настроен оптимистически. Он благодарил
и благословлял университет, радовался теме диссертации, предложенной ему
куратором, профессором Д. М. Перевощиковым .Первая неудача постигла Герцена
на экзаменах. 24 - 27 июня 1833 г. он писал Н. П. Огареву, что "срезался у
Перевощикова.
{Дмитрий Матвеевич Перевощиков (1788 - 1880) - математик, астроном, видный
ученый-просветитель, создатель и директор первой астрономической
обсерватории Московского университета, а с 1855 г. член Петербургской
академии наук. Подробнее о нем см. работы
по механике, это сильно потрясло мое честолюбие, я на другой день был
болен; но во всех прочих предметах я отвечал хорошо, в некоторых отлично, и
я кандидат; теперь осталось получить медаль (золотую), и я университетом
доволен"
{Экзамены проходили 22 июня 1833 г. Для получения степени кандидата
требовалось набрать не менее 28 баллов при оценках от "0" до "4". Герцен
набрал 29 баллов: "4" - по ботанике, математике, минералогии, зоологии,
химии и "3" - по физике, механике, астрономии. О сдаче экзаменов и обучении
Герцена в университете см. статью В. П. Гурьянова
К сожалению, не оправдалась и эта надежда Герцена. Его диссертация была
удостоена серебряной медали. Золотую медаль за сочинение на эту же тему
получил другой ученик Перевощикова - А. Н. Драшусов, который был оставлен
при обсерватории университета и в 1851 г. стал ее вторым, после
Перевощикова, директором.
Т. П. Пассек, друг юности Герцена, писала, что Перевощиков предпочел
диссертацию Драшусова, т. к. "нашел в сочинении Саши слишком много
философии и слишком мало формул (точнее, их нет вообще. - Ю. М.). Золотую
медаль получил студент, который, говорили тогда, выписал свою диссертацию
из астрономии Био и растянул на листах формулы"
Возможно, Пассек права и после не совсем удачной сдачи экзаменов по
физическим наукам Перевощиков мог с настороженностью отнестись к слишком
философизированной работе Герцена. В то же время Перевощиков категорически
не пожелал взять к себе Драшусова на место помощника при обсерватории.
Более того, Перевощиков держал это место свободным почти месяц и согласился
взять на работу Драшусова лишь под давлением высоких покровителей
последнего.
Не исключено, что Перевощиков сохранял вакансию для Герцена (других
кандидатур у него тогда просто не было). Но Герцен, вместо того чтобы
проявить хоть какую-то инициативу, высмеивал в письмах своих учителей и
университет и сообщал друзьям, что целыми днями ест, спит, купается и
собирается всерьез заняться социальной философией и политическими науками.
К чему привели эти занятия, известно. Ровно через год Герцен был арестован
за организацию кружка революционного направления (достаточно безобидного
даже по меркам того времени). Затем были 9 месяцев тюрьмы и ссылка с
обязательной службой в качестве младшего чиновника в канцелярии, где Герцен
смог вдоволь насмотреться на все "прелести" российской жизни.
Неудивительно поэтому, что вскоре после возвращения из ссылки в Москву
(1842 г.) Герцен принялся хлопотать о заграничном паспорте и в 1847 г.
вместе с семьей выехал за границу. Там он сблизился со многими российскими
и европейскими революционерами и в 50-е гг. совместно с Огаревым создал
Вольную русскую типографию, издававшую в числе прочего знаменитую газету
"Колокол".
Трудно сказать, потеряла ли российская наука с уходом Герцена выдающегося
ученого, но можно только пожалеть о том, что она потеряла талантливого и
широко образованного популяризатора и публициста, а также прекрасного
организатора. Сожалел ли сам Герцен о несостоявшейся научной карьере? В
автобиографической книге "Былое и думы" Герцен с нескрываемой завистью
пишет о своем друге немецком физиологе Карле Фогте, который, прежде чем
