присутствовать при них. Таким образом, принципиальная проблема
конституционных монархий – создание баланса власти – обострилась в
результате действий премьер-министра. Октябрьский манифест (17.10.1905 г.)
обещал буржуазные свободы, выборное собрание с законодательными
полномочиями, расширение избирательного права и, косвенно, равноправие
религий и национальностей, но не принес стране умиротворения, которого
ожидал царь. Он скорее вызвал серьезные беспорядки, вспыхнувшие в
результате столкновений между лояльными царю и революционными силами, и
приведшие во многих регионах страны к погромам, направленным не только
против еврейского населения, но и против представителей интеллигенции. В
Петербурге был образован Совет рабочих депутатов, который периодически
конкурировал с правительством за власть. В ноябре в деревнях начались
крестьянские беспорядки. Царь рассматривал еврейские погромы
преимущественно как здоровую реакцию широких масс на революцию. Он
становился все нетерпеливее из-за медленно ходившего умиротворения страны и
активно требовал от премьер-министра более жестких репрессий. Несмотря на
указания царя правительство было неоднократно вынуждено отступить перед
революционным движением. В разгар крестьянских беспорядков Н.Н. Кутлер,
министр сельского хозяйства в кабинете Витте, представил проект,
предусматривавший широкую экспроприацию земли у помещиков. Проект вызвал
возражения царя. До сих пор является спорным вопрос о том, могло ли быть
справедливым такое радикальное вмешательство в частную собственность. С
другой стороны, такая экспроприация от имени царя, вероятно, могла бы стать
единственным средством для того, чтобы поставить псевдоконституционную
монархию на прочную основу. Отказ царя обдумать такую программу знаменовал
собой окончание его готовности к реформам и уступкам.
С подавлением вооруженного восстания в декабре 1905 г. в Москве и
других местах правительство интерпретировало октябрьские обещания все уже.
Если закон о выборах, изданный в разгар московского восстания, казался еще
вполне либеральным, то вышедший в апреле 1906 г. основной закон, первая
конституция России, существенно ограничивал возможности действий вновь
созданного законодательного органа, думы, и давал ей равноправного
конкурента в виде на две трети назначенного государственного совета.
Внешняя политика и военная сфера были изъяты из компетенции думы. Кроме
того, царь имел абсолютное право вето. Статья 87 основного закона
предоставляла царю право издавать законы в период, когда дума и
Государственный совет не заседают. В конституции царь снова именовался
самодержцем, чем Николай давал понять, что законность в его стране должна
быть обоснована все еще монархически, а не демократически. Однако
советникам удалось отговорить его от того, чтобы записать в конституцию
прежнюю формулу «неограниченный самодержец». После принятия конституции и
заключения договора об иностранном займе невиданного до сих пор размера,
для которого еще был нужен премьер-министр, Николай сместил с должности,
теперь окончательно, глубоко ненавистного Витте. Премьер не получил даже
обычного в таких случаях денежного подарка.
Избранная в апреле 1906 г. дума разочаровала правительство. Так как
социалистические партии бойкотировали выборы, то власть в думе принадлежала
либералам и радикал-либералам. Тем не менее представления думы были еще
слишком радикальными для правительства. Она настаивала на ответственности
министров, учредительной функции думы, то есть функциях, аналогичных
таковым Учредительного собрания, и на широкой экспроприации частных
землевладений в пользу крестьян с компенсацией по рыночной цене. Николай
ждал только удобного момента для роспуска думы. Когда она призвала
население дождаться решения ею аграрного вопроса, то правительство
расценило это как революционный акт и распустило думу. Одновременно царь
заменил премьер-министра Горемыкина энергичным и дельным Столыпиным, в
прошлом предводитель дворянства в Ковно и губернатор Саратова, который
произвел впечатление своей активной позицией во время революции и ясными
докладными записками о положении в стране. Столыпину удалось заинтересовать
царя своей аграрной программой, предусматривавшей ликвидацию общины –
священной коровы реакционеров. Николай одобрил и учреждение военных
трибуналов, которые могли бы в суммарном производстве приговаривать к
смерти политических противников, действовавших с оружием в руках. Эта мера
встретила упорное сопротивление общественности и сделала невозможным
сотрудничество между консервативными конституционными силами и Столыпиным
во время второй думы. Столыпинские трибуналы попирали принципы правового
государства, но нужно сказать, что число приговоренных к смерти казненных
лиц было незначительным. Вторую думу, состав которой был еще более
радикальным, чем состав первой, поскольку социалистические партии
отказались от бойкота выборов, нельзя было склонить к сотрудничеству с
существующей системой. Правительство и теперь ждало только удобного момента
для ее роспуска. Это произошло 3 июня 1907 г. Одновременно царь издал новый
закон о выборах и созвал третью думу, которая должна была начать работать
осенью 1907 г. Новый закон о выборах давал огромные преимущества дворянам и
богатым горожанам. Избирательное право сохранили за собой почти все, за
исключением сельской интеллигенции и национальных меньшинств в азиатских
регионах России. В результате представительство национальных меньшинств
европейской России существенно уменьшилось, поскольку, как говорилось в
манифесте царя, дума должна быть русским учреждением, и национальные
меньшинства не должны определять судьбу государства. День 3 июня 1907 г.
стал днем государственного переворота, поскольку новый закон о выборах
должна была издавать только дума. Но это был государственный переворот,
направленный в равной степени как против правых, так и против левых,
поскольку Столыпин своей акцией расстроил далеко идущие планы, сводившиеся
к отмене конституционных уступок от 17 октября 1905 г. При всем раздражении
царя революционным движением и оппозиционными думами он не был еще готов к
тому, чтобы нарушить свое слово.
Программа, на которой сошлись царь и премьер-министр, никоим образом
не означала выполнения программы дворянской реакции. Конституция
практически не была отменена, а дворянство не могло навязать правительству
свою аграрную программу, скорее правительству удалось, искусно влияя на
«Объединенное дворянство», заставить его просить о такой аграрной
программе, которая в значительной степени отвечала бы желаниям
правительства. Поэтому «Объединенное дворянство» вскоре пересмотрело свои
взгляды и критиковало политику премьер-министра и царя в области
промышленности и сельского хозяйства за то, что она приводила к постепенной
экспроприации собственности дворян. Отношения между правительством
Столыпина и «Объединенным дворянством» неудержимо ухудшались, и
«Объединенное дворянство» отклонило ряд проектов премьер-министра,
касавшихся реформ сельского самоуправления и администрации, поскольку они
привели бы к существенному ограничению привилегий дворянства. С другой
стороны, царь энергично защищал свои прерогативы, например, в военной
области и во внешней политике.
Отношения между Николаем и его премьер-министрами демонстрируют
основополагающую структурную проблему конституционной монархии: если
премьер-министр приобретает явление, ему удается проводить единую политику
правительства, что делает его популярным, то монарх отходит на задний план
и простор для принятия им решений ограничивается. Николай почувствовал это
и в различных ситуациях и становился на сторону противников Столыпина,
чтобы сохранить свое положение. Тем самым он препятствовал политической
консолидации своего режима. Николай сознательно ослабил своего следующего
премьер-министра: Коковцову он не позволил стать министром внутренних дел,
а Горемыкина в 1914 г. вообще сделал премьером без собственной компетенции.
Поэтому их позиция становилась все более слабой, и разные министерства
теперь совершенно открыто действовали друг против друга или осуществляли
несовместимую политику. Так, премьер-министру Коковцову не удалось
предотвратить вмешательство министра внутренних дел в выборы четвертой думы
(1912 г.) не в пользу октябристов, а в пользу еще более правых партий и
сфабрикования пресловутого процесса о ритуальном убийстве против еврея
Менделя Бейлиса, этот процесс подорвал престиж и монарха, и Российской
империи.
Развитие событий с 1905 г. стало необратимым. Царь задумывался над
тем, чтобы отменить уступки октября 1905 г. Во время процесса по делу
Бейлиса, инсценированного с тайным намерением сместить внутриполитические
акценты, царь потребовал от совета министров понизить статус думы и
превратить ее в совещательный орган. Даже самые реакционные министры
вынуждены были ответить царю, что теперь это сделать невозможно. В
экономической области Николай под давлением реакционных кругов, таких, как
«Объединенное дворянство» и другие, попытался путем отставки премьер-
министра и министра финансов Коковцова в начале 1914 г. сдвинуть
краеугольный камень государственной экономической политики так, чтобы
повысилась «народная производительность» и маленькие люди несли меньшее
