За пятой последовала шестая, предпринятая в 1927 году на первом Пленуме
ЦК после XV съезда ВКП(б). «Я думаю, что до последнего времени были
условия, ставящие партию в необходимость иметь меня на этом посту (посту
генсека – А.З.) как человека более или менее крутого, представлявшего
известное противоядие оппозиции. Сейчас оппозиция не только разбита, но и
исключена из партии. А между тем у нас имеется указание Ленина (о
перемещении Сталина с должности генсека. - А.З.), которое, по-моему, нужно
провести в жизнь. Поэтому прошу Пленум освободить меня от поста
Генерального секретаря. Уверяю вас, товарищи, что партия от этого только
выиграет»[9]. В этом заявлении Сталин по сути выставляет себя единственным
борцом с оппозицией, видным деятелем партии, цель у него как и раньше одна
– полностью взять власть в свои руки и укрепить это единовластие. С 1927 по
1952 год попыток оставления поста Генсека Сталиным не предпринималось.
Последнее «добровольное отречение» было предпринято в 1952 г. после
победоносного завершения Великой Отечественной войны, когда мания величия
И.В. Сталина возросла до огромных размеров. Его именовали «Спасителем
Отечества», «Отцом всех народов», и чтобы поддержать данное убеждение в
народном сознании он прибег к уже испытанному методу. На первом Пленуме ЦК
КПСС после завершения XIX съезда партии он заявил, что стар, устал, и
поэтому не может совмещать обязанности Председателя Совета министров СССР,
руководить заседаниями Политбюро и в качестве Генсека вести заседания
Секретариата. И просил освободить его от должности Генерального секретаря.
С помощью этой «отставки» Вождь народов проверял, готовы ли его соратники
отпустить его с поста. Отставка была отклонена.
Разберемся в причинах этого удивительного явления, столько отставок, и
ни одной принятой – все были отклонены! Имеет право на существование мнение
о том, что первоначально отставки Сталина не принимались, так как Советской
власти остро не хватало руководящих кадров партии, которым можно было бы
доверить ответственные посты. Другая причина крылась в том, что начиная со
времен гражданской войны Сталин постепенно утверждался как видный деятель
партии, проявляя свою твердую волю, настойчивость в достижении поставленной
цели. Он тайно был убежден, что его отставки вряд ли будут приняты, тем
более что в ряде случаев Ленин брал его под защиту. В 1924 году Сталин
вновь был уверен, что его оставят на посту, так как он был нужен Каменеву и
Зиновьеву в их собственных политических интересах. А последняя отставка
нужна была ему уже для того, чтобы не упустить власть, испытать на
прочность своих ближайших соратников (Молотова, Ворошилова, Берия,
Хрущева), надеясь, что и после его ухода в мир иной они будут верно служить
его идеям, а также укрепить свой культ при жизни и после смерти. Следует
отметить, что неприятие отставок Сталина, особенно первых, укрепило в его
сознании и характере веру в свою безоговорочную правоту во всех ситуациях,
использование их в свою пользу, что утверждало его всевластие.
3.4 Безрезультатное сопротивление партии узурпации власти.
Одновременно и параллельно со сколачиванием верного и преданного
Сталину окружения в ВКП(б) начиная с середины 20-х годов появились группы
коммунистов, стремившиеся не допустить, или хотя бы затормозить нарастающий
процесс концентрации огромной власти в руках одного деятеля, а также
сплотить под знаменами ленинизма большевистское ядро партии. Тем более что
у сталинщины в то время уже появилась определенная социальная база и
внутрипартийная опора. Но среди сил, выступавших против единовластия,
отсутствовало то единство, которое необходимо было для того, чтобы
остановить нарастающее влияние и господство партии одной личности. Это
объяснялось тем, что участники оппозиции Сталину преследовали различные
цели, определяемые, в конечном итоге, борьбой за власть.
Ленин первым забил тревогу, понимая, что ухудшающееся состояния его
здоровья может препятствовать его выступлению на приближающемся XII съезде
партии. В декабре 1922 – январе 1923 года он продиктовал своим секретарям
письма к съезду, впоследствии названные «политическим завещанием», в
которых содержалось прямое указание переместить Сталина с поста
Генерального секретаря. Со всей стороны Сталин взялся контролировать
соблюдение Лениным установленного врачами режима абсолютного покоя. После
консультаций с докторами 24 декабря 1922 г., было решено, что Ленин может
диктовать ежедневно в течение 5-10 минут, но эти записи не должны носить
характер почтовой корреспонденции, что ему не следует принимать
посетителей, и что окружавшие Ленина люди не должны информировать его о
текущих политических событиях. Согласно записи в дневнике дежурных
секретарей, сделанной Фотиевой Л.А., у Владимира Ильича создалось
впечатление, что не врачи дают указания Центральному Комитету, а
Центральный Комитет дал инструкцию врачам, касавшуюся его лечебного режима.
В марте 1923 года после очередного приступа Ленин утратил способность к
активной деятельности, и умер 21 января 1924 г. Паралич и смерть Ленина
явились для Сталина политическим спасением, нет никаких свидетельств, что
он способствовал ускорению подобного исхода. Поэтому не удивительно, что
возникновение культа Ленина совпало с периодом его болезни и смерти.
Ленинские идеи демократии и видение светлого будущего находили
действительный отклик в сердцах народа, и только его личные протесты
сдерживали рост всеобщего преклонения перед ним. После смерти Ленина Сталин
настоял на том, чтобы забальзамировать тело и выставить его на всеобщее
поклонение в специальном склепе на Красной площади для тех, кто не успел
попрощаться с Вождем в день похорон. Забегая вперед, скажу, что в 1929 году
был сооружен гранитный мавзолей, куда перенесли стеклянный гроб с телом
вождя пролетариата. Обращает на себя внимание удивительно «клятвенная» речь
Сталина, произнесенная им 26 января 1924 года на II Всесоюзном съезде
Советов. Именно в его словах прозвучало наиболее отчетливо ритуальное
возвеличивание почившего вождя. По своей форме она была похожа на литургию,
с характерными признаками православной молитвы и использованием библейской
фразеологии. Петроград был переименован в Ленинград, надлежало воздвигнуть
памятники Ленину в Москве и других городах. Вновь созданному Институту В.И.
Ленина поручалось подготовить массовое издание его трудов на различных
языках. По словам иностранцев, путешествовавших по России в то время, даже
в крестьянских избах нередко можно было увидеть репродукцию портрета
Ленина, висевшую рядом с иконами. Не являлось ли это генеральной репетицией
Главного Спектакля Вождя Народов? Ведь некоторое время спустя портреты
Сталина появились в каждом уголке необъятной страны.
8 октября 1923 года Л. Троцкий, бывший тогда членом Политбюро, направил
в ЦК заявление, в котором говорил о своем протесте против бюрократизации
партийного аппарата, свертыванию внутренней демократии и принципов
выборности. Выражал он там и протест против сложившегося партийного
руководства, самого Сталина, насаждавшейся им недемократической «секретной
иерархии». 15 октября 1923 года в ЦК РКП(б) поступил еще один документ,
известный как «Заявление 46-ти», подписанный рядом деятелей партии, шедших
за Троцким (Е. А. Преображенским, Л.П. Серебряковым, Г.Л. Пятаковым), а
также коммунисты встревоженные положением дел в партии, например, В.А.
Антонов – Овсеенко, В.В. Косиор и др. Этот документ, во многом схожий с
заявлением Троцкого, может считаться одной из серьезных попыток сместить
Сталина с поста Генсека, ограничить чрезмерную власть секретарей ЦК. Эти
документы, а также развернувшаяся на страницах «Правды» и в
парторганизациях дискуссия, в центре которой стояли вопросы партийной
демократии, могли сыграть свою роль в том, чтобы сместить Сталина с поста
Генсека, но этого не случилось в силу различных обстоятельств. Среди них
можно выделить отсутствие в этих документах прямого указания; компромиссный
характер постановления совместного заседания Политбюро ЦК и президиума ЦКК
от 5 января 1925 года. Вскоре, однако, вопрос о том, что Сталин не может
быть Генеральным секретарем, встал открыто. На XIV съезде партии в 1925
году Сталин уже имел достаточно сил для установления единовластия. Для
этого он выбрал такую тактику: оказал поддержку Н.И. Бухарину по коренным
вопросам деятельности партии и общественно – политической жизни страны. Это
дало основание Зиновьеву и Каменеву обвинить Политбюро и ЦК в «кулацком
уклоне». В частности Л.Б. Каменев заявил: «Мы против того, чтобы создавать
теорию «вождя». Мы против того, чтобы делать «вождя»». То была первая
попытка в истории партии отстранить от руководства Сталина. Это заявление
Каменева на съезде произвело эффект разорвавшейся бомбы, но потерпело
поражение. К этому времени Сталину удалось склонить на свою сторону ряд
членов партии и подчинить себе партийный аппарат. Не последнее значение
здесь имело и то обстоятельство, что заодно со Сталиным выступал один из
виднейших членов партии – Н. И. Бухарин. Иосиф Виссарионович не без помощи
Бухарина использовал сложившуюся ситуацию для «отсечения» от руководства
партии сначала Троцкого, а затем Каменева и Зиновьева. Сталин в ходе новой
дискуссии занял единственно верную для себя тактическую позицию:
сопоставляя многочисленные цитаты, он показал, что недавно эти люди сами
обвиняли друг друга в неверности Ленину и ленинизму, и показал, таким
образом, их беспринципность. Другую более «тяжелую работу» в споре с
Троцким, Каменевым и Зиновьевым Сталин предоставил Бухарину и его
последователям. Это содержало в себе довольно хитрый ход: оттеснить и
Бухарина и его единомышленников от прямых связей с партийным аппаратом и
подавляющего большинства партийных масс. Стравить между собой Троцкого и
Бухарина, а затем «разделаться» и с победителем этой схватки.
XV съезд партии в декабре 1927 года подтвердил выведение из Политбюро,
а затем и исключение из партии Троцкого, Каменева и Зиновьева (также были
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
