горы немного проветриться и вот - решили взобраться на гору Hope, на
самую вершину, конечно. Переночевали мы в Ольберге, с утра что-то
заленились и выбрались со двора только около полудня. Сначала мы не
очень спешили, вот день-то и прошел. Трудненько добраться до вершины и
летом, а зимой, когда дни короче, и вовсе надо было приналечь, да
приналечь, чтобы дойти туда засветло. Снегу было масса, а проводника с
нами не было. Наконец, подъем стал так крут, что пришлось снять лыжи и
тащить их на плечах. Самый последний участок был уже совсем плох. Надо
было шаг за шагом вырубать ступеньки лыжной палкой. Я шел впереди, Ева
за мной, и каждый шаг вперед, как писала в сочинении одна девочка,
стоил двух шагов назад. Но все-таки вершины мы достигли!
Была уже ночь, мы шли безостановочно и не ели. Но провизии у нас было
с собой вдоволь - смесь сыра с пеммиканом. И вот мы принялись за нее в
темноте.
(- Благодарите судьбу, что вас не угощают сегодня этой смесью! -
прервала здесь рассказчика его жена).
И вот мы сидели вдвоем на сугробе на самой вершине Hope, на высоте
эдак 5000 футов над уровнем моря. Мороз щипал нам щеки, мрак все
сгущался. Пора было отправиться в путь. Мы ринулись вперед, в ночную
тьму; я впереди, Ева за мной. Вихрем неслись мы по горам и скалам.
Вдруг мне пришлось остановиться и крикнуть Еве. Скат стал слишком
крутым для лыж, и оставалось одно: сесть да катиться на собственных
полозьях. Такой способ спуска отзывается на брюках, но зато он вернее
- особенно в темноте.
Понеслись. Ветер свистал в ушах, а снег так и колол их - нельзя ведь
сказать, чтобы была оттепель. Вдруг, в самый разгар нашего спуска, у
меня слетела с головы шапка. Пришлось мгновенно затормозить. Далеко
вверху что-то чернело. Я добрался туда ползком, цап рукой и - ударился
о камень. Так шапка где-нибудь дальше. А! вот она! Цап - и опять рукой
о камень. Потом, куда ни посмотри - все шапки да шапки, а только хочу
схватить да надеть - опять камень. Камень вместо хлеба - худое дело,
но и камень вместо шапки не лучше. Нечего делать, пришлось пуститься
дальше без шапки.
Последней миле просто не было конца, но брюки еще держались, и
пришлось им выдержать до конца. Время от времени мы пользовались
лыжами. Вдруг опять стало так круто, что пришлось остановиться. И во-
время - перед самым обрывом. Того, что называется направлением, для
нас не существовало; мы знали только одно, что надо спускаться.
Наконец, я нашел русло реки. Надо, впрочем, сознаться, что русло реки
- неважный спуск для лыж, особенно во тьме, на пустой желудок и
тяжелую совесть. В сущности это было ведь непростительным легкомыслием
- мы рисковали жизнью. Но просто невероятно, как иногда выпутываешься;
в конце концов мы благополучно миновали и русло.
Выбравшись на дорогу, мы почувствовали себя совсем хорошо. Брели,
брели, набрели на хижину. Мне она показалась очень милой и уютной, но
Ева нашла ее гадкой. Теперь она уже привередничала и спешила дальше.
Женщины всегда так.
Долго мы шли еще, пока, наконец, не дошли до двора звонаря в долине
Эгге. Пришлось разбудить хозяев. Звонарь скорчил ужасную гримасу,
когда узнал, что мы свалились к ним с вершины Hope.
Ева на этот раз оказалась не особенно взыскательной насчет ночлега.
Едва она успела опуститься на стул, как тут же и заснула.
- Парнишка твой, кажется, заморился! - сказал звонарь. На Еве был
серый лыжный костюм - короткая юбка и штаны. - Это моя жена, - сказал
я. Вот смеху-то было!
- Ай, ай, ай! Таскать с собой жену на вершину Hope в ночь под Новый
год!
Но тут подали поесть, и как только Ева пронюхала, что здесь не пахнет
сыром с пеммиканом, - она живо проснулась.
После того мы отдыхали у звонаря три дня. Да, вот вам и прогулка на
Hope в ночь под Новый год! По-моему, это была славная прогулка, не
знаю, что скажет Ева..."
От Евы у Нансена было пять детей: трое мальчиков и две девочки. В честь
своей первой дочери - Лив - Нансен назвал один из островов Белой Земли
(группа островов на северо-востоке Земли Франца-Иосифа), а рядом лежащий
остров был им назван островом Евы. Экспедицией на цеппелине в 1931 году
было, впрочем, выяснено, что острова Лив и Ева соединены перешейком,
представляя, следовательно, один остров. На советских картах этот остров
носит теперь название Евалив. Нансен посвятил жене свою лучшую книгу -
описание экспедиции на "Фраме" ("Ей, которая дала имя кораблю и имела
мужество ожидать"). Ева Нансен скончалась в 1907 году. В 1919 году Нансен
женился вторично, на Зигрун Мунте.
По возвращении из Гренландии Нансен занимал скромную должность хранителя
зоотомического кабинета при университете в Христиании. В это время он
весь ушел в разработку плана и подготовку задуманной им большой
экспедиции в центральную часть Полярного бассейна. План этой экспедиции
был весьма необычен и вместе с тем гениально прост. Еще в 1884 году
профессором Моном была опубликована статья о находке у юго-западных
берегов Гренландии предметов экспедиции на "Жаннетте" ^, затонувшей, как
известно, в 1881 году к северо-востоку от Новосибирских островов.
Экспедиция на "Жаннетте" под командованием лейтенанта американского флота
Джорджа Де Лонга была снаряжена издателем газеты "Нью-Йорк Геральд"
Беннетом для отыскания Северо-восточного прохода. Покинула Сан-Франциско
в июле 1879 г. Через несколько дней после прохода Берингова пролива,
вблизи о-ва Геральда была затерта льдами и унесена на северо-запад. Во
время дрейфа открыла о-ва Жаннетты, Генриетты и Беннета (объединяются
ныне в архипелаг Де Лонга). 13 июня 1881 г. судно было раздавлено льдами
на 77° 15' с. ш. Экипаж перешел по льду на Новосибирские острова и оттуда
на материк. Де Лонг и большинство экипажа во время этого перехода
погибли.
Обнаружение этих предметов у берегов Гренландии Мон объяснил
существованием в Полярном бассейне течения, которое идет от Новосибирских
островов к Гренландии. Этой статьей Нансен заинтересовался необычайно.
Ведь и он сам, плавая на "Викинге", находил неоспоримые доказательства
существования этого течения. И у Нансена молнией блеснула мысль: это
течение можно использовать для достижения центральной части Арктики!
Сразу перед ним предстал план новой экспедиции, по оригинальности и
смелости не имевшей равных в истории полярных исследований. Вмерзнуть на
судне во льды и предоставить себя полярному течению! "С помощью этого
течения проникнуть в ту область, которую тщетно пытались достигнуть все
те, кто раньше шел против течения. Если попытаться работать заодно с
силами природы, а не против них, то мы найдем вернейший и легчайший
способ достичь полюса". Такова была мысль Нансена.
Впрочем, достижение полюса Нансен не считал обязательным, и во всяком
случае не это должно было явиться главной целью экспедиции. "Мы
отправляемся не для того, чтобы отыскать математическую точку,
составляющую северный конец земной оси; достижение этой точки само по
себе малоценно, но чтобы произвести наблюдения в обширной неисследованной
части земного шара, окружающей полюс", - писал Нансен.
В начале 1890 года, когда план экспедиции на дрейфующем судне
окончательно созрел, Нансен доложил его Норвежскому географическому
обществу. Норвежский народ тогда уже крепко верил в своего героя, и план
Нансена, несмотря на его новизну и смелость, был встречен сочувственно.
Нансен сумел возбудить энтузиазм своего народа к задуманному делу.
Однако совершенно иное отношение встретил проект Нансена за рубежом.
Когда Нансен выступил в 1892 году в Географическом обществе в Лондоне, то
против его плана ополчились почти все виднейшие полярные авторитеты.
"Чистое безумие", "проект бессмысленного самоубийства" - такова была
единодушная оценка выдвинутого Нансеном плана. В мировой печати появилось
более двухсот статей, в самой резкой форме осуждавших проект Нансена.
Несмотря на это, на родине решили поддержать Нансена, и экспедиция его
вскоре приняла характер большого национального дела. Стортинг ассигновал
на экспедицию 200 000 крон, а позже еще 80 000 крон. Большие суммы
поступали также от частных лиц.
В России проект Нансена встретил самое благожелательное отношение и
поддержку. Главное Гидрографическое управление по просьбе Географического
общества выслало Нансену все изданные в России карты северных морей.
Секретарь Геогр. о-ва А. В. Григорьев направил ему записку о населенных
пунктах на северном побережье Сибири. Адмирал С. О. Макаров сообщил
сведения о температурах воды в Беринговом проливе и прилегающей части
Ледовитого океана. Известный полярный исследователь Э. В. Толль совершил
труднейший поход на Новосибирские о-ва для устройства там складов на
случай аварии "Фрама" (См. стр. 82-83)
Для осуществления плана Нансена требовалось, конечно, совершенно
особенное судно, ибо обыкновенному кораблю грозила неминуемая опасность
быть раздавленным льдом. Нансен полагал, что если придать обводам корабля
яйцевидную форму, то судно при сжатии льдов будет выпираться наружу.
Постройку корабля Нансен поручил одному из лучших норвежских
судостроителей Колину Арчеру. 25 октября 1892 года судно было спущено на
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
