По определению Андре Бретона сюрреализм есть «чистый психический автоматизм, имеющий целью выразить, или устно, или письменно, или другим способом, реальное функционирование мысли. Диктовка мысли вне всякого контроля со стороны разума, вне каких бы то ни было эстетических или нравственных соображений».
В предысторию сюрреализма неизменно включается «этап дада». Действительно, сюрреализм многое почерпнул из легкомысленных открытий дадаизма, отринув, правда, его насмешливость. Дадаисты Ханс Арп, Макс Эрнст, Марсель Дюшан, Франсис Пикабиа и другие составили ядро нового движения. Сюрреализм использовал ключевые приёмы дада — «реди-мэйд», «автоматическое письмо», совмещение в одном произведении образов, лишённых логических взаимосвязей. Всё это подкреплялось философией Анри Бергсона, который считал, что суть явлений можно постичь не разумом, а только интуицией. Сюрреалисты взяли на вооружение и теории австрийского психолога Зигмунда Фрейда о бессознательном как важнейшей сфере человеческой психики, о значении сновидений для понимания подлинных вкусов, влечений и причин поступков человека[4].
Принцип психоанализа, разработанный Фрейдом, основывался на методе свободных ассоциаций: когда человек, отталкиваясь от какого-либо слова, представления, образа из сновидений и т. п., высказывает все, без разбору мысли, которые приходят в голову. Так же рождается сюрреалистический образ: он возникает вследствие «чудесной встречи», т. е. произвольного с точки зрения обыденной логики соединения в тексте либо на холсте различных слов или изображений. Считалось, что именно в этих случайных «встречах» могут обнаружиться черты ощущаемой, но скрытой для разума поэтической реальности. Ещё в 1919 г. Андре Бретон и Филипп Супо написали поэму «Магнитные поля» — по сути, первое сюрреалистическое произведение, созданное методом автоматизма.
Вообще коллективное творчество характерно для сюрреалистов. Поэтому они так любили всевозможные игры, в частности игру в слова. По её правилам игрок записывал слово и, перегнув листок, передавал соседу. Тот, не видя предыдущего, вписывал своё слово. Однажды составилась фраза, которая всех восхитила: «Изысканный труп будет пить прекрасное вино». С тех пор игру называли «Изысканный труп», а со временем её видоизменили: стали не писать, а рисовать.
Методом графического автоматизма начал свою деятельность, включившись в сюрреалистическое движение, французский художник Андре Массон (1896—1987). Индийской тушью он водил по бумаге. Случайно возникающие линии и пятна напоминали некие образы, которые при последующем движении руки изменялись. Птица могла превратиться в женщину, а затем в каплю, и наоборот. Художника завораживал этот процесс. Подчас рождались очень цельные композиции, наполненные «знаками» людей, животных, растений или непонятными, таинственными узорами.
Практиковались и другие новоизобретённые техники (всего их насчитывалось около тридцати), например фроттаж (франц. «натирание»). Как-то Эрнст положил бумагу на пол и натёр её графитом. Рельеф растрескавшегося паркета создал на листе выразительную фактуру. Впоследствии фроттажи делали, используя любую негладкую поверхность. Случайный рисунок, по мнению авторов, напоминал галлюцинации. Австрийский художник Вольфганг Паален (1905—1959) изобрёл фюмаж (франц. «копчение»), при котором использовались следы на бумаге или холсте от копоти свечи.
Символом же движения стало творчество испанского художника Сальвадора Дали. О нём и о его творчестве и пойдёт дальше речь.
Глава 2. Сальвадор Дали – начало пути
2.1. Начало пути
Сальвадор
Филипп Яхинто Дали родился 1 Мая 1904 года. Его отец был государственным
нотариусом в Фигерасе. Он знал свое место в обществе и, как многие каталонцы,
был антимадридским республиканцем и к тому же атеистом. Мать Сальвадора также
была типичным представителем своего класса. Она была любящей женой и
непоколебимой католичкой, которая, вне всякого сомнения, настояла на том, чтобы
ее семья регулярно посещала церковь. Оба родителя любили Сальвадора и его
младшую сестру Анну-Марию и обеспечили им самое лучшее для того времени образование,
которое было доступно им. Вскоре у Сальвадора сложилось устойчивое мнение о
том, что родители любили вовсе не его, а старшего брата, умершего в 1903, за
год до его рождения. Это откровение появилось в Невысказанных откровениях
Сальвадора Дали, книге, опубликованной в 1976 году, после издания трех
предыдущих его автобиографий. Было ли это изгнанием последствий травмы или
плодом живого воображения художника, всю свою жизнь создававшего скрытые и
двусмысленные образы, автора так называемого процесса параноидально-критического
мышления, мы можем лишь догадываться. Дали, несомненно, был умным юношей, хотя
он любил утверждать обратное. Он обладал природным талантом в рисовании, что
отразилось в рисунках на полях его учебников и карикатурах, которые он рисовал,
чтобы позабавить свою сестру. Его талант развивал Рамон Пихо, местный художник
импрессионист – пуантилист и друг семьи Дали. Большая часть юности Дали прошла
в семейном домике возле моря в Кадакесе. Здесь мальчик с богатым воображением
общался с местными рыбаками и рабочими, вбирая в себя мифологию низших слоев
общества и изучая суеверия своего народа. Возможно, это повлияло на его талант
и стало предпосылкой вплетения мистических тем в его искусство. Как утверждала
Анна-Мария, их дом был такой же, как и все остальные. Жизнь казалась
счастливой, хотя смерть матери от рака в 1921 году явилась огромным
эмоциональным потрясением и тяжелым ударом для семьи.
Когда Дали исполнилось семнадцать, он уже
начал завоевывать признание в художественных кругах Фигераса. Он покинул дом,
уговорив отца помочь основать свою художественную студию в Мадриде при Академии
изящных искусств Сан-Фернандо, одним из самых известных директоров которой был
Франсиско Гойя. Сальвадор Дали отправился в Мадрид в 1922 году. Он был полон
самоуверенности молодого человека, ищущего приключений, но знающего, что дома
его ждет тихая пристань. Однако впоследствии это убеждение было сильно
поколеблено.
2.2. Раннее творчество и интриги
Четыре года спустя после смерти жены отец Дали женился на бывшей жене своего брата. Дали счел это предательством. Так родилась одна из самых первых его аллегорий, основанная на истории Вильгельма Телля, которого Дали превратил в Эдиповского отца, желающего уничтожить своего сына. Дали использовал эту тему в некоторых своих картинах на протяжении многих лет. В Мадриде Дали познакомился с людьми, которые оказали большое влияние на его жизнь. Одним из них был Луис Бюнюэль, который впоследствии стал одним из самых уважаемых в Европе киноавангардистов на следующие полвека. Другим большим другом Дали, оказавшим на него огромное влияние, был Федерико Гарсия Лорка, поэт, ставший вскоре одним из самых популярных драматургов Испании. Во время гражданской войны он был застрелен солдатами диктатора генерала Франсиско Франке. Отношения между Дали и Лоркой были очень близкими. В 1926 году было опубликовано стихотворение Лорки "Ода Сальвадору Дали", а в 1927 году Дали разработал декорации и костюмы для постановки "Марианы Пи-неды" Лорки. Как Бюнюэль, так и Лорка являлись частью новой интеллектуальной жизни в Испании. Они бросали вызов консервативным и догматическим доктринам политической верхушки и католической церкви, которые, в основном, формировали испанское общество того времени. Новые идеи стимулировали и без того радикальное мышление Дали. Это привело его к несогласию с методами Академии изящных искусств Мадрида, где он начал учиться и откуда был исключен в 1926 году за подстрекательство к беспорядкам среди студентов. К этому времени на его счету уже была первая персональная выставка, прошедшая в ноябре 1925 года в Галерее Делмо в Барселоне, где ее благосклонно встретили. Большинство его работ в то время было сделано в духе исследования новых течений, преобладавших тогда в художественном мире Парижа. Он попробовал себя в качестве импрессиониста в "Автопортрете с шеей в стиле Рафаэля" (1921-22) (приложение 1). Горы в Кадакесе на втором плане картины стали типичным пейзажным мотивом работ Дали. Затем была попытка создания картины в стиле кубизма. Подражая его основателям Жоржу Браку и Пабло Пикассо, Дали написал еще один автопортрет: "Автопортрет с "Ла Публичитат"[5].В 1925 году Дали написал еще одну картину в стиле Пикассо: "Венера и моряк" (приложение 2). Она вошла в число семнадцати картин, экспонировавшихся на первой персональной выставке Дали.
2.3. Ничего нового
Дали
пока не видел оригиналы современных картин, хотя в Барселоне в 1920 году прошла
выставка современного искусства. В то время на художника оказали большое
влияние журнальные репродукции. В 1926 году Дали вместе с семьей совершил
поездку в Париж, мировой центр искусства. Там он побывал в мастерской Пикассо.
Однако Дали не спешил в следующую поездку в Париж. Возможно, он хотел понять,
что он там ищет. Но кроме того, как это выяснилось позже, когда ему пришлось
часто переезжать, чтобы поддержать свой растущий мировой статус, он не любил
менять привычную обстановку Кадакеса и Коста Брава в Каталонии.
Другим фактором, влиявшим на образ мышления
Дали в тот период, было отсутствие у него настоящего интереса к развитию новых
эстетических подходов в технике письма. Совершенство техники, достигнутое
художниками Ренессанса, как вскоре он признается сам себе в глубине души,
нельзя улучшить. Это предположение подтвердилось после поездки в Брюссель,
которую он совершил во время визита в Париж. Искусство фламандских мастеров с
их удивительным вниманием, уделяемым деталям, произвело на Дали огромное
впечатление. Когда Дали вернулся в Кадакес после изгнания из Академии искусств,
он продолжал писать в своем стиле. На картине, "Фигура девушки на
скале" (1926) он изобразил свою сестру лежащей на камнях. Внешне казалось,
что полотно написано в стиле Пикассо, однако оно не походило по духу на его
работы, и было просто реалистическим изучением перспективы. Вторая выставка
работ Дали, состоявшаяся в Барселоне в галерее Делмо в конце 1926 года, была
встречена с еще большим энтузиазмом, чем первая. Возможно, благодаря этому отец
Дали несколько смирился с шокирующим исключением своего сына из Академии после
которого исчезла любая возможность сделать официальную карьеру.
Дали с удовольствием вернулся к восхищению
мастерами Ренессанса и на время забыл о Париже. Но в 1929 г. пришло приглашение
от друга Бюнюэля, которое художник не мог не принять. Его пригласили в Париж
для работы над сюрреалистическим фильмом с использованием образов, выловленных
из подсознания человека. Фильм назывался "Андалузский пес".
Теперь этот фильм является классикой
сюрреализма. Это был короткий фильм, созданный для того, чтобы шокировать и
задеть за живое буржуазию и высмеять крайности авангарда. Среди самых
шокирующих кадров есть и по сей день знаменитая сцена, которую, как известно,
придумал Дали, где глаз человека разрезается пополам при помощи лезвия.
Разлагающиеся ослы, которые мелькали в других сценах, тоже являлись частью
вклада Дали в работу по созданию фильма После первой публичной демонстрации
фильма в октябре 1929 года в Театр дез Урсулин в Париже, Бюнюэль и Дали сразу
же стали известными и прославленными. Два года спустя после "Андалузского
пса" вышел Золотой век". Критики приняли новый фильм с восторгом. Но
потом " он стал яблоком раздора между
Бюнюэлем и Дали: каждый утверждал, что он сделал для фильма больше, чем другой.
Однако несмотря на споры, их сотрудничество оставило глубокий след в жизни
обоих художников и направило Дали на путь сюрреализма.
