Прошедшие советские десятилетия для народов бывшего СССР характеризуются подъемом образования, культуры, науки, освоением многих достижений современной цивилизации. Не пройдет бесследно и накопленный огромный опыт сотрудничества республик, областей, краев и народов. В то же время советские годы ознаменовались аккультурацией, т.е. более или менее заметной утратой народами собственной этничности и «модернизацией» образа их жизни на основе современной российской (русской) культуры. Этот двойственный процесс, в анализе которого мы должны быть максимально внимательными, был, с одной стороны, в какой-то степени естественным, так как развивался в духе общих тенденций XX века. Ведь аналогичные процессы развернулись во всем мире. С другой стороны, в СССР он был жестко и насильственно форсирован, уложен в 3–4 десятилетия во имя политического и идеологического «единства» народов от Балтийского моря до Тихого океана.
3. русский язык в постсоветской россии
В декабре 1991 г. не стало СССР. Вместо него на картах мира появились пятнадцать новых государств. Для этих государств начался так называемый постсоветский период развития, пока не закончившийся. Много еще не определилось, будущее большинства новых государств весьма неясно. Однако некоторые предварительные итоги подводить уже можно, в том числе в языковой области.
Раньше развитие языковой ситуации при частных различиях имело в СССР единую направленность во всех республиках и регионах. Теперь пути России, с одной стороны, и четырнадцати других государств принципиально разошлись. И дело даже не в том, что «языковой вопрос в России не является столь острым, как в странах СНГ». В целом это действительно так, но в ряде районов возможны весьма острые конфликты. Главное в том, что в отличие от других новых государств в России при коренном изменении общественного строя национально-языковая ситуация осталась той же, что была в СССР. Как и в СССР, здесь преобладающий этнос – русские и единственный язык, способный обеспечивать потребность взаимопонимания в масштабах государства – русский язык. Если и есть какие-то различия, то лишь в сторону повышения функциональной роли русского языка. Нерусское население составляет здесь не около половины всех жителей, как было в СССР, а примерно 18,5% (данные по РСФСР 1989 г.). Реально процент нерусскоязычного населения еще ниже.
Поэтому при любой власти, любой государственной политике роль русского языка не может здесь существенно понизиться по сравнению с советским временем. Снижение, и то лишь на какой-то части российской территории может произойти лишь при новой перекройке границ. Кроме того, наиболее развитые и устойчиво функционировавшие языки народов СССР вроде грузинского, армянского, эстонского оказались в основном вне территории России, а большинство языков российских меньшинств к 1991 г. не дотягивали до уровня региональных. В то же время швейцарский вариант здесь нереален уже хотя бы из-за большого количества языков. По-прежнему трудно себе представить ситуацию, в которой татарин с осетином или даже с марийцем общался бы на каком-нибудь языке кроме русского. А общаться в едином государстве им приходится.
Тем не менее, процессы, начавшиеся в годы перестройки, продолжались и после распада СССР. Во многих регионах принимаются меры по расширению функций языков меньшинств, по повышению их формального и фактического статуса. Процессы эти весьма неравномерны, и зачастую декларации лидеров национальной интеллигенции не соответствуют реальным изменениям.
В самом начале рассматриваемого периода, 25 октября 1991 г. Б.Н.Ельцин, наконец, подписал «Закон о языках народов РСФСР», в тот же день Верховный Совет РСФСР принял постановление о введении в действие данного закона и «Декларацию о языках народов России». Закон продолжает действовать до сих пор. Отметим, что в заключенном несколько позже Федеративном договоре вполне в советских традициях о языковых проблемах не сказано ни разу и даже не оговорено, в чьем ведении они находятся. То ли они причисляются к туманно упомянутым «общим вопросам образования, культуры», находящимся в совместном ведении центра и местных органов, то ли они целиком отдаются местным властям.
В целом Закон о языках более или менее объективно отразил реальную языковую ситуацию в стране: во «Вводной части» сказано: «На территории Российской Федерации с ее многонациональным населением традиционно сложившейся нормой языкового сосуществования является двуязычие и многоязычие... Государство на всей территории РСФСР способствует развитию национальных языков, двуязычия и многоязычия». Закон в статье 3 закрепил русский язык в качестве государственного на всей территории России; статус же прочих языков оставлен на усмотрение республик в составе Российской Федерации, которые, в частности, имеют право объявлять государственными те или иные языки помимо русского (здесь закон легализовал ситуацию, уже явочным путем сложившуюся в ряде республик). В законе закреплены сферы, в которых обязательно использование русского языка: работа высших законодательных органов страны, подготовка проектов законов, официальное делопроизводство на всероссийском уровне, официальная переписка между республиками в составе России, судопроизводство в Верховном, Конституционном и других общероссийских судах, передачи всероссийского телевидения и радиовещания; деятельность зарубежных представительств (наряду с иностранными языками). При этом предусматривается право любого гражданина независимо от знания им русского языка обращаться в любой государственный орган и выступать в нем на своем языке с предоставлением переводчика; ответы на любой запрос в государственные органы должны делаться на том языке, на котором запрос сделан (введение в действие пунктов о предоставлении переводчиков и об ответах на запросы было в зависимости от типов ситуаций отсрочено до 1992–1995 гг.; о последующем комплектовании штатов переводчиков в московских учреждениях нам ничего не известно). Всякое иное использование тех или иных языков законом не регулируется и предоставляется для регламентации органам власти республик в составе России. В статье 9 законодательно закреплено существовавшее с 1958 г. право родителями выбора языка обучения для своих детей. Особо закреплены права малых языков.
Закон был разработан на основе ряда западных законов. Но встает вопрос о воплощении законодательных актов в жизнь. В одних случаях закон просто зафиксировал уже существующие нормы. В других случаях он требовал принятия дополнительных мер, в частности, введения в государственных учреждениях устных и письменных переводчиков. Данная мера кое-где была введена на республиканском уровне и не всегда удачно. Скажем, в Хакасии «в соответствии с Законом о языке в штаты администраций республиканского и районного масштабов введены должности переводчиков, которые в большинстве случаев используются на других работах, так как фактически для них не представляется случаев исполнять свои прямые должностные обязанности, поскольку все хакасы практически двуязычны». На центральном же уровне данные статьи закона, по-видимому, остались на бумаге. Во всяком случае, ни в эпоху Верховного Совета РФ, ни в эпоху Думы и Совета Федерации нам не известен ни один прецедент выступления депутата не на русском языке с приглашением переводчика, хотя такая возможность гарантируется статьей 11 закона. Ясно, что стопроцентное их осуществление абсолютно нереально. Другое дело, что они реально мало нужны.
Еще даже до распада СССР, с 1990 г. начали приниматься и законы о языках в республиках в составе России. К концу 1994 г. констатировалось: «Уже приняты соответствующие законы в Туве, Чувашии, Калмыкии, Татарстане, Республике Алтай, Бурятии, Хакасии и некоторых других республиках. Интенсивно ведутся работы по их созданию в тех республиках, которые их пока не имеют». В числе отстающих оказались Башкортостан, где ситуация осложняется наличием третьего ведущего языка – татарского, и Удмуртия, где принятию закона помешало отрицательное к нему отношение русской части депутатов местного Верховного Совета. Нет пока законов и в автономных округах.
В большинстве принятых законов провозглашаются два государственных языка: язык титульного народа и русский. Приведем в виде примера принятый еще 30 января 1991 г. закон «О языках в Калмыцкой ССР – Хальмг Танч». Статья 3 закона определяет: «Государственными языками Калмыцкой ССР – Хальмг Танч являются калмыцкий и русский языки. Русский язык в Калмыцкой ССР – Хальмг Танч используется как средство межнационального общения». В каждой сфере допускается использование обоих языков за исключением сфер, где должен употребляться лишь русский. Это переписка с центром, диспетчерские переговоры и ведение документации на транспорте, почтово-телеграфная корреспонденция за пределы республики, а также любая деловая и официальная коммуникации на территории воинских частей. Отметим, кстати, что в общероссийском Законе о языках нет специального упоминания о функциях русского языка в армии.
Подобные меры возрождали законодательства, существовавшие, например, в Чувашии или Якутии. Однако слишком многое в этих законах остается не регламентированным, поскольку в большинстве сфер допускаются два языка. По поводу дальнейших разграничении выдвигались различные точки зрения. В той же Калмыкии среди национально ориентированной интеллигенции в ходу, по крайней мере в 1991–1993 гг., идеи о переходе на калмыцкий язык во всех сферах общения и даже об отказе от русского языка. Желательная ситуация мыслится по образцу ситуации в независимых странах Западной и Центральной Европы: материнский язык внутри республики, английский в общении с внешним миром, включая российский центр.
Реальность в Калмыкии, однако, оказывалась существенно иной по сравнению, скажем, с Венгрией или даже с Эстонией. При обсуждении в 1990 г. проекта Закона о языках приводились такие факты: «Мы при обучении калмыцкому языку исходили из того, что учащиеся владеют разговорным калмыцким языком. Поэтому составляли программы и учебники, считая, что все дети владеют родным языком. На практике же оказалось, что основная масса школьников не знает родного языка... Основная масса калмыков – 59% – говорит и общается на русском языке»; «Ученики не знают ни одного калмыцкого слова, а их заставляют учить грамматику, правила, что вызывает лютую ненависть ученика к родному языку»; «Опросив многих выпускников (университета), говорю: ...можно сотнями выпускать специалистов по калмыцкому языку, но они уйдут преподавать русский язык и литературу».
Безусловно, сами по себе стартовые условия не все определяют: при создании Израиля не такая уж большая часть его населения владела ивритом. Но Калмыкия отличалась от Израиля по меньшей мере тремя факторами: гораздо меньшей престижностью этнического языка даже внутри своего этноса, наличием значительного русского населения и, наконец, отсутствием собственной государственности. В любом случае «потребности экономического оборота» •в единой России не могут не поддерживать роль русского языка.
