Что касается других мест Нового Завета, священнописатель послания к евреям обращается к ветхозаветным представлениям о помазании священников и переносит их на Иисуса (см. Евр.1,9; 5,8-10; 7,1-28). Имя «Христос» встречается также в посланиях Петра (см. 1Пет.1,13; 3,18; 2Пет. 1,1-2,16; 3,18), у Иакова (см. Иак.1,1; 2,1) и у Иуды (см. Иуд.1,47,21,25). В Откровении Иоанна Иисус назван Христом, в нем предвосхищается конец времени, когда полностью и вовеки возобладает Царство и спасение Господа и Его Мессии (Отк.11,15; 12,10; 20,4,6). Значение имени «Христос» заключается в том, что это титул, присвоенный Иисусу благодаря исполнению в Нем ветхозаветных пророчеств и Его воскресению из мертвых. Имя «Иисус» было у евреев довольно распространенным (греческая форма от «Иошуа» «Иешуа», «Иосия», ср. Лк.3,29; Евр.4,8, где имя «Иисус» в греческом тексте соответствует имени «Иошуа»), его носили и другие упомянутые в Новом Завете люди, например Иуст (см. Кол. 4,11). Но больше никого не звали Христом. Существенно, что первые ученики Иисуса стали называться не «иисусиане», а «христиане», последователи Христа (см. Деян.11,26; 26,28; 1Пет.4,16).
Иисус - Сын Божий
Это, безусловно, самый значительный христологический термин в Новом Завете. Слова «Сын Божий» или их эквиваленты («Сын», «Сын Мой» и др.) встречаются в нем более 124 раз, и их можно считать главной христологической категорией в каждом из Евангелий. Новый Завет описывает отношения Иисуса с Богом, прежде всего в терминах богосыновства. Само это понятие включает в себя несколько значений, связанных с особой миссией, послушанием, глубочайшей взаимосвязью, познанием, богоподобием, обретением благословений и даров.
В Ветхом Завете понятие богосыновства появляется в связи с тремя лицами или группами лиц: это ангелы (Быт.6,2; Иов.1,6; Дан.3,25), Израиль (Исх.4,22-23; Ос.11,1; Мал.2,10) и царь (2Цар.7,14; Пс.2,7; 88/89,26-27). Когда речь идет об Израиле и царе, богосыновство подчеркивает особую принадлежность Богу, избрание для служения Богу (т. е. повиновения Ему) и переживание Божьей любви, милости, зашиты и даров.
Хотя в Ветхом Завете царь сравнительно редко именуется сыном Божьим, такое употребление термина ближе к тому смыслу, который он имеет в Новом Завете, нежели к обозначению ангелов или даже всего народа. Также в Ветхом Завете не говорится явно о Мессии как о Сыне Божьем. Однако в кумранских произведениях есть три отрывка, в которых идея Сына Божьего связана с Мессией: «Его будут славить как Сына Божьего, и они назовут его Сыном Всевышнего». Хотя фрагменты, где Мессии приписано богосыновство, редки и разбросаны, было отмечено следующее: 1) мессианские надежды в тот период почти всегда связывались с идеальным царем из рода Давида (который в Ветхом Завете назван «Сыном Божьим»); 2) в некоторых высказываниях в Новом Завете, по-видимому, прослеживается сопряжение понятий «Мессия» и «Сын Божий» (cм. Мк.14,61; Мф.16,16). Это наводит на мысль, что восприятие Мессии как Сына Божьего не было совершенно чуждо палестинскому иудаизму.
Богосыновство в жизни и служении Иисуса
Согласно синоптическим Евангелиям, Иисус воспринимал себя и свою миссию как реализацию богосыновства и явно подразумевал при этом, что Он - Сын Божий. В результате исследования подлинных высказываний Иисуса, относящихся к «Отцу» и «Сыну», обнаруживаются следующие важнейшие моменты:
1. Глубокая личная связь с Отцом. Она указывает на тесные личные отношения между Иисусом и Богом. Особенно глубоко Ииcyc переживает их через молитву, в которой Он обращается к Богу почти исключительно как к «Отцу» (по-арамейски Abba; Мк.14,36; ср. Рим.8,15; Гал.4,6). Вероятно, что Иисус, был первым евреем, который в молитве именовал Бога Abba (обычно в еврейских молитвах употреблялось устаревшее «официальное» именование Аbi), и что обращение Abba означало близкие отношения и происходит из детской речи. Поэтому, это отличие молитвенной речи Иисуса от формально принятой, подразумевающей определенную дистанцию, и ее более разговорные формы, которые используются при общении с земным отцом, приобретают в этом вопросе ключевое значение.
2. Послушание Божьей воле. Евангельский рассказ о Крещении подводит ко второй важной теме - совершенному послушанию Божьей воле, понимаемой в терминах Страждущего Служителя или Раба Господня. Божественный голос при Крещении говорит о послушании: «...в Котором Мое благоволение». Более того, здесь слышится напоминание о Пс.2,7 и Ис.42,1, где понятия богосыновства и раба (служителя) Господня тесно связаны. Таким образом, богосыновство определяется в терминах послушания, а послушание описывается посредством образа раба Господня (служителя, отрока) из книги пророка Исайи. Хотя межзаветный иудаизм порой связывал Мессию с рабом Господним, в нем отсутствовала связь искупительного страдания последнего с Мессией. Но нет сомнений, что Иисус установил эту связь и обосновал ее своим пониманием роли Сына Божьего. Иисус толкует свое богосыновство в смысле покорной отдачи себя на страдания и смерть; это звучит также в молитве в Гефсимания (см. Мк.14,32-42). Помимо послушания Иисуса воле Божьей у Матфея есть еще три аспекта, характеризующие его богосыновство. а) Как Сын Божий Иисус знает Отца и Его волю, и только Он обладает властью толковать ее (см. Мф.5,17-48; 7,28-29; 11,25-27). б) Поскольку Иисус есть Сын Божий, Его ученики тоже становятся сынами Бога, которые могут обращаться к Богу «Отче». Для их сыновства, как и для богосыновства Иисуса, характерна прежде всего покорность воле Божьей (см. Мф.12,50). в) Поскольку Иисус до конца остается верным и покорным Сыном, Отец дал Ему всякую «власть на небе и на земле» (Мф.28,18); теперь Он царствует как Сын (см. Мф.28,19; 24,36) и возвратится, облеченный этой властью (см. Мф.10,32; 16,27; 25,31-46).
3. Единственный Сын Бога. Сказанное выше связано и с другой темой речей Иисуса, предполагающих Его богосыновство: оно исключительно. Иисус - единственный (единородный) Сын Божий. Как таковой Он имеет власть передать своим последователям опыт богосыновства, но Иисус последовательно проводит различие между сыновство учеников и своим собственным. Он говорит об «Отце Моем» и «Отце вашем», но никогда - об «Отце нашем» («Отче наш» в Молитве Господней (см. Мф.6,9) суть слова, которые должны произносить ученики).
Очевидно, что в подлинных речениях Иисуса в синоптических Евангелиях не говорится о Его богосыновстве в плане предсуществования, равно как и об онтологических понятиях (таких как Его божественная «природа»). Скорее Иисус выделяет моменты личных отношений с Богом знания Им Отца и активного служения.
Евангелие от Иоанна ставит богосыновство Иисуса в центр христологии. В нем сказано о «Сыне (Божьем)» 29 раз, а о Боге как об «Отце» - более 100 раз. Кроме того, Иоанн прямо утверждает, что цель написанного им Евангелия - убедить читателей уверовать в то, «что Иисус есть Христос, Сын Божий» (Ин.20,31). Хотя Иоанн включает большинство основных элементов представления Сына Божьего синоптиками, его образ богосыновства Иисуса отличается от того, который мы видим в синоптических Евангелиях.
Одно из важнейших отличий Иоаннова представления Иисуса как Сына Божьего от синоптиков состоит в постулировании предвечного бытия Сына. Если синоптики нигде не говорят о богосыновстве Иисуса в смысле Его предсуществования, то Иоанн начинает свое Евангелие с того, что неразрывно связывает «Слово» (Логос), фактически осуществившее творение, с Сыном.
Роль Иисуса как Сына Божьего характеризует прежде всего следующее. 1) Иисус, Сын Божий, всецело повинуется воле своего Отца (см. Ин.4,34; 5,30; 6,38; 7,28; 8,29); Его послушание выразилось в самом Его пришествии в мир (см. Ин.8,42). 2) Как Сын Божий Иисус творит дела Отца (см. Ин.5,19; 9,4; 10,37) и среди них те, которые может творить только Бог, - воскрешает мертвых (см. Ин.5,21,24; 6,40) и вершит суд (см. Ин.5,22,27-29; 8,16). И действительно, Иисус не говорит ничего, кроме того, что услышал от Отца (см. Ин.3,32-34; 12,49-50; 15,15), и не творит ничего, кроме того, что Он увидел у Отца (см. Ин.5,20; 8,38). То, что Он делает, - это по сути дела Отца, осуществляемые через Сына (см. Ин.5,17; 9,4; 10,32). 3) Будучи Сыном Божьим, Иисус пребывает в тесной, глубокой связи с Отцом. Эту близость Иоанн описывает пространственной метафорой: «сущий в недре Отчем» (Ин.1, 18). Такая близость, в частности, включает: а) «познание» Отца и Его воли (см. Ин.4,22-23; 6,45-47; 8,55; 15,15); б) владение всем, чем владеет Отец (см. Ин.16,15); в) особого рода доступ к Отцу и особого рода влияние на Него (см. Ин.14,13-16). 4) Отношения между Отцом и Сыном основаны на любви: Отец любит Сына (см. Ин.3,35; 5,20; 10,17; 17,23), и Сын любит Отца (см. Ин.14,31). Отец выражает свою любовь, все отдав в руки Сына (см. Ин.3,35; 13,3), а особенно тех, кто приходит к Сыну (см. Ин.6,37,44,65; 10,29; 17,2).
Из всего этого следует уникальность богосыновства Иисуса: Он - Сын Божий в таком смысле, который неприложим ни к кому иному, даже к верным Богу. Иоанн привлекает внимание к этой уникальности, единственности, называя Иисуса «единородным» (monogenes) Сыном (см. Ин.1,14,18; 3,16) и постоянно употребляя абсолютную форму слов «Отец» и «Сын» (с определенным артиклем). В Евангелие Иоанна ученики ни разу не названы «сыновьями», и они не обращаются к Богу «Отец». Только однажды в нем сказано о Боге как об «Отце» учеников (см. Ин.20,17), но там подчеркнуто различие между «Отцом Моим» и «Отцом вашим».
ИИСУС – ГОСПОДЬ
Истоки христианского употребления титула «Kyrios»
В 1Кор.16,22 и в Дидахе 10,6 - вероятно, наиболее древнем из неканонических христианских произведений - содержится арамейское свидетельство, имеющее первостепенное значение в решении этого вопроса. Здесь первые христиане, говорящие на арамейском языке, именуют Иисуса - Господом (maran atha или, скорее, marana tha ср. Откр.22,20, где, по-видимому, содержится греческий перевод этого оборота. Из этого текста очевидно, что подразумевается именно Иисус, как ясно это и в 1Кор.16,22-23). Можно предложить три основных способа понимания оборота marana tha: 1) «Господи, приди»; 2) «Наш Господь пришел» и 3) пророческий перфект, «Господь придет». Однако, первая версия кажется наиболее вероятной, особенно с учетом Откр.22,20 - где Господом именуется умерший и воскресший Иисус. Поскольку наиболее вероятен первый вариант перевода, то тогда получается, что даже если выражению «mаrе» - «наш Господин» не соответствует вполне титул «Господь», и даже если арамейское «mаrе» чаще применялось к людям, а не к Богу, никто не призывал обычного равви явиться после его смерти. Если понимать это выражение в целом (maranatha) как «приди, наш Господин», оно получит трансцендентальное значение, даже если такое значение отсутствует у «maran» как такового.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18
