Произошедшие в уголовном законодательстве изменения сделали актуальным
вопрос: в чем заключено социальное назначение наказания? Что должно
преобладать при назначении наказания: его карательный элемент или
направленность на предупреждение преступления Настоящий момент требует
превращения уголовной политики в социальную политику предупреждения
преступности.
Уголовное наказание как особая форма государственного принуждения
рассматривается в юридической литературе и качестве правовой категории.
Однако по своему содержанию, функциям, характеру и объектам воздействия оно
значительно шире, чем общественные отношения, возникающие при назначении,
исполнении и освобождении от отбывания наказания. Уголовное наказание
затрагивает и ряд социологических аспектов. Необходим учет комплекса мер
воздействия принуждения, связанных с влиянием уголовного наказания на
личность преступника, других членов общества, да и на само общество в
целом. Должная разработка таковых позволит государству более успешно
планировать и осуществлять уголовную политику, совершенствовать уголовное и
исправительно-трудовое законодательство. Важной проблемой изучения
уголовного наказания как социологической категории являются его социальные
функции. Одна из основных функций наказания - предупреждение, применяемое к
конкретному лицу за совершенное преступление.
Однако наказание как форма государственного принуждения должно быть
сопряжено с ограничительным положением карательного воздействия. По мере
стабилизации общества возникает необходимость развития мер воспитательного
воздействия на осужденных. Именно поэтому основной социальной функцией
наказания следует считать его предупредительную функцию, входящую в
качестве составной части в систему мер борьбы с преступностью.
Институт наказания реализует функцию социального контроля с точки зрения
как общей, так и частной превенции. Эффективность социального контроля в
форме использования наказания в борьбе с преступностью во многом зависит от
правильного учета влияния социальных изменений на законодательную
регламентацию уголовно-правовых санкций, их применения и исполнения.
Определение целей наказания - один из наиболее принципиальных вопросов
уголовного права. «От её решения зависит не только построение многих
институтов этой отрасли права, но и целеустремленное применение самого
уголовного законодательства».
Чезаре Беккариа писал: «Цель наказания заключается не в истязании и
мучении человека и не в том, чтобы сделать несуществующим уже совершенное
преступление... Цель наказания заключается только в том, чтобы
воспрепятствовать виновному вновь нанести вред обществу и удержать других
от совершения того же».
Н.С.Таганцов, определяя цели наказания, указывал: «Будучи личным
страданием, причиняемым виновному за учиненное им деяние, наказание должно
быть, организовано так, чтобы оно служило или могло служить тем целям,
которые преследует государство, наказывая»
В юридической литературе первых лет Советской власти много внимания
уделялось вопросу о целях и задачах наказания. Сложность этой проблемы
приводила к тому, что отдельные авторы, удачно сформулировали ту или иную
задачу наказания - исправительную, предупредительную или же охранительную,
в ряде случаев считали ее единственной, чем искажали действительную роль
наказания в Советском государстве. В рассматриваемый период еще только
начинали оформляться положения советской теории уголовного права о
соотношении принудительной и воспитательной сторон наказания, о соотношении
понятий «кара» и «воспитание», «кара» и «наказание».
Цели наказания влияют на существо кары и определяют направленность
наказания, главное его назначение. Определяя цели наказания, законодатель
указывает на оптимально возможный и желаемый результат выраженной в законе
угрозы наказанием и практики его применения в борьбе с преступностью. Для
правоохранительных органов, применяющих и исполняющих уголовное наказание,
они становятся практическим ориентиром эффективности их практической
деятельности. От целей наказания следует отличать его функции, с помощью
которых решаются частные задачи, достигаются промежуточные результаты на
пути к цели. Смешение целей с функциями в литературе встречается, и это не
только мешает правильному уяснению тех и других, но и приводит к искажению
социального назначения наказания, направленности уголовной политики.
Например, такое происходит, когда в качестве цели наказания признается
сама кара.
Ранее законодатель отделял кару как основу наказания от его целей
указанием на: 1) исправление и перевоспитание осужденных; 2) предупреждение
совершения преступлений осужденным; 3) предупреждение совершения
преступлений иными лицами (ст. 20 УК РСФСР 1960 г.).
Однако ряд авторов в своих монографических исследованиях в качестве одной
из целей ставили кару. При этом Н.А.Беляев пояснял: «Под карой как целью
наказания мы понимаем причинение правонарушителю страданий и лишений в
качестве возмездия за совершенное им преступление». Думается, такой подход
не согласуется с законом, если не сказать, прямо противоречит ему.
И.И.Карпец, отстаивая такую же точку зрения, рассуждал примерно так: «Раз
наказание карает и достигает каких-то целей, без чего не бывает, значит,
кара является одной из целей наказания». Аргументы одного и другого авторов
неизбежно приводят к выводу, что наказание как кара является самоцелью,
чего как раз уголовный закон не допускает.
Новый УК РФ определяет цели наказания в части второй ст. 44: «Наказание
применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также
исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений».
Формулировка ст. 43 УК РФ существенно отличается от текста ст. 20 УК РФ
1960 г. Во-первых, в ней отсутствует текст, содержащийся в части второй,
устанавливающий, что «наказание не имеет целью причинение физических
страданий или унижение человеческого достоинства».
В новом законе этим содержанием определен принцип гуманизма (часть вторая
ст. 7 УК). Во-вторых, в ст. 43 УК РФ отсутствует указание на перевоспитание
осужденных как цель наказания. Ряд авторов убедительно доказали, что
уголовно-правовые средства нельзя непосредственно связать с процессом
перевоспитания.
Однако законодатель оговорил в норме цель исправления осужденного, В свое
время авторы проекта УК отмечали, что «единственным указанием на критерии
исправления является положение, содержащееся в постановлении Пленума
Верховного Суда СССР от 19 октября 1971г. «О судебной практике условно-
досрочного освобождения осужденных от наказания и замены не отбытой части
наказания более мягким». В п. 2 этого постановления говорится, что
«доказательствами исправления осужденных служат примерное поведение и
честное отношение к труду, а для несовершеннолетних - и к обучению». Под
исправлением осужденного Н.А.Стручков видел: «... во-первых, результат
определенного воздействия на лицо, совершившее преступления, и во-вторых,
специфический воспитательный процесс, протекающий в условиях исполнения
наказания и применения мер исправительно-трудового воздействия».
Н.А.Беляев писал по этому поводу так: «Исправление - это та оптимальная
задача, которая должна быть решена при исполнении наказания. Об исправлении
преступника можно говорить тогда, когда под влиянием наказания в его
сознании происходят изменения, при наличии которых преступник хотя и не
превращается в активного, сознательного члена нашего общества, но уже
становится безопасным для общества».
Относясь к указанию в статье нового УК РФ на «цель исправления»
осужденного как к реальности, следует присоединиться к точке зрения
Г.А.Злобина, делающего акцент в функциях уголовного права на «охранительную
социально-превентивную».
Представляется, что исправление осужденного возможно с большим эффектом
мерами исправительно-трудового воздействия.
Кроме того, возникает вопрос: если достижение надежного исправления
осужденного обеспечивает несовершение им новых преступлений, почему
отдельно выдвигается еще цель частной превенции?
Итак, уголовное наказание преследует две общепризнанные цели: специальное
и общее предупреждение. Буквальное толкование текста действующей ныне части
второй ст. 43 свидетельствует о том, что законодатель не сделал
разграничения на уровне закона на специальное и общее предупреждение.
Однако представляется, что их наличие подразумевалось и изначально.
При разработке модели нового УК отмечалось, что «традиционно наиболее
важными целями уголовного наказания считаются общее и специальное
предупреждение преступлений». Причем «в плане общего предупреждения
наказание должно устрашать; в плане специального предупреждения -
исправлять и перевоспитывать, что необязательно предполагает устрашение».
Касаясь существа цели, надо отметить, что механизм ее достижения
заключается в карательном содержании наказания и испытании его осужденным.
Если же впоследствии осужденного удерживает от совершения преступления опыт
пережитого наказания, то, считается, налицо частное предупреждение. Не
имеет значения, что в. этом могло больше сказаться: устрашение, страдание,
испытание кары, осознание своей вины, перестройка установок или же
исправление в подлинном смысле.
Кроме того, частично предупредительный эффект заключен не только во
внутренней мотивации поведения осужденного благодаря испытанию наказания.
Есть наказания, которые по своему характеру больше или меньше способствуют
этой цели. Скажем, такая исключительная мера, как смертная казнь, полностью
обезвреживает осужденного. Лишение свободы как наказание больше располагает
ресурсами частного предупреждения, но эти ресурсы действуют во время его
отбывания. Наказания, не связанные с лишением свободы, или виды условного
осуждения в той или иной мере связаны с усилением социального контроля над
осужденными, и это обстоятельство служит цели частного предупреждения.
Таким образом, не все заключается в том, как прочувствует наказание
осужденный. Многое зависит и от внешних обстоятельств его отбывания, и от
того, как воздвигаются «барьеры» на пути возможного совершения новых
преступлений осужденным.
Таким образом, частнопревентивные ресурсы наказания смыкаются с мерами
специально-криминологической профилактики.
При рассмотрении сути общей превенции в литературе встречаются различные
подходы. В одних случаях вопрос ставится широко, сторонники такой трактовки
исходят из того, что общее предупреждение обращено ко всем гражданам, ко
всем членам общества. Уголовное наказание является стимулом правопослушного
поведения. Его применение к конкретным лицам, совершившим преступление,
предупреждает всех, каковы последствия нарушения уголовно-правового
запрета. В то же время общее предупреждение несет в себе воспитательную
функцию, внедряя в сознание членов общества недопустимость нарушения
уголовных законов и убежденность в неотвратимости уголовной ответственности
и наказания в случае совершения преступления.
Приведенная трактовка представляется расширительным толкованием понятия
общего предупреждения. Во-первых, здесь имеет место известное смешение
воспитательной и предупредительной ролей уголовного права в целом и одного
из его основных институтов - наказания в частности. Главное же состоит в
том, что преобладающая часть членов общества не совершают преступления не
потому, что определенные лица (или лица) понесли уголовное наказание за
конкретное преступление, а вследствие того, что преступление противоречит
их мировоззрению, убеждениям, принципам и т.п. Оно неприемлемо для них как
явление, несовместимое с их отношением к жизни, к благам и ценностям
общества, других людей и т.п.
Поэтому более обоснованной и соответствующей мысли законодателя является
позиция, которая трактует общее предупреждение более узко: оно обращено к
неустойчивым членам общества, которые по ряду объективных и субъективных
факторов (связи с преступной средой, пробелы воспитания, негативное
воздействие преступных «авторитетов») имеют искаженные представления о
существующих в обществе ценностях и т.п.
Сдерживающее начало в общем предупреждении обусловливается представлением
таких лиц о нежелательных последствиях преступления, которые состоят в том,
что за каждое преступное деяние установлена уголовная ответственность,
степень строгости (наказания) определяется степенью тяжести преступления;
ответственность в случае совершения преступления реальна и неотвратима.
Следует иметь в виду, что реальность содержащейся в уголовном законе
угрозы наказания проявляется лишь при фактическом его применении. В таких
случаях наказание будет восприниматься неустойчивыми элементами как
неизбежное следствие преступления, невыгодное для них по своим негативным
последствиям.
Не получил однозначного разрешения и вопрос о том, каков при этом механизм
удержания иных лиц от совершения преступления. Так, А.И.Марцев утверждает,
что «основным рычагом в механизме общего предупреждения преступления
является страх перед наказанием, страх перед возможностью пережить тяготы и
лишения», и приводит данные проведенного им опроса осужденных лиц, которые,
будучи в ситуации возможного совершения преступления, воздержались от него,
боясь наказания .
Однако представление о всесилии наказания является эфемерным. Так, по
данным того же автора, из 147 обследованных им преступников 90 человек в
момент совершения преступления не боялись наказания и относились к нему
безразлично. Опрос, проведенный им среди 200 осужденных, показал, что 34%
опрошенных 1) момент совершения преступления рассчитывали на
безнаказанность, а 58% - относились к наказанию безразлично. И только 4
проц. опрошенных совершили преступления, думая, что ответственность
наступит неизбежно. По данным И.С.Ноя, из 245 человек 64% не думали о
наказании при совершении преступления'' По данным некоторых исследований,
лишь 9% городских жителей ссылаются на страх перед наказанием как на
главный удерживающий от преступления мотив.
Применительно к общему предупреждению существенное значение имеет фактор
устрашения.
Категории лиц, которым адресован этот фактор, различны. Так, первую
категорию составляют люди, для которых устрашение не имеет мотивирующего
значения, т.к. они не совершают преступлений в силу сознательности или
других обстоятельств, вообще не связанных с уголовным запретом.
Вторую категорию составляют лица, для которых устрашение не имеет
мотивирующего значения, т.к. они совершают преступления, несмотря на угрозу
неблагоприятных уголовно-правовых последствий.
Третью категорию составляют лица, для которых устрашение имеет мотивирующее
значение, т.к. они не совершают преступления из страха перед
неблагоприятными уголовно-правовыми последствиями. Они-то и представляют
главный объект превенции.
Известно, что устрашающий эффект наказания зависит от тех лишений, которым
подвергается наказываемый.
Однако дело не только в самих лишениях, но также в том, как эти лишения
воспринимаются. Степень кары и, следовательно, устрашающий эффект наказания
различаются в зависимости от того, в каких условиях живут лица. Чем больше
разрыв между условиями жизни населения и теми условиями, в которые ставит
осужденного назначенное ему наказание, тем сильнее кара, тем больше
устрашающий эффект наказания'
Значение общего предупреждения меняется в связи с изменением круга деяний,
объявляемых преступлениями: чем меньше среди них деяний, сурово осуждаемых
господствующей моралью, тем больше значение общего предупреждения. Это
соотношение меняется также и под влиянием динамики преступности: чем ниже
преступность, тем больше значения придается специальному предупреждению.
Лишение свободы представляет собой одно из наиболее распространенных
наказаний, которое должно отвечать задачам общего и специального
предупреждения. В качестве меры специального предупреждения лишение
свободы, как известно, имеет противоречивый характер: ставя перед собой
задачу максимально приспособить человека к жизни в обществе, его отделяют
от этого общества, желая заменить в сознании человека вредные привычки и
представления правильными, его помещают в среду, где опасность «заражения»
отрицательными взглядами и чертами наиболее велика.
Противоречива и роль смертной казни. Представляется, что применение данного
вида наказания оставляет возможным констатировать лишь кару осужденному и
общую превенцию остальным гражданам.
Так, С.Г.Келина обоснованно пишет: «Цель частного предупреждения -
перевоспитание преступника, с тем чтобы он в дальнейшем не совершал новых
преступлений, в случаях применения этой меры наказания (имеется в виду
смертная казнь. - В.И.), естественно, не ставится»9.
Особого внимания в связи с решением проблем совершенствования уголовного
законодательства заслуживают существующие в общественном мнении
противоречия относительно целей наказания. Исследования показывают, что
общественное мнение, выступая в целом за расширение уголовной
ответственности и за ужесточение санкций в рамках действующего
законодательства, одновременно склоняется к тому, что эффективность,
например, лишения свободы невелика и отбывание наказания в местах лишения
свободы и большинстве случаев не достигает цели исправления и тем более
перевоспитания10.
Лишение свободы в значительной своей части применяется за преступления, не
представляющие большой общественной опасности, а этого, видимо, можно было
бы избежать11
Это свидетельствует о том, что назрела необходимость разрешения
противоречий между неумеренными карательными притязаниями и случаями весьма
либеральной оценки совершения конкретных преступлений, между требованиями
усиления уголовной репрессии как главного средства борьбы с преступностью и
низкой эффективностью страха перед наказанием в качестве мотива соблюдения
закона. Это тем более актуально в условиях, когда общая перспектива
постепенного сужения государственного принуждения может проявляться в более
высоком стимулирующем воздействии мер поощрения по сравнению с мерами
наказания, последовательной линии на смягчение уголовной политики, в
дифференциации ответственности, расширении применения мер общественного
воздействия и усиления воспитательного начала при исполнении карательных
санкций. В свое время законодатель существенно смягчал участь большого
контингента лиц, виновных в совершении преступления. Свидетельством тому
служат Указы Президиума Верховного Совета СССР от 8 и 15 февраля 1977 г. Об
этом же свидетельствует и Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля
1982 года «О дальнейшем совершенствовании уголовного и исправительно-
трудового законодательства».
В теории советского уголовного права в последние годы единодушно
высказывалась мысль о необходимости внести изменения в систему наказания, в
частности, устранить существенный разрыв в степени кары между лишением
свободы, с одной стороны, и остальными наказаниями - с другой.
Представляется, что в новом законе в части первой ст. 60 «Общие начала
назначения наказания» определенно отражено стремление устранить эту
проблему указанием, что «более строгий вид наказания из числа
предусмотренных за совершенное преступление назначается лишь в случае, если
менее строгий его вид не может обеспечить достижение целей наказания».
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
