Совокупные действия всех соучастников при этом становятся необходимым условием успеха преступной деятельности исполнителя и наступления преступного результата. К этому нужно добавить, что деятельность подстрекателя и пособника имеет своим последствием: а) совершение исполнителем преступного действия; б) преступный результат, наступивший непосредственно от действий исполнителя.
Содержание и характер вины при соучастии. Как уже было сказано, состав преступления выполняет исполнитель, но все соучастники отвечают за преступление, совершенное им, и связующим звеном всех их внешне разрозненных действий является умысел. Именно он делает преступную деятельность этих лиц совместной. При такой форме соучастия, как соисполнительство, действия каждого соисполнителя характеризуются не только умыслом, но и знанием того, что преступление совершается им совместно с другими (хотя бы одним) исполнителями. Без этой осведомленности каждый участник действует самостоятельно и отвечает в пределах им лично совершенного. Если А. и Б. порознь причинили здоровью В. легкий вред, который в совокупности образует тяжкий вред, то они отвечают за это только при условии взаимной осведомленности о совместном причинении тяжкого вреда здоровью человека. В этом смысле они действуют заведомо сообща, даже если не было предварительной договоренности. Без такого знания нет соисполнительства, и речь может идти либо о действиях в одиночку, либо о посредственном причинении. Если А., желая убить Б., причинит тяжкий вред его здоровью, а В. добьет его, то А. будет отвечать за покушение на убийство, а В. — за оконченное убийство.
При соучастии необходимо, чтобы все соучастники знали об исполнителе преступления, в котором они участвуют. Знание заключается в том, что они сознают те стороны преступного деяния, которые образуют основные признаки и элементы состава преступления. Сказанное не требует непосредственного знакомства с исполнителем; достаточно сознания того, что таковой есть, преступление им совершается или будет совершено.
Так называемое посредственное соучастие, т. е. подстрекательство к
подстрекательству, пособничеству, либо пособничество подстрекательству или
пособничеству должно рассматриваться как обыкновенное соучастие. Верховный
Суд в таких случаях всегда употреблял очень четкую формулу: все соучастники должны иметь представление о преступном характере
намерений и действий исполнителя. Не менее важным является вопрос и знания
исполнителем других соучастников. На этот вопрос следует ответить так: если
исполнитель не сознает преступной деятельности подстрекателя, а выступает в
качестве простого орудия в руках подстрекателя, то ни тот ни другой не
могут считаться соучастниками одного и того же преступления. Независимо от
ответственности исполнителя подстрекатель в данном случае должен
рассматриваться как посредственный причинитель. Однако для
подстрекательства не требуется личного общения с исполнителем, т. е.
исполнитель вовсе не должен всегда знать лично подстрекателя. То же самое
можно сказать и о пособнике. Важно лишь, чтобы он знал, что оказывает
помощь исполнителю в совершении преступного акта.[3]
Итак, исполнитель должен всегда отдавать себе отчет, что мысль о совершении преступления пришла к нему от подстрекателя, а не возникла сама по себе; при этом неважно, соответствовала ли эта мысль его собственным желаниям. Но, если подстрекатель использовал заблуждение исполнителя, то здесь вырисовывается другая картина. То же самое можно сказать и о пособничестве.
Итак, соучастие возможно там, где у соучастников имеются: а) взаимное знание о преступной деятельности друг друга; б) единое намерение совершить одно и то же преступление, хотя, разумеется, цели и мотивы у них могут быть и разными.
С интеллектуальной стороны умысел соучастников отличается от умысла лица, действующего в одиночку. Требуется, чтобы они сознавали обстоятельства, относящиеся не только к их собственному поведению, но и к деятельности других соучастников. Для интеллектуального момента умысла соучастников характерно: а) сознание общественно опасного характера своей деятельности; б) предвидение ее общественно опасного результата, т. е. преступных действий со стороны исполнителя со всеми их последствиями.
Разумеется, не требуется знание преступного деяния во всех его деталях.
Необходимо лишь представление об основных элементах состава совершаемого
преступления.
В тех случаях, когда закон конструирует состав преступления, предъявляя
особые требования к его субъективной стороне, это требование
распространяется и на других соучастников. Соучастники умышленного убийства
из корыстных побуждений (п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ) должны знать о наличии
корыстного мотива у исполнителя. Напомним, что Верховный Суд СССР и
Верховный Суд РФ всегда в своих решениях и постановлениях подчеркивали:
соучастие в преступлении предполагает осведомленность каждого из
соучастников о преступных целях лиц, участвующих в преступлении. Если же
закон не указывает на специальные цели и мотивы преступления, то знание их,
если они имелись у исполнителя, соучастниками не требуется. В этом случае
достаточно знания того, что преступление совершается исполнителем
умышленно.
Далее. Лица могут нести ответственность за соучастие в более тяжком
преступлении лишь в случае, если они знали о его квалифицирующих признаках.
Если исполнитель преступления признан невменяемым или несовершеннолетним, а
соучастники не знали об этом, то речь должна идти о покушении на
преступление с негодными средствами. Если подстрекатель склоняет
исполнителя к умышленному преступлению, а он действует неосторожно, то
также нет соучастия, а есть покушение на умышленное преступление;
исполнитель же отвечает за неосторожное. Знание или незнание чисто личных
обстоятельств, характеризующих исполнителя, если они не относятся к
основным элементам состава преступления, не может влиять на ответственность
соучастников.
Особенности волевого момента умысла соучастников заключаются в том, что во всех случаях он является прямым. Нельзя говорить о соучастии в преступлении, если подстрекатель или пособник действовали с косвенным умыслом. Соучастник, сознавая, что его действия способствуют совершению преступления, не может сознательно допускать, что в нем участвует. Если он содействует преступлению или подстрекает к нему, то он желает этого.
Вместе с тем общность намерения всех соучастников совершить преступление не означает общности их целей и мотивов. Наличие у подстрекателя и пособника иных мотивов, чем у исполнителя (исполнитель совершает корыстное преступление, а соучастники действуют из мести), не влияет на квалификацию (участие в корыстном преступлении). Таким образом, юридическая судьба соучастников зависит от исполнителя. Суть акцессорности соучастия в том и заключается, что не личные побуждения, цели, мотивы и действия определяют в конечном итоге характер их ответственности, а лишь те, которые они внушали исполнителю и которыми он руководствовался, совершая преступление. Судебная практика России всегда придерживалась такой позиции. Так, например, Ш., подговаривая своего брата Д. обокрасть К., действовала из ревности и мести. К. же совершил кражу и Ш. отвечала за подстрекательство к краже, хотя не преследовала корыстных целей.
В связи с этим в судебной практике иногда возникает проблема юридической оценки действий агента-провокатора, т. е. лица, которое подстрекает исполнителя на преступление, преследуя цель его последующего изобличения. В принципе названная проблема особых сложностей не вызывает. В практике работы правоохранительных органов агентурная деятельность имеет важное значение, но вряд ли она может представлять собой неограниченное поле для провокаций преступлений, хотя бы и для последующего разоблачения виновных. Разумеется, в агентурной работе всякое может быть. Возможно и участие в каких-то действиях, способствующих осуществлению преступных замыслов, когда преступная задача поставлена, план выработан и решение принято. Конечно, каждый конкретный случай деятельности агента должен обсуждаться с точки зрения законности, но наиболее ответственные действия санкционируются соответствующей службой, которая и должна взять на себя ответственность. Во всяком случае решение (решимость) осуществить преступление не должна исходить от агентурного работника, а если такое решение принято главарями преступной организации, то агенты могут быть замешаны в подготовке преступления или его осуществлении, но лишь постольку и в такой мере, в которой они содействуют не совершению, а раскрытию преступления.
2. Виды соучастников. Основания и пределы ответственности соучастников.
УК РФ называет четыре вида соучастников: исполнитель, организатор, подстрекатель и пособник. Все они отличаются друг от друга формами и характером участия в преступлении. Какие же критерии положены в основу их разграничения? На этот счет следует сделать несколько предварительных замечаний.
Существуют две основные теории — субъективная и объективная. Суть
первой состоит в том, что проводить различие между ними следует, учитывая
заинтересованность в преступном результате, независимо от их объективного
вклада в его достижение. Согласно этому те, кто считает деяние своим
собственным, должен признаваться главным виновником (в частности,
исполнителем), все остальные — соучастниками. На основе этой теории много
лет назад один германский суд признал исполнителем преступления мать
новорожденного ребенка, хотя его собственноручно задушила ее сестра, а мать
только помогла ей в этом. Учитывая, что убийство было совершено в интересах
матери, она и была признана исполнителем, а тетка ребенка — пособником.
Однако против такого решения единодушно восстало большинство теоретиков
уголовного права и представителей практики. С тех пор данная теория не
пользуется успехом среди представителей догмы уголовного права и почти
единодушно отвергается судебной практикой. В СССР и России всегда в основу
различения соучастников выдвигались объективные критерии. Ст. 34 УК РФ
говорит о двух критериях, которые должны быть положены в основу, — степень
и характер участия в преступлении. Поскольку закон не предусматривает
обязательного смягчения уголовной ответственности по формальным основаниям,
то главным в определении объема вины соучастников является степень участия,
хотя не следует забывать и того, что в большинстве случаев она напрямую
зависит от характера деятельности соучастника.
Степень участия представляет собой всестороннюю оценку фактической роли субъекта в совершении преступления. Характер же участия представляет собой критерий разграничения исполнителей, подстрекателей и пособников между собой. Однако указанный критерий в отношении организатора преступлений должен быть дополнен и некоторыми другими деталями. Основным моментом, характеризующим организатора преступления, является степень его участия в преступлении, которая всегда оказывается наивысшей. Итак, характер участия в преступлении определяет разграничение исполнителей, подстрекателей и пособников. Наивысшая степень участия характерна для организатора преступления, хотя формально его роль в преступлении может выглядеть как исполнение, подстрекательство или даже пособничество деянию. Исполнитель преступления. Часть 2 ст. 33 УК гласит:
