Другой тип монополизации рынка сложился в нефтедобыче и нефте­переработке. Здесь сформировались компании, построенные на принци­пах вертикальной интеграции и объединяющие ряд предприятий "от скважины до бензоколонки". Организационно такие структуры являются холдингами. Первая российская вертикально интегрированная компания - государственный концерн "ЛУКойл" - была создана в 1991 г. на основе трех нефтедобывающих объединений: "Когалымнефтегаз", "Урайнефтегаз", "Лангепаснефтегаз". В конце 1992 г. был определен порядок акци­онирования нефтяной отрасли - холдингами стали "ЛУКойл", "ЮКОС" и "Сургутнефтегаз". Оставшиеся предприятия нефтекомплекса закрепля­лись за госпредприятием "Роснефть". В настоящее время в нефтедобы­че сложилась олигополистическая структура рынка.

С точки зрения создания монопольных структур представляет ин­терес и тенденция к ускоренному формированию финансово-промыш­ленных групп. К середине 1995 г. в реестр ФПГ внесено уже 15 групп. В их состав на добровольной основе вошло 273 предприятия, в том числе 51 финансово-кредитное учреждение. Среди участников ФПГ можно отметить такие крупные промышленные предприятия, как РАО "Но­рильский никель", АО "АвтоГАЗ", Новолипецкий, Челябинский и Маг­нитогорский металлургические комбинаты; такие мощные финансовые организации как "ОНЭКСИМ-банк", "Международная финансовая ком­пания", "Российский кредит", "Автобанк", "Гермес-Союз", Промстрой­банк, "АвтоВАЗбанк". Общая численность работников ФПГ превышает 2 млн. человек при годовом объеме производства 26 трлн рублей и сум­марном консолидированном капитале более 150 млрд рублей. Подавля­ющее большинство участников ФПГ - приватизированные либо част­ные предприятия, объединенные по типу вертикальной или горизон­тальной интеграции, разнообразные по своей отраслевой и региональ­ной принадлежности. В перспективе с учетом потенциала российской экономики следует ориентироваться на становление: 10-20 особо мощ­ных универсальных промышленных групп; 100-110 крупных групп, со­поставимых по размерам с зарубежными корпоративными объединени­ями и обеспечивающих до 50% объема промышленного производства.

В России уже наблюдаются прецеденты достижения расширенных картельных соглашений. В качестве примера можно привести Генераль­ное соглашение о совместных действиях по стабилизации цен и сокра­щению взаимных неплатежей, заключенное между МПС, Минтопэнер­го, Роскомметаллургии, РАО "ЕЭС России" и ГП "Росуголь". Соглаше­ние преследует цели стабилизации цен на продукцию, поставляемую участниками друг другу, максимального сокращения взаимной задол­женности на основе взаимозачетов, развития вексельной формы расче­тов, в том числе и с бюджетом. Другим направлением формирования картельных групп является образование отраслевых союзов производи­телей и экспортеров. Уже функционируют Союз лесоэкспортеров, Союз производителей минеральных удобрений и средств защиты растений, Всероссийская ассоциация рыбохозяйственных предприятий, Союз эк­спортеров и производителей черных металлов, Союз производителей редкоземельных, чистых и особо чистых металлов, Союз нефтеэкспортеров России, Зерновой союз. В августе 1994 г. при МВЭС создан Совет отраслевых объединений производителей и экспортеров, в состав кото­рого вошли представители МВЭС и союзов экспортеров. Будут ли дей­ствия подобных картелей носить монопольный характер, покажет опыт.

Анализ происходящих процессов позволяет выдвинуть следующую гипотезу. За истекший период в экономике России взаимодействовали две тенденции. Одна, связанная с ортодоксальными либеральными взгля­дами и попытками их реализации в сфере приватизации, стимулирова­ния, развития малого и среднего бизнеса, антимонопольной политики, отражала усилия по полномасштабному и форсированному разгосудар­ствлению и разукрупнению производства и управления, приближению к теоретически чистым моделям открытой либеральной экономики свобод­ной конкуренции. Другая - отражающая объективные реалии, необходи­мость выживания в условиях кризиса и усиления конкуренции, в том числе со стороны иностранных производителей, преодоления стихии неуправляемости как во внутри- так и во внешнеэкономической сфере, вела к возникновению новых экономических и организационно-правовых форм крупного производства, механизмов функционирования и реализа­ции монопольных отношений. Исходные условия и методы рыночных реформ не могли не привести к формированию монополистических рын­ков и ограничению конкуренции со всеми вытекающими отсюда послед­ствиями. Вместе с тем как положительный факт отметим, что крупные производства и предприятия сумели выстоять, выработать новые органи­зационно-управленческие формы и стратегии экономического поведения. По нашему мнению, отношение к высококонцентрированным: производ­ствам, крупным хозяйственным единицам как к опорным конструкциям стабильной и конкурентоспособной экономики ещё предстоит утвер­дить в качестве одного из приоритетов российской экономической по­литики.

Существующее положение, когда политика демонополизации и раз­вития конкуренции занимает далеко не первое место в системе приорите­тов политики реформ, конечно, сказывается на характере и действенности антимонопольного регулирования. Оно ведет, скорее, в русле оперативного реагирования на проблемы, обусловленные приоритетной политикой финансовой стабилизации. В иерархии задач антимонопольного регулиро­вания превалируют меры, связанные с курсом на разукрупнение производ­ства, санкции, направленные на противодействие монопольной практике крупных фирм, контроль за их деятельностью. В то же время такие сфе­ры, как выявление и пресечение недобросовестной конкуренции, сти­мулирование новых хозяйственных структур, ослабление барьеров для входа на рынки новых производителей, представляют собой "второй эшелон" деятельности антимонопольных структур. О том, что антимоно­польные структуры работают с запаздыванием, свидетельствует их не­подготовленность ко второму этапу приватизации, новым тенденциям в развитии рынка ценных бумаг. Еще находится в стадии подготовки за­конодательство по антимонопольной политике и поддержанию добро­совестной конкуренции в финансовой сфере; не проработаны вопросы защиты от монопольной практики новых частнохозяйственных структур и иностранных инвесторов; отсутствует законодательство о конкурен­ции в сфере биржевой деятельности и организованных торгов.

Текущая антимонопольная политика реализуется ГКАП России через ряд инструментов, включая Государственный реестр предприятий-моно­полистов. Под последними в соответствии с новой редакцией Закона РФ "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" понимаются предприятия, контролирующие 65% рынка и более. До недавнего времени регулирование осуществлялось через установление предельного уровня рентабельности, дифференциро­ванного по отраслям. Антимонопольное регулирование в части форми­рования и ведения Государственного реестра предприятий-монополис­тов затронуло: большинство предприятий, выпускавших потребительские товары, стройматериалы; предприятия некоторых других обрабатываю­щих отраслей, включенных в региональные разделы Реестра; предприя­тия базовых и обрабатывающих отраслей, содержащиеся в федеральном разделе Реестра. Попытка ограничения рентабельности не принесла ус­пехов, тем более что подобная идея не срабатывала даже тогда, когда существовал мощный аппарат Госкомцен СССР, способный отслежи­вать и контролировать динамику цен и рентабельности.

Предприятия-монополисты быстро адаптировались к новым формам контроля и нашли различные способы обходить данные ограничения. Это, в частности, достигалось путем создания мелких "дочерних" ком­мерческих структур, которые, естественно, не могли быть включены в Реестр. Монопольная продукция реализовывалась по свободным ценам через эти структуры.

Подобный способ регулирования, кроме того, содействовал росту инфляции издержек, так как завышение последних компенсировало ограниченные возможности повышения прибыльности. Иными словами, антимонопольное регулирование в том виде, как оно было задумано, противодействовало главной цели макроэкономической политики ре­форматоров - подавлению инфляции. Оно не достигло и своих непос­редственных целей - поставить монополистов под контроль.

В создании реальных конкурентно-рыночных начал большую роль должна сыграть приватизация собственности. Однако спешка и планово-отчетный формализм в лучших традициях старой плановой системы, схематизм и унификация сложнейших вопросов перераспределения соб­ственности, а порой и прямое игнорирование национально-государст­венных интересов не позволили приватизации выполнить функцию ката­лизатора развития полноценных и продуктивных конкурентных отно­шений.

Аналогичную роль призвано сыграть развитие малого предприни­мательства. Поскольку роль последнего в продвижении реформ, пре­одолении кризиса, повышении эффективности и производительности, решении социальных проблем признается обществом и государством, оно нуждается во всемерной поддержке и стимулировании. В данном случае уместно вспомнить высказывание Ф. Хайека о том, что только в понимании вульгарных либералов, способных лишь скомпрометировать идею экономического либерализма, все делается "само собой" под безо­шибочным водительством пресловутой "невидимой руки". Развитие ры­ночной экономики и честной конкуренции требует проведения целе­направленной и последовательной политики экономической свободы. Вся история малого предпринимательства последних лет свидетельству­ет, что для его развития нужны не столько льготы или, грубо говоря, поблажки, сколько нормальный предпринимательский климат.

Опыт России во многом перекликается с опытом стран Восточной Европы. Там тоже первоначально были предприняты попытки радикаль­ной деконцентрации производства путем разукрупнения предприятий-монополистов. Однако они также впечатляющего успеха не имели. В странах Восточной Европы реальное продвижение в политике демоно­полизации и поощрения конкуренции было достигнуто на путях прива­тизации госсобственности. В последнее время антимонопольное регу­лирование перемещается в область поощрения конкуренции и пресече­ния её недобросовестных форм. Считается, что наиболее удачной моде­лью в данном случае явился Закон о защите экономической конкурен­ции, разработанный по образцу германского антимонопольного законо­дательства и принятый в Чехословакии в 1991 г. Венгерский и польский законы аналогичны чешскому.

В целом в эволюции национальных антимонопольных законода­тельств четко прослеживается тенденция: при сохранении его антимо­нопольной направленности происходит существенное смещение оце­нок самоценности и безусловной полезности конкуренции как таковой. Конституируется основной принцип антимонопольного законодатель­ства, в соответствии с которым признаком монополии признаются не крупные размеры компании сами по себе и даже не большая доля кон­тролируемого ею рынка, а наличие у фирмы монополистических наме­рений и достаточной власти для их осуществления. Так, сразу после второй мировой войны под воздействием резко возросшей экономичес­кой и политической роли США в Германии произошла определенная унификация подхода к проблеме монополизма на основе американских образцов. Однако с течением времени в Германии был восстановлен исключительно высокий уровень концентрации производства, что в не­малой степени способствовало и восстановлению ее статуса в качестве мировой экономической державы.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11