перфектный инфинитив:
“I would fain prove so.” (II, 2)
“… and then I prescripts gave her, that she should lock herself from
his resort.” (II, 2)
“O God! a beast, that wants discourse of reason, would have mourn’d
longer.” (I, 2)
“It would have much amazed you.” (I, 2)
“… so that my arrous… would have reverted to my bow again, and not
where I had aim’d them.” (IV, 7)
“I should have fatted all the region kites with this slave’s offal!”
(II, 2)
“You should not have believed me.” (III, 1)
“It will be laid to us, whose providence should have kept short,
restrain’d and out of haunt, this mad young man.” (IV, 1)
“She should in ground unsanctified have lodged till the last trumpet.”
(V, 1)
Одновременно происходит и разграничение форм прошедшего времени
сослагательного наклонения (if I knew, if I had) и перфектной формы (if I
had known). Последняя начинает использоваться как одна из форм
сослагательного наклонения в ранненовоанглийский период.
“What would he do had he the motive and the cue for passion that I
have?” (II, 2)
“if your lordship were at leisure, I should impart a thing to you from
his majesty.” (V, 2)
“If this had not been a gentlewoman, she should have been buried out
o’ Christian burial.” (V, 1)
3) Прилагательное.
а) Употребление составных прилагательных.
Насыщенность шекспировского стиля образностью в сочетании со сжатостью
особенно наглядна в составных прилагательных.
Так, например, узнав об убийстве своего отца, Гамлет идет к Офелии и
та, описывая его состояние Полонию, говорит:
“his stockings foul’d, ungarter’d, and down-gyved to his ancle.” (II,
1)
Это означает, что чулки Гамлета спадали до щиколоток и были похожи на
оковы на ногах преступника (gyves – ножные оковы).
Когда Гамлета терзают сомнения, и он не знает, как отомстить за смерть
отца, он называет себя “muddy-mettled rascal” (II, 2), что означает
"нецельный по характеру, по природе, как металл, в который попала грязь"
(слова "metal" – металл и "mettle" – нрав – в ту эпоху еще не отличались по
правописанию).
Кроме того, Гамлет говорит о себе “pigeon-liver’d” (II, 2), то есть
что у него голубиная печень. Согласно взглядам той эпохи храбрость
определялась свойствами печени. А Гамлет не может мстить и считает себя
трусом.
Лаэрт называет себя „жертвующим своей жизнью пеликаном” (“life-
rendering pelican” (IV, 5)), так как он готов отдать жизнь за друзей своего
отца. А в ту эпоху было широко распространено поверье, что, пеликан
разрывает свою грудь клювом и кормит своих птенцов собственной кровью.
Когда Гамлет обсуждает с Горацио позорный для своей страны обычай
кутить и веселиться без меры, то называет это “heavy-headed revel” (I, 4).
Здесь мы наблюдаем типичное для Шекспира употребление прилагательного.
Действие определяется его результатом: разгул назван тяжелоголовым, так как
результат разгула (revel) – тяжелая голова.
Также можно привести следующие примеры употребления Шекспиром
составных прилагательных:
“shrill-sounding throat” (I, 1)
“fear-surprised eyes” (I, 2)
“new-hatch’d … comrade” (I, 3)
“seeming-virtuous queen” (I, 5)
“well-took labour” (II, 2)
“ever-preserved love” (II, 2)
“o’er-teemed loins” (II, 2)
“something-settled matter” (III, 1)
“promise-crammed air” (III, 2)
“heaven-kissing hill” (III, 4)
“ill-breeding minds” (IV, 5)
“peace-parted souls” (V, 1)
“wonder-wounded hearers” (V, 1)
Из данных примеров видно, что способом словообразования у Шекспира
является словосложение. При этом любая часть речи складывается с причастием
первым или причастием вторым, а образованное составное прилагательное
приобретает яркое и емкое значение.
б) Особенности формирования
степеней сравнения прилагательных.
Что касается особенностей формирования степеней сравнения
прилагательного, то, прежде всего следует отметить то, что морфологические
формы сравнения и сочетания с "more, most" употребляются у Шекспира в
независимости от количества слогов:
“In the most high and palmy state of Rome…” (I, 1)
“Murder most foul, as in the best it is, but this most foul, strange
and unnaturale.” (I, 5)
“… they have a plentiful lack of wit, together with most weak hams.”
(II, 2)
“And, with them, words of so sweet breath composed as made the things
more rich.” (III, 1)
“We would not understand what was most fit.” (IV, 1)
“Conscience and grace, to the profoundest pit!” (IV, 5)
Ряд лингвистов рассматривает сочетания с "more" и "most" как
аналитические формы на том основании, что, во-первых, они передают то же
значение, что и морфологические формы сравнения, и, во-вторых, лексическое
их значение ослаблено.
Однако ослабленность эта весьма относительна; "more, most" всегда
передают бульшую степень того или иного качества, и, в сущности, значение
"more" в этих сочетаниях мало, чем отличается от его значения в других
типах сочетаний: "more time". Кроме того, ослабленность лексического
значения сама по себе еще не создает аналитической формы. Сочетания с
"most" типа "a most wise decision" очень близки по значению к сочетаниям
типа "a very wise decision"; это значение никогда не передается формой
превосходной степени (невозможно "a wisest decision").
Еще одним веским аргументом в пользу того, чтобы рассматривать
сочетания с "more, most" как свободные сочетания, является тот факт, что
они прямо противоположны сочетаниям с "less, the least", которые никто не
рассматривает как аналитические. Что же касается синонимии грамматического
значения, передаваемого морфологическими формами сравнения и сочетаниями с
"more, most", то грамматическая синонимия совершенно не является признаком
аналитической формы.
Кроме того, у Шекспира достаточно часто употребляются плеонастические
сочетания, то есть сочетания "more" или "most" с морфологической формой
сравнения:
“… come you more nearer than your particular demands will touch it.”
(II, 1)
“Your wisdom should show itself more richer to signify this to his
doctor.” (III, 2)
Возможность таких сочетаний также говорит против того, чтобы слова
"more" и "most" были средствами образования аналитических форм степеней
сравнения.
Прилагательные, которые образуют в современном английском языке
степени сравнения не посредством суффиксом, а от другого корня, Шекспир
употребляет по-своему:
“Where love is great, the littlest doubts are fear.” (III, 2)
“… to whose huge spokes ten thousand lesser things are mortised and
adjoin’d.” (III, 3)
“O, throw away the worser part of it.” (III, 4)
Как указывает Эббот в книге "A Shakespearian grammar", окончание
превосходной степени "-est" иногда означает „очень”, подразумевая лишь
немного крайнюю степень чего-либо или вообще не подразумевая таковой:
“A little ere the mightiest Julius fell.” (I, 1)
4) Местоимение.
а) Употребление местоимений "thou, thy, thine, thee, thyself".
В эпоху Шекспира еще широко употреблялись местоимения "thou, thy,
thine, thee", возвратная форма "thyself":
“Thou art a scholar.” (I, 1)
“If thou hast any sound, or use of voice, speak to me.” (I, 1)
“Thou comest in such a questionable shape.” (I, 4)
“Frailty, thy name is woman!” (I, 2)
“Give thy thoughts no tongue…” (I, 3)
“And thy commandment all alone shall live…” (I, 5)
“Give every man thine ear, but few thy voice…” (I, 3)
Из последнего примера видно, что притяжательное местоимение
употребляется в двух вариантах "thine" и "thy". То же самое касается и
местоимений "mine" и "my". При этом "mine" и "thine" в качестве определения
употреблялись перед словами, начинающимися с гласного звука, а "my" и
"thy" – перед словами, начинающимися с согласного. Можно привести следующие
примеры с местоимениями "thine" и "thy", "mine" и "my":
“Grapple them to thy soul with hoops of steel, but do not dull thy
palm with entertainment…” (I, 3)
“This above all: to thine own self be true.” (I, 3)
“What feast is toward in thine eternal cell..?” (V, 2)
“Since my dear soul was mistress of her choice…” (III, 2)
“No, my lord, rather with choler.” (III, 2)
“Observe mine uncle.” (III, 2)
“For I mine eyes will rivet to his face…” (III, 2)
Местоимение "thee" и возвратная форма "thyself" встречаются, например,
в следующих предложениях:
“Get thee to bed, Francisco.” (I, 1)
“I pray thee, stay with us.” (I, 2)
“As thou art to thyself.” (I, 1)
“… if thou answerest we not to the purpose, confess thyself.” (V, 1)
б) Употребление местоимения "you" наряду с "thou" и специфические
оттенки последнего.
В эпоху Шекспира местоимение "you" уже начало вытеснять "thou".
Иванова И.П. и Чахоян Л.П. в „Истории английского языка” утверждают, что в
начале ранненовоанглийского периода употребление местоимений "you" и
"thou" было сходно с их употреблением в других европейских языках, то есть
"you" употреблялось по отношению к старшему или социально вышестоящему, а
"thou" соответственно в обращении к младшему или социально нижестоящему.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
