местечка, где расположен замок герцога (Larche, prиs du
pont);
> Схожесть ситуаций, в которые попадают герои;
> Схожесть их действий, желаний и интересов: оба большие
любители поесть и пофилософствовать; любимое время
провождение – сон; любимый напиток – загадочный “essence
de fenouil avec l‘eau plate“;
> Фразы, которые персонажи повторяют друг за другом: “Encore
un de foutus…” и др.
Однако, рифма между персонажами – неполная, что, впрочем, ни сколько
не вредит общей композиции романа, в основе которой лежит древняя китайская
легенда [17. Стр. 44]: крестьянин во сне представляет себя бабочкой, но не
бабочка ли это на самом деле, которая во сне думает, что она – бодрствующий
крестьянин. Эта матрица, на основе которой автор и создает свое
произведение, также обуславливает развитие романа, например, чередование
сна и бодрствования у главных героев: если один из них засыпает, другой
тотчас же просыпается – эта очередность жестко соблюдается вплоть до 17
гл., в которой Сидролен и герцог встречаются в 1964 г.
Здесь следует отметить, что такая матрица, хоть и задает определенный
алгоритм, едва ли может быть отнесена к формальным ограничениям (быть
может, мы вправе считать ее, хотя бы частично, семантическим ограничением,
что также вполне вписывается в круг работ УЛиПо). Что же касается
формальных ограничений, примеры их функционирования можно встретить в
романе “Les Fleurs Bleues” на уровне предложений и абзацев. Так, например,
на уровне одного абзаца можно наблюдать комбинаторное ограничение,
получившее внутри УЛиПо название “X prend Y pour Z”. Отметим по ходу, что
это ограничение является личным изобретением самого автора. На деле это
ограничение функционирует следующим образом:
Joachim d’Auge se tut et fit la mine de rйflйchir.
Le chapelain devina que le duc envisageait de passer а la rйbellion
ouverte. Le hйraut devina la mкme chose. Le duc devina que les deux autres
avaient devnй. Le chapelain devina que le duc avait dйvinй qu’il avait
dйvinй, mais ne devinait point si le hйraut avait lui aussi devinй que le
duc avait dйvinй qu’il avait dйvinй. Le hйraut, de son cфtй, ne devinait
point si le chapelain avait devinй que le duc avait dйvinй qu’il avait
dйvinй, mais il devinait que le duc avait dйvinй qu’il avait dйvinй.
Действия (или, в данном случае, ход мыслей) персонажей описанные в
этом отрывке укладываются в определенную матрицу:
| |D |Ch |H |
|D |+ |+ |+ |
|Ch |+ |+ |- |
|H |+ |- |+ |
Рассматривая комбинаторное ограничение в творчестве Р. Кено, нельзя
обойти вниманием такой любопытнейший пример их использования как “Cent
mille millards de poиmes”. Сборник этот составляют 10 сонетов, строки
которых позволяют, путем их различного сочетания, создать 1014
стихотворений. Так, при рифме ABAB в катренах и CCDCDD в терцетах первая
строка любого сонета рифмуется с третьей строкой любого сонета, вторая – с
четвертой, подобный комбинаторный принцип сохраняется и в терцетах.
Следует отметить, что сонеты, входящие в сборник, несколько отличаются
по своей форме от классического варианта. Это касается системы рифм,
которая нетипична для классического сонета, хотя и не противоречит его
правилам: АВАВ вместо обычной АВВА. В качестве стихотворного размера автор
выбрал Александрийский стих, что вполне типично для сонета французского, но
не считается обязательным правилом для сонета вообще.
В своем предисловии к сборнику (Mode d’emploi) Кено объясняет и другие
принципы, которыми он руководствовался[18]:
1. Рифмы не должны были быть ни слишком простыми (чтобы избежать
банальности и монотонности), ни слишком редкими, что в значительной
степени усложнило бы задачу;
2. Катрены должны были включать не менее 14 различных слов, а терцеты
не менее 20;
3. Грамматическая структура должна была оставаться неизменной при
любой перестановке строк, но при этом каждая строка (за исключением
строк последнего сонета) должна была представлять собой не
законченное предложение, но часть сложного.
Кроме того, Р. Кено, естественно, следил за согласованием
прилагательных и определяемых существительных в роде и числе при
перестановке строк.
Таким образом, как отмечает Франсуа Ле Лионе [19. Стр. 40], речь не
идет о простом упражнение типа “Cadavre exquis”. Кроме сохранения рифмы
(что не является ничем необычным) Кено обеспечил сохранение синтаксиса (что
типично для УЛиПо ) и семантического содержания (что типично для Кено).
П. Фурнель, ссылаясь на Клода Бержа, заметил [20. Стр. 303], что не
все полученные таким образом стихотворения будут отвечать строгим правилам
написания классического сонета, которые запрещают повторное использование в
сонете какого-либо значимого слова для образования рифмы (слово marchandise
встречается в конце 5ой строки 10го сонета и в конце 7ой строки 3го). Этим
объясняется название сборника (“Cent mille millards de poиmes”), который
содержит 99(1012 сонетов, т.е. название остается верным.
Следует также подчеркнуть, что использование такой формы, как сонет –
ограничение в известном смысле математического характера, поскольку автор
явно не придерживается идеалов «высокого стиля», используя в сонетах
разговорную лексику (йcrabouiller, emberlucoquer, grignoter, empocher и
т.д.), англицизмы (c’йtait а cinq o’clock que sortait la marquise), а также
всевозможные трансформации слов (corned-beef => cornйdbоf, exquise =>
exeuquise и т.д.). Тоже можно сказать и про тексты Tanka, Sonnet и
Alexandrin из “Exercices de style”[9. Стр. 162].
Следует также отметить, что ограничение может не только служить
основой для создания текста, но и применяться к уже существующему тексту, в
результате чего уже создается новое произведение.
На наш взгляд, книга Р.. Кено “Exercices de style” вполне может быть
использована в качестве иллюстрации. Идея написания этого произведения
зародилась у Кено после того, как он прослушал концерт Р. Баха “L’Art de la
fugue” (7. Стр. 171(Эта книга включает в себя 99 текстов, в которых автор
рассказывает одну и ту же историю 99 различными способами. Количество
текстов случайностью не является [9. Стр. 154]. Это симметричное
построение: 49+1+49, при этом 49=7х7 (7 может расцениваться, как
своеобразный знак писателя: в его имени и фамилии по 7 букв, а родился Кено
21(3х7) февраля). Тип используемых для написания текстов ограничений можно
отнести к переводу (traduction). Речь идет о внутриязыковом переводе,
который становится возможным за счет изменения звуков, слов, синтаксиса и,
даже, литературного жанра и смысла. В связи с этим, представляется
целесообразным повторить классификацию подвидов этого ограничения,
разработанную членами УЛиПо[21. Стр. 143-158]:
1. Омофонический перевод: сохраняется только фонетическая структура.
Homophonique
Ange ouvert m’y dit sur la pelle а deux formes d’un
haut obus (est-ce), j’а peine sus un je nomme (ф Coulomb!)
ovec de l’adresse autour du chat beau. Sous daim, il
intrepella son veau а zinc qui (dix hait-il?) lui
maraоcher sur l’йvier exprй. Mais en veau (hi! han!) une
pelle а ce vide ici prиs six bкtas а bandeau non l’a dit
ce cul: Sion…
2. Омосинтаксический перевод: сохраняется синтаксис. Наиболее
показательным примером будет, наверное, ограничение S+7.
Translation
Dans l’Y, en un hexagone d’affouragment. Un typhon
dans les trente-deux anacardiers, chapellerie modeste avec
corйopsis remplaзant la rubellite, couchette trop longue
comme si on lui avait tirй dessus. Les gentillesses
descendent. Le typhon en quкteur s’irrite contre un
voiturier. Il lui reproche de le bousculer chaque fois
qu’il passe quelqu’un tondeur pleurnechard qui ce veut
mйchant comme il voit une placette libre, se prйcipite
dessus…
В роли переносимого объекта здесь выступают существительные, каждое из
которых автор заменяет другим существительным, стоящим от первого на
определенном расстоянии (в этом случае на расстоянии шести слов от
исходного) в любом выбранном автором словаре, служащим в качестве оси, по
которой и осуществляется перенос.
3. Омосемантический перевод: сохраняется лишь смысл с легкими
лексическими изменениями. В качестве примера можно привести тексты
Litotes и Mйtaphoriquement
Mйtaphoriquement
Au centre du jour, jetй dans le tas des sardines
voyageuses d’un colйoptиre а l’abdomen blanchвtre, un
poulet au grand cou dйplumй harangua soudain l’une,
paisible, d’entre elles et son langage se dйploya dans les
airs, humide d’une protestation. Puis, attirй par un vide,
l’oisillon s’y prйcipita…
4. Омосемантический перевод с изменением литературной формы: переход
от стихотворной формы к прозе и наоборот: Tanka, Sonnet, Alexandrin
и Ode, где автор пересказывает историю в форме танки, сонета,
александрийского стиха и оды соответственно
Tanka
