пауз. В беспокойной назойливости его ритмов, в упорстве, с каким он
навязывает зрителю свою изломанную капризно-нервную возбужденность, есть
претензия самому вести главную тему, быть прямым и полным выражением
меняющегося на рубеже веков ощущения мира. Многозначительный, он сам
переполнен символами – от прорастающего из почвы к небесам многоветвистого
Мирового Древа до Вечной Женственности, воплощаемой в томных масках с
текучими прядями длинных распущенных волос.
При всей определенности своих художественных тенденций искусство
модерна вовсе не было монолитным, лишенным внутренних противоречий. Поиски
шли во многих направлениях, имеющим поразительные различия. Безудержный
орнаментализм соседствовал с полным и принципиальным отказом от орнамента.
Рядом с орнаментами, воплощавшими духовную экспрессию времени в динамике
абстрактных линий, появлялись узоры из натуралистически точно
воспроизведенных растений, насекомых, животных.
В России в столярных и керамических мастерских крупные художники
вручную расписывали посуду и мебель лубочными ликами Ярилы – солнца,
узорчатыми хвостами сказочных птиц Сирина и Алконоста. В ковровых узорах
майоликовых архитектурных панно пышные цветочные мотивы старинной парчи
вплетались в своевольно-текучие ритмы нового орнамента.
Национально-романтический стиль
«Национально-романтическое» направление, как его обычно не совсем точно
называют, полнее всего выразившее себя в архитектуре и декоративно-
прикладном творчестве и в меньшей мере в живописи, скульптуре и графике,
имело свои довольно близкие аналогии в других национальных художественных
школах Европы, обративших тогда внимание на старые, главным образом
средневековые художественные традиции и пытавшихся с их помощью вновь
обрести общезначимые эстетические ценности.
Почти с самого же своего возникновения, приблизительно с середины 1880-
х годов «национально-романтический», или, как несколько позже его стали
именовать, «неорусский» стиль стал утверждать себя активными и
целенаправленными поисками в области поэтики и стилистики искусства,
поисками, обретшими логикой художественного процесса гораздо более
универсальный смысл, чем имела его сюжетно-содержательная структура. Именно
этим, вероятно, объясняется исключительная популярность крупнейшего
представителя этого направления в русском искусстве Виктора Васнецова.
Архитектура модернизма.
Как уже говорилось, модерн ярко выразился в работах зодчих. Так, даже
спустя десятилетия хорошо видно, что модерн успел наложить заметную печать
на архитектурный облик многих городов России – помимо Москвы и Петербурга
и дачного строительства вокруг обеих столиц здесь можно назвать в качестве
примера южные курортные районы и города Поволжья, где не только строили
крупные архитекторы Москвы и Петербурга, но и начинали будущие столичные
зодчие, формировавшиеся по воздействием известных мастеров модерна.
Модерн и культурное самосознание человека той эпохи – за этой темой
кроются и проблемы искусства того времени, и способность «нового стиля»
воздействовать на предметную и духовную среду. Вот интересное свидетельство
Луи Арагона, относящееся к 1930 году, когда французский писатель посетил
Москву и гулял по старым московским улицам: «Я гулял по улицам Москвы, еще
сохранявшей следы гражданской войны впрочем, окончившейся уже десять лет
назад, и с огромным любопытством обнаруживал здания в стиле модерн, причем
их было гораздо больше чем в Париже… Путь мой, который я, всегда пешком,
проделывал по Арбату, проходил мимо множества зданий, которые могли
соперничать с постройками Парижа, Барселоны или Брюсселя. Их прихотливый
декор принадлежал исканиям тридцатилетней давности… На старой Никитской,
которая тогда уже называлась улицей Герцена, по-прежнему можно видеть
особняк Рябушинского, построенный Шехтелем в 1900 году, с его решетками,
балконами, с его идущим поверху мозаичным цветочным фризом, принадлежащим
Врубелю. Тому же зодчему принадлежит монументальное здание Ярославского
вокзала, в котором, как и в особняке Миндовских на углу Поварской улицы,
построенным архитектором Л. Кекушевым, очень ясно обнаруживаются русские
национальные истоки этого искусства. Чертами модерна отмечены и многие
другие, более скромные здания в районе Арбата, прежде всего доходные дома,
хотя это относится больше к их декору, чем собственно к архитектурным
решениям. Существовали свои связи между этим искусством, столь популярным в
России до 1914 года и соединившим в себе вдохновение Древней Руси времен
«Слова о полку Игореве» и интернациональное движение декоративного стиля
модерн, и в ту же эпоху расцветшим пышным цветом «русским стилем». Лишь
значительно позже мне удалось увидеть интерьеры зданий модерна, и я нашел
там удивительные камины, металлическое литье, лестничные перила, люстры,
перед которыми бледнели изделия западных мастеров».
Архитектором, наиболее полно воплотившим основные тенденции развития
русского модерна был Ф. Шехтель. Он подсознательно шел к модерну через
творчество театрального декоратора, оформителя народных празднеств,
создателя театрализованных архитектурных комплексов (что очень созвучно
самой природе модерна).
Готика и модерн
В одной из своих первых крупных работ – особняке З.Г. Морозовой на
Спиридоновке в Москве, Ф. Шехтель смело трансформирует композиционные и
декоративные приемы «готики».
В эпоху модерна в готике стали ценить не только причудливую
архитектурную декорацию, как в эпоху классицизма, не только романтичность
художественного образа, свободу и смелость пространственных построений, как
в эпоху эклектики, но и присущую ей внутреннюю органичность, под которой
стали понимать единство архитектурной формы и конструкции, единство
декоративных и функциональных элементов, и ту близость к органическому
миру, которая стала одним из краеугольных камней эстетики модерна.
Надо признать, что при всем отличии модерна от готики мышление
архитектурными формами, при которой объемы пластически соотносятся с
пространством, определяя внутренний динамизм художественного образа ради
иррациональности его содержания, дает известный повод для подобного
сопоставления.
Представление о торжестве духа, романтическая принадлежность образов
готики также во многом были близки мироощущению «нового стиля». Стилизации
на тему «готики», предваряющие наряду со стилизациями на «русские» темы
появление первых произведений «чистого» модерна в России. Вместе со
стремлением воссоздать пространственные впечатления от готики возрастает
тяготение к одухотворенным архитектурным образам, далеким от прозаической
повседневности, и к стилизации растительных органических «готических»
мотивов, воплощающих представление о единстве функции и декоративной формы.
Существенно, что для лучших произведений модерна, особенно раннего
периода, характерны поэтическая одухотворенность, большая эмоциональная
выразительность и в то же время – рационализм, лежащий в основе всего
образного решения в целом. Такое сочетание также напоминает о готике, тем
более, если учесть, какое значение и в эпоху средневековья придавалось
победе художника над материей в самом создании архитектурного образа. К
этому следует добавить свойственное «новому стилю» увлечение средневековыми
витражами, что в живописи приводит к «клазоунизму», наблюдающуюся при
декоративных решениях «наглядку» (если использовать выражение Александра
Иванова) на старинные шпалеры и гобелены, сказывающуюся в понимании цвета,
общих колористических решениях и тому подобное.
Но вернемся к особняку Морозовой. В нем еще нет явных примет
стилизации модерна, но уже присутствует тот момент гротеска, который
знаменовал зарождение новой стилистики. Постепенное «размывание» четкой
границы между архитектурой и скульптурой, между функцией и украшением,
реальной действительностью и фантазией уже во многом близко к эстетике
модерна.
Творчество Шехтеля охватывает все виды архитектурного строительства –
частные особняки, доходные дома, здания торговых фирм, вокзалы.
Типичным и наиболее совершенным образцом раннего модерна в России
является особняк Рябушинского в Москве. Автор утверждает в планировке
здания принцип свободной асимметрии. Каждый из фасадов особняка скомпонован
по-своему. Здание представляет собой сочетание пластично, скульптурно
трактованных объемов, образующих уступчатую композицию. Особняк облицован
светлым глазурированым кирпичом, что типично для здания в стиле модерн.
Многократно повторяясь в рисунке мозаичного фриза, в ажурных переплетах
оконных витражей, в узоре уличной ограды и балконных решеток, этот мотив
особенно богато разыгран в декоративном убранстве интерьера, достигая
своего апогея в причудливой форме мраморной лестницы, представляющую собой
взметнувшуюся и опадающую волну.
Оформление интерьеров – мебель и декоративное убранство также выполнены
по проектам Шехтеля.
Растущее тяготение модерна к лаконичности архитектурного языка вело к
тому, что в конце 1900-х годов многие русские зодчие отказались от
стилизованных декоративных элементов, столь свойственных раннему модерну, в
поисках чисто архитектурной выразительности.
Это относится и к Шехтелю. Такие его сооружения как Торговый дом
Московского купеческого общества в малом Черкасском переулке (1909) или
здание типографии «Утро России» (1907), можно назвать
предконструктивисткими. Застекленные поверхности огромных окон составляют
