снисходительно отношения к людям»[76]. Итак, Карпов использует в своём
сочинении 5,6 и 10 книги «Никомаховой этики», но только ли?
Политический пафос Послания Карпова в противопоставлении «правды»,
«закона», «милости» - «терпению», «долгодушству терпения». А идеал
государственного строя – монархия. Что же пишет на это счёт Аристотель?
Интересно то, что он тоже говорит о монархии, как наилучшей государственной
форме и решительно противопоставляет ей извращённую форму, а именно
тиранию. Критерием различия у него являлось то, что монарх преследует как
высшую цель общественную пользу, тогда как тиран – личные цели, используя
свою силу (вспомним «сильных» у Карпова). Тирания превращает свободных
граждан в раба, а единственная «добродетель» раба – терпение. Все эти
вопросы Аристотель рассматривает не в «Никомаховой этике», а в «Политике».
Картина общественного состояния нравов, продуцированная «терпением», весь
строй жизни «под терпением» характеризуется Карповым так: «Много ныне в
мире в наши времяна льстей и лукавствы… ныне умъ строптивы злыхъ не
поучается ползу чинити (основной критерий тиранической власти по
Аристотелю)… Ныне брани везде…». Лесть человеконенавистничество, взаимная
вражда. В «Политике» Аристотель пишет: «Тирану следует возбуждать среди
сограждан взаимную борьбу и ссоры, вооружать друзей против друзей, простой
народ против знати, богачей против богачей. В виды тирана входит также
разорять своих подданных». Сказано и о лести: «…тираны любят всё дурное в
людях, когда им льстят, они этому и рады: а льстить разве станет какой-либо
свободомыслящий человек?».[77] Сказано и о том, как пользует тиран то, что
названо у Карпова «долгодушием терпения»: «…тиран стремится к проведению
трёх целей: 1. вселить малодушное настроение в своих подданных… 2. поселить
в среде своих подданных взаимное… 3. лишить подданных политической
энергии».
Как утверждает А.И. Клибанов, Карпов даёт описание пороков общества с
намерением характеристики государственной власти, так как боится говорить
об этом прями. Умолчания Карпова относились к возможностям более широкого и
острого использования античной философии, на что содержится указание в
самом послании: «Зане убо сиа доволна видится, и аще реку множайша, тогда
нечто тая язычская и чюжа быти речеши…». Мы приходим к выводу, что Карпов
знал не одну «Этику к Никомаху», но и «Политику» Аристотеля. Всё Послание
Карпова проникнуто духом античной философии, социологии, вообще античной
культуры, косвенные доказательства чего приведены выше. Можно сказать даже
более грубо – Послание является переложением мыслей Аристотеля, усвоенных
Карповым.
Каков же положительный идеал Карпова? Это монархия, управляемая
законом общей пользы, на страже которого стоит монарх, его правители и
судьи. Идеальный монарх – «игрец Давид», соединяющий в гармонию все отрасли
государственного управления. Программы социальных преобразований Карпов не
даёт, но здесь возможны развёрнутые умозаключения.
Карпов порицает условия «тяжкой работы», жестокие условия жизни
«подвластных» игу «терпения», которое делают невозможным их участие в
«общей пользе». Они обречены следовать «похотению чувственному», а не
«правому словества суду», то есть побуждениям к поступкам на низком,
чувственном уровне, а не продиктованным «словесной» частью души, свободным
разумом и высоким помыслом. Но может ли общество быть обществом «опщего
дела», если оно обрекает подвластных следовать «похотению чувственному»? В
«идеальном государстве» Карпова каждому обеспечено право быть защищённым
законом, как и каждый ответственен за следование ему. Из «опщего дела» не
исключён никто. Государство Карпова, будучи по форме правления
монархическим и сохраняющим социальную иерархию, есть в то же время
гражданское государство. В конечном счёте, противопоставление «правды» -
«терпению» оказывается противопоставлением «гражаньства» - деспотии, а
правового государства – тираническому, - вот формулировка недосказанных,
междустрочных мыслей Карпова, сделанная Клибановым.
По Клибанову сочинение Карпова представляется нам политической утопией
русского гуманиста. Исследователь выстраивает сложную систему взглядов Ф.
Карпова, сопоставляя их с идеями Аристотеля. Более того, он утверждает, что
всё недосказанное Карповым надо искать в произведениях древнего философа. С
таким смелым предположением трудно согласиться, так как помимо некоторых
«подогнанных» совпадений, у Аристотеля слишком много таких параграфов,
какие Карпов никогда бы не принял.
Само по себе рассуждение Клибанова очень интересно, но вряд ли
достоверно. Его работа основана на радикальных исследованиях, проводившихся
до него, и утрированных в подобную форму[78]. Нельзя настолько
преувеличивать значение «епистолии». Гипотеза Клибанова останется
гипотезой, так как более широкие выводы, чем то, что Карпов был знаком с
сочинениями Аристотеля, из неё невозможны.
Милосердие предпочтительнее справедливости.
Люк де Клапье Вовенарг
Заключение
Карпов – сложная и неоднозначная личность, поэтому его нельзя столь
уверенно относить именно к группировке противников действовавшей власти или
церкви. Временная опала могла вызвать у него отрицательные,
пессимистические эмоции, навести на мрачные мысли.… По поводу послания
митрополита Даниила, спровоцировавшего излитие этих мыслей можно
предположить два варианта:
1. Митрополит в своём послании говорил Карпову о личном, христианском
терпении, это не отрицает наличие закона и гражданского общества, а
Карпов, благодаря своей эмоциональности перевёл тему дискуссии в более
широкую плоскость – терпение в глобальном, государственном масштабе.
«Фёдор Карпов ставит вопрос шире, чем Даниил, переводит его из личной
плоскости в общественную. Если для Даниила «терпение», делающее
человека сопричастным страданиям Христа – имеет религиозный смысл, он
даёт личный совет Карпову, то тот придаёт теме светский, общественно-
политический характер».[79]
2. Митрополит действительно считал, что терпение – основа
государственности. Здесь он мог провести параллель между Русью и
Ветхозаветной Иудеей, которая управлялась теократически. В таком
случае совершенно справедливо «теории теократического самодержавия,
Карпов противопоставляет идеал правового государства, зарождавшийся в
европейской политической мысли XVI в.».[80]. «Выступление против одной
из основных догм православной церкви – христианского терпения – было
одним из проявлений нового гуманистического мировоззрения»[81].
Так же хочется отметить позитивные стороны модели Карпова. Карпов
очень чётко понимал превосходство монархического правления. Требуя наличия
законов, как условия существования государства, он осознавал, что без
присутствия «милости», без учёта «человеческого фактора», который может
осуществлять только единая личность у власти, государственный аппарат
превращается в бесчувственную, безжизненную машину. Ещё древнекитайский
философ Мэн-цзы (372-289 гг. до Р.Х.) – ученик Кун Фу-цзы говорил о том,
что отношения между членами государства должны строится по принципу
отношений в семье между родителем и детьми: «Почитая старших,
распространяйте [это почитание] и на старших других людей. Любите своих
детей, распространяйте [эту любовь] и на чужих детей, тогда легко будет
управлять Поднебесной».[82]
Понятие «правды», как справедливого общественного строя у Ф. Карпова
только декларируется, но не раскрывается. «Он был только критиком и
обличителем, в этом плане. В 20-30-х годах XVI в. не были ещё ясны те пути
переустройства, которые определятся только в середине XVI в.»[83] после
боярского правления, московского переворота 1547 г. и реформ Ивана
Грозного. «Политическая теория, развивавшаяся Фёдором Карповым, имела
своими истоками не только учение Аристотеля, но и идеи русских реформаторов
конца XV в.».[84]
«Мы близко познакомились с Ф.И. Карповым и должны признать, что в этой
своеобразной фигуре просвещённого боярина и политического идеолога в новом
духе, в этом русском писателе, стоящем между греком с одной стороны и
немчином, с другой, есть много типичного и символичного для своего
века».[85]
Библиография
Источники:
1. Памятники литературы Древней Руси (Конец XV – первая половина XVI века).
Под ред. Д.С. Лихачёва. М., 1984 г.
2. Никольский Н.К. Материалы для истории духовной
письменности//Христианское чтение, 1909, №8-9, с. 1123-1124.
3. Максим Грек, Сочинения, Казань, 1862г. ч. III, с.274-277.
4. «Летопись занятий Археографической комиссии за 1908 г.», вып. 21, СПб.,
1909. стр. 106-118.
5. Зимин А.А. Общественно-политические взгляды Фёдора Карпова//ТОДРЛ, т. 12
М.;Л., 1956, с. 160-173.
Использованная литература:
1. Савва В.И. О Посольском приказе в XVI в. Харьков, 1917, вып. 1, с. 300-
302
2. Ржига В.Ф. Боярин-западник XVI в. (Ф.И. Карпов)//Учёные записки
Российской ассоциации научно-исследовательских институтов
общественных наук. Институт истории (РАНИОН), т. 4, М., 1929, с. 39-48.
3. Кимеева Е.Н. «Послание митрополиту Даниилу» Фёдора Карпова//ТОДРЛ, т. 9,
М.; Л., 1953., с. 220-234.
4. Синицына Н.В. Фёдор Иванович Карпов – дипломат, публицист XVI в.
Автореферат кандидатской диссертации. М., 1966.
