этих словах он не развил всей своей глубокой, плодотворной, спасительной
мысли о грозном контрнаступлении, которое низринет агрессора с его армией в
пропасть. И хотя он твердо знал, что настоящая война между Россией и
агрессором — такая война, которая логически должна окончиться военным
поражением и политической гибелью Наполеона, — еще только начинается, он,
русский патриот, прекрасно понимая стратегическую, политическую, моральную
необходимость того, что он только что сделал в Филях, мучился и не мог
сразу привыкнуть к мысли о потере Москвы. 2 сентября русская армия прошла
через Москву и стала от нее удаляться в восточном направлении — по
Рязанской (сначала) дороге.
Отступающая русская армия по ночам видела громадное зарево горящей
старой столицы, и Кутузов глядел и глядел на него. У фельдмаршала с гневом
и болью вырывались изредка на этом пути обеты отмщения; его сердце билось в
унисон с сердцем русской армии.
Армия не предвидела, что хоть много ей еще предстоит жесточайших
испытаний, но что настанет, наконец, день 30 марта 1814 г., когда русские
солдаты, подходя к Пантенскому предместью, будут восклицать: «Здравствуй,
батюшка Париж! Как-то заплатишь ты за матушку-Москву?» Глядя на московское
зарево, Кутузов знал, что день расплаты рано или поздно наступит, хотя и не
знал, когда именно, и не знал, доживет ли он до этого дня.
Анализ скудных данных касающихся начальной причины московского пожара,
и посильная оценка их научного веса будут даны в сжатой характеристике
Кутузова, достаточно напомнить, что в оценке непосредственных последствий
московского пожара для французской армии ни малейших сомнений быть не
может. Пожары не усилили, а ослабили неприятеля, когда он стоял в Москве.
Этот факт бесспорен, хотя причислять московский пожар к основным, решающим
моментам борьбы, как это склонны были делать многие впоследствии, нет
оснований.
Начинался новый фазис войны — начало контрнаступления. Отойдя от
Москвы и искуснейшим маневром дезориентировав французов, оторвавшись от
конницы Мюрата и направив ее на Рязанскую дорогу, Кутузов повернул на
Тульскую».
Начало конца
Кутузов начал немедленно укреплять свою тарутинскую позицию и сделал
ее неприступной. Затем Кутузов непрерывно пополнял свою армию, в которой
уже перед тарутинским сражением насчитывалось до 120 тысяч человек. Особое
внимание уделялось организации ополчения. После Бородина Кутузов мог
определенно приравнивать ополчение к таким войскам, которые после
сравнительно краткого обучения могли считаться частью регулярной армии.
Деятельно собирались запасы. Артиллерия у Кутузова к концу тарутинского
периода была гораздо сильнее, чем у Наполеона. По минимальным подсчетам, у
русских было от 600 до 622 орудий, у Наполеона — около 350 — 360. При этом
у Кутузова была хорошо снабженная конница, а у Наполеона не хватало лошадей
даже для свободной перевозки пушек. Конница французов вынуждена была все
более и более спешиваться. Деятельно готовился переход от активной обороны
к предстоявшему выступлению.
В Тарутине и после Тарутина и особенно после Малоярославца Кутузов
очень большое внимание уделял и сношениям с партизанскими отрядами и
вопросу об увеличении их численности. Он придавал громадное значение
партизанам в предстоящем контрнаступлении. И сам он в эти последние месяцы
(октябрь, ноябрь, первые дни декабря 1812 г.) обнаружил себя как
замечательный вождь не только регулярных армий, но и партизанского
движения.
При таких-то условиях 6 (18) октября 1812 г. Кутузов начал и выиграл
бой, разгромив большой «наблюдательный» отряд Мюрата. Это была победа еще
пока только начинавшегося контрнаступления... Победа первая, но не
последняя!
Приказы Кутузова, быстро создавшего новую могучую армию и громадные
запасы, исполнялись с большим рвением, с усердием и охотой, так, как
исполняются боевые задания рвущимися в бой солдатами. Полки регулярные и
полки ополченские были полны гнева, жажды отплатить за Москву, отстоять
Родину.
Через несколько дней Малоярославец показал Наполеону, какова возникшая
в Тарутине армия. Организовывалась и усиливалась под зорким наблюдением
главнокомандующего и партизанская сила.
Глубокомысленные размышления французских историков о причинах
«совпадения» тарутинского боя с уходом Наполеона из Москвы могут с успехом
быть заменены самой удобопонятной формулой: император сразу же сообразил,
что Кутузов снова начинает по своей инициативе умолкшую после Бородина
войну регулярных армий. Что война «нерегулярная», партизанская, не
прекращалась ни на один день после Бородина, он знал очень хорошо. Французы
вышли из Москвы. «В Калугу! И смерть тем, кто воспрепятствует!» —
воскликнул Наполеон.
Бой под Малоярославцем имел колоссальное значение в истории
контрнаступления. По своему значению в истории войны он стоит
непосредственно вслед за Бородином. После восьми отчаянных атак и сожжения
Малоярославца Наполеон оказался перед грозной альтернативой: либо решиться
на генеральный бой, либо сейчас же, с калужских путей, ведших на юг,
сворачивать на северо-запад, к Смоленску. Он не решился идти в Калугу.
Кутузов стал перед ним стеной.
Армия Кутузова была в этот момент больше и лучше, придем кавалерия и
артиллерия французов, если исключить гвардию (да и то с оговорками), были
снабжены и боеспособны несравненно хуже русcких. Не в Москве, а в
Малоярославце началась бедственная стадия наполеоновского отступления, а
победоносный фазис кутузовского контрнаступления обозначился уже в
Тарутине. Наполеон именно тут, под Малоярославцем, окончательно убедился в
непоправимости своего реального поражения под Бородином, которое в его
бюллетенях и в письмах к Марии-Луизе так легко было превращать в победу.
Бородино убило одну половину его армии физически, а другую — морально.
Кутузов же стоял перед ним во всеоружии, во главе более сильной русской
армии, чем та, которая была при Бородине, и самое главное — армии,
одушевленной неутолимым чувством гнева к врагу и полной веры в своего
старого вождя. Самой убийственной для французов чертой кутузовского
контрнаступления оказалась его непрерывность. Стратегический план Кутузова
нашел полное свое осуществление в наиболее целесообразной тактике.
Кутузов сидел в Ельне, затем в Копысе, и к нему стекались сведения:
регулярные части имели такие-то встречи и изъяли столько-то; партизаны
имели такие-то встречи и взяли столько-то. «Казаки и крестьяне» — под этим
двойным обозначением все чаще начинали фигурировать русские партизаны в
приказах Наполеона по армии и в частных приказах маршалов и корпусных
командиров по корпусам. Кутузову приходилось даже считаться с
соревнованием, иногда довольно острым, между партизанскими начальниками и
офицерами регулярных войск. По существу, это было соревнование в подвигах
самоотвержения. Можно сказать, что Кутузов не только создал план
контрнаступления, но и нашел для его осуществления в помощь своей
регулярной армии необычайно ценную оперативную силу в виде партизанской
войны. Народный гнев, чувство патриотической ненависти к захватчику и
грабителю нашли себе выход в партизанской войне, а партизанскую войну
Кутузов ввел в систему тех сил, которые, осуществляя задуманное им
контрнаступление, неуклонно гнали агрессора к ждавшей его страшной
катастрофе.
Общий вывод о партизанском движении, будет обоснован еще несравненно
более обильным фактическим материалом, таков: непримиримая ненависть
тысяч и тысяч крестьян, стеной окружившая «великую армию» Наполеона,
подвиги старостихи Василисы, Федора Онуфриева, Герасима Курина,
которые, ежедневно рискуя жизнью, уходя в леса, прячась в оврагах,
подстерегали французов, - вот то, в чем наиболее характерно выражались
крестьянские настроения в 1812 г. и что оказалось губительным для армии
Наполеона.
Кутузов был великим полководцем и поэтому думал не только о
победоносных приказах и блеске приблизившегося полного торжества, но и о
многом таком, о чем легко забывали порицавшие его современники и о чем
склонен забывать кое-кто из позднейших историков. В декабре русская армия
подходила к Вильне, и Кутузов не хотел, чтобы исполнилась мечта Наполеона,
чтобы в Литве началось восстание против русских. Он знал, что
наполеоновские эмиссары вели в Литве агитацию против русской армии. Кутузов
принял серьезные меры к тому, чтобы между армией и местным населением были
сохранены нормальные отношения. «Я в особенную обязанность поставил графу
Платову обратить всевозможное внимание и употребить все должные меры, дабы
сей город, при проходе наших войск не был подвержен ни малейшей обиде,
поставя ему притом на вид, какие в нынешних обстоятельствах могут произойти
от того последствия». Об этом же он повторно писал и Чичагову и другим, еще
когда входили в Ошмяны.
10 декабря 1812 г. в Вильну вошли одновременно Чичагов и Кутузов.
Ближайшей очередной военной задачей Кутузова было не допустить Макдональда
к соединению с остатками французской армии. Он приказал Витгенштейну и
Чичагову сделать все возможное для достижения этой цели. Одновременно
рекомендовалось от имени царя «давать чувствовать» прусским войскам,
находившимся в составе наполеоновской армии (в корпусе Макдональда), что
единственным своим врагом русские считают французов, а не пруссаков. То
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
