того, он сделал ряд оговорок, которые должны были засвидетельствовать
понимание им новых ценностей, привнесенных общественным прогрессом. Так, он
писал о признании в качестве важного фактора, определяющего уровень
развития общества, общественной и личной «самодеятельности», которая
определяет в конечном итоге мощь современного государства. По это, по его
мнению, возможно при любом строе, при самодержавии же эти качества
раскрываются наиболее полно.
Наряду с этим он утверждал, что в настоящее время «Россия не представляет
еще окончательно сложившегося государства и целостность се может
поддерживаться только сильной самодержавной властью». При самодержавном же
строе, с неизбежной при этом сильной бюрократизацией всех сторон жизни
общества, земство — непригодное средство управления. И не только потому,
что оно менее эффективно в сфере хозяйственного управления, но и главным
образом потому, что оно неизбежно приведет к народному представительству, к
конституции. Последняя же, по глубокому убеждению Витте, вообще «великая
ложь нашего времени». В России введение конституционных начал неизбежно
приведет к разложению «государственного единства».
Такой взгляд на самодержавие вполне соответствовал честолюбивому характеру
могущественного министра, влиятельное положение которого в период расцвета
его карьеры во многом основывалось на личном расположении к нему Александра
111. Положение всесильною визиря при неограниченном деспоте вполне его
устраивало и, видимо, подпитывало его политические пристрастия. Ситуация
начала меняться с восшествием на престол Николая II. Последнему не могли
импонировать манеры министра финансов, его настойчивость, некоторое
менторство и наставительность тона в разговорах, частое упоминание о воле
его отца при решении тех или иных вопросов. Резкость и прямота суждений
министра -- то, что нравилось Александру,—воспринимались новым императором
как развязность и даже наглость. По свидетельству Витте, Николай II «но
характеру своему с самого вступления на престол вообще недолюбливал и даже
не переносил лиц, представляющих собою определенную личность, то есть лиц
твердых в своих мнениях, своих словах и своих действиях» . Далеко не все
эти качества в полной мере можно приписать безоговорочно автору этих строк.
Действительно представляя собой выдающуюся личность, Витте, как мы видим,
не отличался особой целостностью ни идей, ни действий. Об эклектичности,
противоречивости, а порой и беспринципности его хорошо сказал К. II.
Победоносцев: «Витте умный человек... но он весь составлен из кусочков» '.
К тому же, вращаясь в среде, где процветали интриги, лицемерие и корысть,
он вынужден был принять «правила игры», и надо признать - усвоил их как
нельзя лучше. И все же эти оговорки не умаляют достоинств Витте как
государственного деятеля сложной переходной эпохи российской истории и как
яркой, оригинальной личности. Свидетельства же его о характере Николая и о
его отношении к своим министрам совпадают с мнениями многих лиц, близко
знавших последнего царя.
Охлаждение к Витте и даже враждебность к нему императорской четы в какой-то
мере, видимо, было усугублено его поведением во время серьезной болезни
Николая II осенью 1900 года, когда в придворной среде даже возник вопрос о
его преемнике. Тогда Витте высказался за брата царя — Михаила, чем кровно
обидел императрицу, в пользу которой были расположены некоторые сановники.
К тому же рост его влияния серьезно обеспокоил царское окружение. Зять
императора великий князь Александр Михайлович внушал своему августейшему
шурину, что Витте «обезличивает не только другие министерства. но и само
самодержавие». Сыграли свою роль и усилия Плеве, всеми способами
пытавшегося скомпрометировать своего соперника. Он посылал Николаю
перлюстрированные письма, и которых так или иначе фигурировала фамилия
министра финансов. В одном из них, найденном в бумагах Плеве после его
смерти, сообщалось, что Витте состоит и тесном общении с русскими и
заграничными революционными кругами и чуть ли не руководит ими. В другом
выражалось удивление тем, что правительство, зная о враждебном отношении
первого министра к царю, о его близости к заведомым врагам существующего
государственного строя, «терпит такое безобразие» . На обоих письмах
имелись пометы императора, свидетельствовавшие о том, что он ознакомился с
их содержанием.
Все это наряду с нараставшими расхождениями по ряду важных аспектов
внутренней и внешней политики, особенно по поводу дальневосточных дел,
русско-японских отношений, а также в связи с установившейся в правых кругах
репутацией «красного», «социалиста», «опасного масона» привело в августе
1903 года к отставке Витте с поста министра финансов. Учитывая, однако, его
высокую международную репутацию, необходимость иметь под рукой
компетентного советника но сложнейшим проблемам, Николай II обставил свое
решение внешне вполне благопристойно: Витте получил крупное единовременное
вознаграждение (около 400 тысяч рублей) и был назначен председателем
Комитета министров. Должность эта была почетная, но фактически
маловлиятельная, так как Комитет занимался в основном мелкими текущими
делами.
Деятельность Витте после отставки
Оказавшийся не у дел министр, еще недавно считавший себя едва ли не
вершителем судеб России, крайне тяжело переживал опалу. Однако он не
захотел вернуться в мир бизнеса, хотя без особого труда мог получить
руководящее кресло в совете или правлении какого-либо предприятия или
банка. Прерогативы власти, вероятно, теперь ценились им выше материальных
благ. Если верить А. А. Лопухину, бывшему в то время директором
департамента полиции, то Витте в разговоре с ним намекал даже на
возможность устранения Николая II, рассчитывая вновь войти в фавор с
воцарением Михаила, с которым был в хороших отношениях 'г''. После убийства
эсерами 15 июля 1904 года В. К. Плеве он, по свидетельству современников,
предпринимал энергичные попытки возглавить МВД. Вместе с тем им уже в это
время высказывалась мысль, что для наведения порядка в империи необходимо
объединение министров в форме кабинета во главе с премьером, которым,
конечно, Витте видел себя. Планам его тогда не дано было свершиться. Но в
процессе нарастания революционных событий и во время самой революции ему не
раз предоставлялась возможность оказать влияние на их ход, а фактически и
на судьбы страны.
Осенью 1904 года процесс нарастания революционной ситуации вступил в новую
фазу, захватив широчайшие слои российского общества. После массовых
крестьянских выступлений 1902 года, волны всеобщих забастовок,
прокатившейся но югу страны летом 1903 года, оппозиционные настроения,
усугубленные рядом чувствительных поражений России в начавшейся н 1904 году
русско-японской войне, охватили и высшие классы общества. Состоявшийся 6—8
ноября съезд земских деятелей высказался за введение представительных
учреждений и установление в стране буржуазно-демократических свобод. «Союз.
освобождения»—возникшая на рубеже 1903—1904 годов нелегальная либеральная
организация -- принял обращение о проведении с 20 ноября так называемой
«банкетной кампании», в ходе которой участникам предлагалось принимать
решения с пожеланиями буржуазно-либеральных преобразований. В 34 городах
России состоялось более 120 собраний и митингов, в которых приняло участие
около 50 тысяч человек, открыто высказавшихся против неограниченного
самодержавного режима.
В таких условиях царизм помимо ужесточения репрессий попытался сбить волну
недовольства, став на путь лавирования. В ноябре декабре 1904 года в
правящих сферах обсуждалась всеподданнейшая записка князя П. Д. Святополк-
Мирского, нового министра внутренних дел, имевшего в общественных кругах
репутацию либерального бюрократа. Само назначение его на этот пост. по
словам Витте, представляло собой флаг. который правительство выкинуло в
знак примирения с обществом. Основной упор в записке был сделан на анализе
сложившейся ситуации, на доказательстве невозможности сохранения в
неизменном виде политического режима. В качестве одной из важнейших мер
выхода из кризиса предлагалось допустить участие выборных представителей в
работе Государственного совета. Царь созвал специальное совещание
сановников, на которое был приглашен и Витте.
Последний, стремясь поднять свой пошатнувшийся престиж, проявил необычайную
политическую активность. В либеральных кругах, где разделялись
реформаторские идеи, он всячески подчеркивал свою близость к Мирскому,
представляя его своим ставленником. По свидетельству В. Н. Коковцова, он
«везде и всюду противопоставлял его покойному Плеве как образец
просвещенности, государственного ума и той новой складки представителя
власти, которая должна сменить ушедший со сцены чин полицейского
администратора, чуждого понимания необходимости примирить власть с
обществом и приготовить переход к новым приемам управления . Одновременно,
пытаясь поднять свои акции и у трона, он выступал убежденным противником
любого представительства. Эта двойственность и непоследовательность
наглядно проявлялись и в ходе обсуждения записки. В целом он вроде бы и
поддержал министра внутренних дел, солидаризовавшись с ним в его оценке
кризисной ситуации. Но по вопросу о приглашении выборных представителей
общественности в Государственный совет, за что, кстати, высказались
большинство участников совещания, он заявил, что, с одной стороны, такая
мера, видимо, нужна, но при этом, с другой стороны, необходимо иметь в
виду, что она не может не поколебать существующий государственный строй .
Император, согласившись с мнением большинства, подготовку проекта указа о
предполагавшихся реформах поручил Витте, рассчитывая с его помощью выйти с
наименьшими потерями из сложившейся ситуации. Проект был составлен и послан
царю. В его преамбуле от имени верховной власти провозглашалось:
«Когда потребность той или другой перемены оказывается назревшей, то к
свершению ее мы считаем необходимым приступить, хотя бы намеченные
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
