возможно и при сохранении самодержавия -убеждал он царя, забывая о своих
недавних, казалось бы, предостережениях. В самых общих чертах излагалась и
программа социальных реформ, в значительной мере предусматривавшихся еще
дореволюционными указами: нормирование рабочего дня, государственное
страхование рабочих, учреждение примирительных камер, продажа через
Крестьянский банк казенных земель нуждающимся крестьянам и возможный выкуп
крестьянами части помещичьих земель.
В личных беседах с Николаем II 9- -10 октября, в присутствии императрицы,
Витте более откровенно поделился своими замыслами. Он вновь поставил царя
перед выбором - или назначение его, Витте, премьером, предоставив ему
подбор министров и осуществление предложенной программы преобразований, или
подавление «смуты» силой, для чего необходима военная диктатура. Последняя,
но его мнению, в сложившихся условиях невозможна: нет ни достаточного
количества войск, ни подходящей кандидатуры. Что касается реформистского
пути, то Витте весьма откровенно и цинично объяснил свой план. «Прежде
всего, - наставлял он царя,— постарайтесь водворить в лагере противника
смуту. Бросьте кость, которая все пасти, на вас устремленные, направит на
себя. Тогда обнаружится течение, которое сможет вынести вас на твердый
берег» Расчет был на то, что предложенная им программа вызовет
замешательство и раскол в рядах освободительного движения, переход на
сторону правительства умеренных либералов.
Еще неделя прошла в колебаниях и метаниях. Последней каплей в чаше сомнений
стали заявления великого князя Николая Николаевича и Д. Ф. Трепова,
отказавшихся от идеи военной диктатуры и принявшихся уговаривать Николая
стать на путь реформ. Наконец Витте было поручено представить развернутую
программу действий и проект манифеста. Издание манифеста, которым царь
намерен был объявить о своем решении приступить к преобразованиям, кандидат
в премьеры считал тактически ошибочным, так как это накладывало на
верховную власть определенные обязательства. По его мнению, целесообразно
было опубликовать его всеподданнейший доклад-записку с высочайшей
резолюцией, что давало некоторый простор для деятельности правительства и
могло способствовать постепенности мер по реализации программы. К тому же
последняя была весьма умеренной, нарочито расплывчатой. Так, в ней
совершенно не упоминалось ни о предоставлении Государственной думе
законодательных нрав. ни о расширении круга избирателен. «Манифест,
вспоминал впоследствии Витте, был мне навязан...» Настойчивость царя в его
издании в значительной мере объяснялась очередной кампанией правых кругов
против Витте, пытавшихся убедить императора в стремлении его стать
президентом Российской республики, приписать себе роль преобразователя.
17 октября Николай II подписал манифест, составленный князем А. Д.
Оболенским и Н. И. Вуичем под руководством Витте. Документ оказался
радикальнее, чем мог предположить главный его автор. «Мои сотрудники по
составлению манифеста шли дальше меня»,— вспоминал он позднее. Можно
предположить, что он сознательно заострял формулировки, чтобы побудить
императора отказаться от его опубликования и согласиться па его вариант.
Как бы то ни было, манифест возлагал на объединенное правительство во главе
с Витте выполнение «непреклонной царской воли» о даровании населению
«незыблемых основ гражданской свободы» на началах действительной
неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов.
Провозглашалось, что никакой закон не может быть принят без одобрения Думы,
причем круг избирателей предполагалось значительно расширить.
Условия, при которых Витте стал премьером, действительно были крайне
сложные. Налицо была, как отмечал он впоследствии, «полная дезорганизация
власти сверху донизу, от центра к периферии, раскаты революции, знаменитые
иллюминации помещичьих имений, отсутствие войск для подавления беспорядков,
отсутствие денежных средств в казне для ликвидации последствий злополучной
японской войны и для ведения необходимой стране и государству финансовой
политики». Среди сановников царил «полнейший сумбур», причем многие из них
готовы были посягнуть на прерогативы верховной власти, общественные силы
«оказались не на высоте своего призвания».
Издание манифеста и обещания преобразований предотвратили немедленное
крушение самодержавия. Буржуазия получила возможность начать легальную
организацию своих политических партий. У части рабочих и особенно
демократической интеллигенции манифест вызвал определенную конституционную
эйфорию. Забастовки временно пошли на убыль. Сам инициатор этой тактики
впоследствии так оценил свой маневр: «Конечно, теперь я не стал бы
рекомендовать того преобразования государственного строя, на котором я
настоял 10 лег назад. Тогда надо было спасать положение вещей... Раздавить
поднявшиеся и разделявшиеся буйные силы возможно было или вооруженной рукой
и потоками крови, или компромиссом в виде народного представительства. Все
равно, рано или поздно, Россия пришла бы к таковому, а тут манифест сыграл
роль громоотвода, и образовавшиеся к тому времени партии бросились в
рукопашную друг с .другом и перегрызлись между собою. Положение было
спасено, ,ч тем временем с Дальнего Востока прибыли... воинские части. С их
содействием оказалось возможным приступить к тушению пожара, который
охватил всю Россию»".
Спасая царизм от немедленного краха, Витте начал искусно лавировать, заявив
в правительственном сообщении от 20 октября, что провозглашаемые реформы
требуют времени, а пока должны действовать старые законы. Прежде всего он
начал заигрывать с общественностью, затеяв переговоры о вхождении в состав
кабинета октябристско-кадетских деятелей. Одновременно он настоял на уходе
из правительства наиболее скомпрометировавших себя министров. В конечном
итоге из этого ничего не вышло, но определенный эффект все же был достигнут
— у либералов окрепла надежда на возможность сотрудничества с властями. Не
погнушался Витте и контактами с Гапоном. С его помощью Гапон, получивший из
личных средств премьера 500 рублей, был выдворен за границу и оттуда но
указанию главы правительства обратился с воззванием к рабочим, призывая их
избегать насильственных действий, требуя пока от правительства выполнения
программы, намеченной Манифестом 17 октября, а также немедленного созыва
Думы. С целью оживления гапоновских организаций в Петербурге Витте вступил
в переговоры с известным гапоновцем Ушаковым.
«Реформаторство» кабинета Витте в период наивысшего подъема революции
проявилось в частичной политической амнистии, временных правилах о печати,
в некотором расширении избирательных прав населения. 3 ноября 1905 года был
издан манифест «Об улучшении благосостояния и облегчении положения
крестьянского населения» и два указа, целью которых было прекращение
захватов и разгромов крестьянами помещичьих имений. Объявлялось о снижении
с 1906 года наполовину и о полной отмене с 1907 года крестьянских выкупных
платежей. Несколько облегчались условия приобретения земель через
Крестьянский банк, который получил право покупки помещичьих имений за
собственный счет.
Вскоре пелена конституционных иллюзий, на некоторое время действительно
ослепившая широкие слои российского общества, начала спадать. Вновь
поднялась волна стачечного движения, перерастая в ряде мест в вооруженные
восстания, наиболее крупное из которых разразилось в Москве. Соответственно
разработка и осуществление карательных мер занимают все большее место в
деятельности премьера. Совет министров под его председательством
разрабатывает стратегию и тактику вооруженного подавления революционных
выступлений. Были устранены почти все юридические препятствия для широкого
и быстрого применения оружия войсками и полицией. Витте выступил
инициатором законопроекта об упрошенном применении военно-полевых судов,
выводившем их из-под опеки какого-либо контроля административных органов.
Проект, правда, не прошел, так как Совет министров признал, что в условиях
военного и чрезвычайного положения военно-полевые суды и так действуют
достаточно быстро и надежно. Вместо этого он счел нужным изменить правила
действия войск при подавлении вооруженных выступлений, отменив стрельбу в
воздух и холостыми патронами. Обосновывая это решение, премьер в докладе
царю писал: «Главным основанием деятельности войск должно быть поставлено,
что коль скоро они вызваны для усмирения толпы, то действия должны быть
решительные и беспощадные по отношению ко всем сопротивляющимся с оружием в
руках». Он потребовал также, чтобы ему было предоставлено право менять в
зависимости от складывавшейся политической ситуации дислокацию войск, что
было прерогативой монарха и военных. Николай II весьма ревниво отнесся к
притязаниям председателя Совета министров, и тому пришлось даже пригрозить
уходом в отставку, чтобы добиться этого права.
Вместе с тем Витте принимал и непосредственное участие в руководстве
подавлениями очагов вооруженных конфликтов. Так, своевременно оценив
нараставшую напряженность в Москве, он еще в начале ноября добился
назначения туда генерал-губернатором адмирала Ф. В. Дубасова,
зарекомендовавшего себя жестоким карателем крестьянских выступлений. По его
же указанию была осуществлена рискованная для правительства переброска
гвардейского Семеновского полка в Москву, сыгравшая решающую роль в
разгроме вооруженного восстания. Он выступил инициатором посылки
карательных экспедиций в Прибалтику, Польшу, на Кавказ, организации
«кордона» на границе с Финляндией, чтобы воспрепятствовать ввозу оружия в
Россию. По его приказам отправлялись специальные «экзекуционные» поезда по
железным дорогам, наводившие ужас на население пристанционных районов.
Много усилий было приложено им к возвращению войск с Дальнего Востока. К
апрелю 1906 года из Маньчжурии было выведено до 250 тысяч солдат и
офицеров. А так как в решающие моменты войск все равно не хватало, то он
предлагал даже создать черносотенные ополчения, которые должны были
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
