Беспризорность и безнадзорность являются "питательной средой" для сексуальной эксплуатации несовершеннолетних, вовлечения их в проституцию и изготовление порнографической продукции. С учетом решений Второго Всемирного конгресса против коммерческой сексуальной эксплуатации детей, состоявшегося в декабре 2001 года в Иокогаме, нижняя палата российского парламента провела в феврале 2002 года парламентские слушания по теме "Социально-правовая защита детей от сексуальной эксплуатации и растления". В ходе слушаний был рассмотрен проект закона "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации", направленный на усиление ответственности за преступления против половой неприкосновенности детей. 27 июля 2002 г. нижняя палата российского парламента приняла этот закон в первом чтении. Окончательное утверждение данного законопроекта позволит существенно ускорить ратификацию Российской Федерацией Факультативного протокола к Конвенции ООН о правах ребенка, касающегося торговли женщинами, детской проституции и детской порнографии, а также Конвенции МОТ N 182 "О запрещении и немедленных мерах по искоренению наихудших форм детского труда".[2] ВЫСТУПЛЕНИЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В ТРЕТЬЕМ КОМИТЕТЕ ГЕНЕРАЛЬНОЙ АССАМБЛЕИ ООН (57-я СЕССИЯ) 14 октября
Перспективной формой обустройства ребенка является патронат. Это первый шаг к усыновлению. Патронат дает возможность взрослым и ребенку привыкнуть друг к другу, а потенциальным родителям определиться в новом качестве, понять свою ответственность и потребность в ребенке, оценить в связи с этим свои возможности. Тогда усыновление становится более естественным и продуманным.
Во всем мире признано, что только семья, пусть и неродная, может стать надежным средством реабилитации детей с трудной судьбой. Содержание ребенка-сироты в приемной или патронатной семье обходится государству в три раза дешевле, чем в детском доме.
По данным разных источников, в настоящее время количество беспризорных детей в стране колеблется от 3 до 5 млн. человек. Основная масса таких подростков, сбежавших от пьянства и насилия со стороны родителей, бывших питомцев детских приютов и интернатов, концентрируется в мегаполисах - в первую очередь в таких городах, как Москва и Санкт-Петербург.
Российское законодательство возложило на органы социальной защиты работу с безнадзорными и беспризорными детьми. Однако не было обеспечено ее финансирование, не были четко определены ее формы и методы.
Постановление правительства Москвы от 4 июля 2000 года N 522 "О мерах по реализации в Москве Федерального закона "Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних"", предусматривающее создание Городского центра для иногородних беспризорных детей, до сих пор не выполнено.
Подобных учреждений не хватает и в других городах страны. Например, в Ростове, где по федеральным нормам должны действовать 40 приютов, в настоящее время функционируют только 2 (Парламентская газета, 11 октября 2001 года).
Гуманизация государственной политики по защите детства предполагает уход от репрессивных мер, в частности отказ от помещения безнадзорных детей в специальные учреждения закрытого типа.
Согласно Федеральному закону "Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних" центрам временной изоляции несовершеннолетних, входящим в систему МВД России, в настоящее время запрещено принимать беспризорников, не совершивших правонарушений и в отношении которых нет соответствующего решения суда. Однако мнение, что центры временной изоляции представляют собой пересыльные тюрьмы, где нарушаются права детей, не соответствует действительности. Уполномоченный имел возможность убедиться в этом во время посещения Московского Центра временной изоляции несовершеннолетних правонарушителей (ЦВИНП), знакомства с работой аналогичных учреждений в других регионах страны.
У многих центров временной изоляции несовершеннолетних правонарушителей - большой потенциал. Они имеют охраняемые, обустроенные помещения, работают школы, группы психологов. Так, в 2001 году в г. Калуге открылся Центр временной изоляции несовершеннолетних правонарушителей. Подростки занимаются в нем общественно-полезным трудом. С ними работают психологи и медики, некоторые проходят курс лечения. Главное, по мнению сотрудников центра, вовремя наставить ребенка на путь исправления, помочь ему избежать судимости, которая повлияет на всю его жизнь.
Целесообразно на базе этих центров, где имеются нормальные условия и квалифицированные кадры, организовывать приюты для реабилитации безнадзорных и беспризорных детей. ЗАЩИТА ЖЕРТВ ТЕРРОРИСТИЧЕСКИХ АКТОВ И ИНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ. // Закон и Армия (Москва).- 30.12.2002.- 012.- C.19-30 ДОКЛАД О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ УПОЛНОМОЧЕННОГО ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В 2001 ГОДУ. // Российская газета (Москва).- 22.06.2002.- 111.- C.12-15
В целях обеспечения эффективности государственной политики в области профилактики беспризорности и безнадзорности детей и тесно связанных с этими явлениями наркомании и правонарушений несовершеннолетних участники парламентских слушаний рекомендуют:
содействовать развитию семейных форм устройства детей, лишенных родительского попечения, путем поощрения усыновления, опеки (попечительства), приема в семьи, других форм, предусмотренных законодательством Российской Федерации и законодательством субъектов Российской Федерации. Обеспечить благоприятные условия для устройства детей в семьи российских граждан; РЕКОМЕНДАЦИИ ПО РЕЗУЛЬТАТАМ ПАРЛАМЕНТСКИХ СЛУШАНИЙ "ДЕТСКАЯ БЕЗНАДЗОРНОСТЬ И БЕСПРИЗОРНОСТЬ КАК ОДИН // Парламентская газета (Москва).- 26.12.2001.- 245.- C.5
В XIX веке в Европе образовалась система принудительного воспитания молодежи, в соответствии с которой в деятельности по отношению к несовершеннолетним правонарушителям должно было преобладать педагогическое влияние и помещение их в условия, наиболее соответствующие естественному складу жизни ребенка.
Под принудительным воспитанием как беспризорных детей, так и правонарушителей понималось определяемое судебными или административными органами воспитание несовершеннолетних лиц, с изъятием их из-под родительской власти и с принятием государством на себя прав и обязанностей родителей. Поводом применения принудительного воспитания могло быть или отсутствие у ребенка родителей либо лиц, их заменяющих, или же неспособность их поставить ребенка на путь честной жизни, что следовало из факта совершения несовершеннолетним преступления или ведения им подозрительного образа жизни.
Так как принудительное воспитание применялось вследствие отсутствия или несостоятельности родной семьи ребенка, то, естественно, возникло убеждение, что успех его может быть обеспечен помещением ребенка в чужую законопослушную семью, которая изъявит согласие его принять и воспитывать, как родного. Данная мера широко практиковалась в Швейцарии и в некоторых местах Германии, а прусский закон от 13 марта 1878 г. отдает ей предпочтение перед всеми другими, с чем согласился и Стокгольмский международный пенитенциарный конгресс 1876 г., высказавший, что лучшее воспитание детей бесприютных и преступных обеспечивается помещением их в благонравную семью, и только при невозможности найти такую семью следует обращаться к государственным или частным воспитательным заведениям. Однако тогда же было высказано мнение, что найти семьи с доброй волей и способностью принять, как родного, отданного им ребенка в высшей степени трудно. "Независимо оттого, - замечал Фэринг, - что весьма неосторожно вводить детей испорченных и преступных в среду благонравных, почему добросовестный отец весьма воздержится открывать им двери своей семьи, крайне редко можно встретить семейства, способные к воспитанию преступных детей, с характером, часто в высшей степени испорченным. Обыкновенно у отца семейства для обстоятельной педагогической деятельности с питомцами нет достаточно времени и еще чаще нет необходимого для того дара. Создать же соответствующие этой цели семьи, установив за ними педагогический контроль и общее руководство особого центрального учреждения, как предлагал нейкирхенский пастор Брэм, -задача крайне широкая и неосуществимая" (1).
Так, различные благотворительные общества Швейцарии еще в XVIII в. практиковали помещение бесприютных детей в семейства крестьян-землевладельцев. Но опыт показал, что крестьяне заботились лишь о своих выгодах, а не об обучении и исправлении отданных им детей, относясь к отдаваемым им питомцам, как к батракам. Недостатки этой системы выяснил знаменитый педагог Иван Генрих Песталлоци, который за свой счет устроил для бедных детей школу в Нейгофе, близ Берна, куда принимал их на полное содержание, давая им элементарное образование и заботясь главным образом об обучении их земледелию. В конце XVIII в. бернский аристократ Фелленберг открывает в Гофвиле, близ Берна, обширное земледельческое учреждение, включавшее в себя земледельческий институт, реальную школу и земледельческую школу, в которой дети бедных родителей получали практическое земледельческое обучение. В этой школе, рассчитанной на небольшое число детей, обучение мальчиков и девочек проходило совместно. По примеру Гофвильской школы в Швейцарии было открыто множество других, причем в некоторых к земледельческому обучению стали прибавлять обучение ремеслам.
В Германии благотворительные учреждения для бездомных детей появляются в начале XIX в. и характеризуются попытками насаждения семейного начала. Впервые такие заведения появились в Вюртемберге, где после голодных годов (1816 и 1817 гг.) появилось множество бездомных детей. В так называемые спасательные дома принимались дети бесприютные, но не совершившие преступление (мальчики и девочки), в возрасте от 6 до 12 лет, которые находились в этих домах до достижения 14 лет. Во главе этих учреждений стоял "отец", обыкновенно женатый человек, супруга которого исполняла роль матери. Дальнейшую попытку в этом направлении представляет исправительная школа, открытая в 1832 г. близ Гамбурга, в которую также принимались дети обоего пола без преступного прошлого, но в возрасте от 8 до 10 лет. Среднее число их колебалось между 150 и 200. Принцип содержания был тот же (семейный): директор школы носил название отца, его жена - матери. Весь контингент детей делился на несколько семей (человек по 12 в каждой), причем семьи мальчиков отделялись от семей девочек. Детей обучали земледелию и ремеслам, они получали также начальное школьное и религиозное образование. Каждый предмет вел особый наставник; производство работ также совершалось под руководством особых мастеров и мастериц. Церковь, школа и мастерские были общие для всех семей. Целью данной исправительной школы было, чтобы каждый питомец полюбил ее, как свою действительную семью, и сохранял с ней связи даже после выхода. Дети оставались в школе до помещения их в приемные семьи или в частное услужение при условии, что это можно было сделать без вреда для них. При этом хозяев старались находить поблизости, а помещенных у них питомцев регулярно посещали (от 2 до 4 раз в месяц). С теми же, кто жил вдали, связь поддерживалась при помощи писем.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14
