Единоначалие выражается в праве командира (начальника), исходя из всесторонней оценки обстановки, единолично принимать решения, отдавать соответствующие приказы в строгом соответствии с требованием законов и воинских уставов и обеспечивать их выполнение.
Обсуждение приказа недопустимо, а неповиновение или другое неисполнение приказа является воинским преступлением.
Существование уголовной ответственности за неисполнение приказа все же не означают, что любой приказ начальника должен быть выполнен подчиненным. Особым является положение при заведомо незаконном приказе, поскольку в отношении всех лиц без исключения (в том числе и в отношении военнослужащих) действует положение, предусмотренное ч. 2 ст. 42 УК, согласно которому неисполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения исключает уголовную ответственность.
При анализе признаков ст. 332 УК учеными, исследовавшими преступления против воинской службы, правильно отмечалось, что понятием неисполнения приказа "охватываются: а) невыполнение действий, предписанных приказом; б) совершение действий, запрещенных приказом; в) ненадлежащее исполнение приказа, т.е. отступление от его предписаний о времени месте и характере совершаемых действий.
Хотя в тексте ч. 1 ст. 332 УК говорится о приказе, отданном в установленном порядке, имеются в виду не только внешние атрибуты приказа: порядок и форма, — но и его содержание, соответствующее закону. Приказ отдается только по службе и в интересах службы. При неисполнении военнослужащим заведомо незаконного приказа начальника его ответственность по ст. 332 УК исключается.
Согласно ч. 2 ст. 42 УК лицо, совершившее умышленное преступление во исполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения, несет уголовную ответственность на общих основаниях. По сути, приказ в этом случае является преступным и направлен на причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам, поэтому правильнее было бы вместо указания на незаконность приказа в ч. 2 ст. 42 УК включить указание на преступность приказа. Такое уточнение требуется и в связи с тем, что заведомо незаконный приказ (распоряжение) может быть таковым не по содержанию, а по форме. Так, во многих случаях требуется письменная форма, а имеет место устная форма приказа или распоряжения, однако сформулированные в них требования не направлены против правоохраняемых интересов, а, следовательно, такой приказ (распоряжение) не стимулирует совершение преступления. Поэтому такой приказ (распоряжение) из сферы действия ст. 42 УК должен быть полностью исключен.
Лицо, исполняющее приказ (распоряжение), подлежит уголовной ответственности, если оно заведомо осознает его незаконность (преступность), т.е. такая характеристика приказа является для него явной, очевидной. Причем наибольшее значение здесь имеет осознание незаконности (преступности) содержания приказа, направленного на причинение вреда законным интересам личности, общества, государства, хотя и форма или процедура чаще всего не соблюдаются (вместо письменного распоряжения дано неофициальное устное), что помогает лицу, обладающему властными полномочиями, избежать ответственности. Указание в ч. 2 ст. 42 на заведомую незаконность приказа для лица, исполняющего его, обеспечивает права подчиненных, которые не подлежат ответственности, если незаконность приказа не была для них очевидна. В связи с этим вызывает сомнение целесообразность предложения об ужесточении для исполнителей положений об исполнении приказа или распоряжения. Так, в литературе было высказано предложение о дополнении ст. 42 УК следующим положением: "Исполнитель приказа или распоряжения в случае причинения вреда охраняемым законом интересам подлежит уголовной ответственности за преступление, совершенное по неосторожности, если он должен был и мог осознавать незаконность полученного предписания.
Вместе с тем, лицо, обязанное исполнить приказ, обладает свободой воли, способно оценить явную незаконность (преступность) властных требований, обращенных к нему, что и учтено в положениях ст. 42 УК. Если у исполнителя не было осознания заведомости незаконности приказа, то вполне достаточным представляется предусмотренное законом положение об ответственности лица, отдавшего приказ (распоряжение), за вред, причиненный при его исполнении.
Во исполнение заведомо незаконного (преступного) приказа подчиненный совершает умышленное преступление. При этом он осуществляет действия (бездействие), составляющие объективную сторону преступления, т.е. выступает в роли исполнителя преступления. Лицо, отдавшее преступный приказ, склоняет лицо, обязанное ему подчиняться, к совершению преступления и выступает в роли подстрекателя или организует преступление и руководит его исполнением, а, следовательно, является организатором преступления.
Не всегда лицо, исполняющее приказ или распоряжение, обладает признаками специального субъекта. В соответствии с ч. 4 ст. 34 УК лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части УК, участвовавшее в совершении преступления, предусмотренного этой статьей, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве его организатора, подстрекателя либо пособника. В связи с определенной подневольностью лица, действующего по приказу, роль организатора или подстрекателя для него вряд ли возможна, следовательно, исполнитель приказа в анализируемых случаях является пособником. Так, если начальник отдал распоряжение подчиненным, не являющимся должностными лицами, избить потерпевшего, возможным является привлечение его к уголовной ответственности за превышение должностных полномочий по п. "а" ч. 3 ст. 286 УК как исполнителя преступления, а подчиненных — по ч. 5 ст. 33, п. "а" ч. 3 ст. 286 УК как пособников.
Если признаки специального субъекта учтены законодателем в статье Особенной части УК в качестве квалифицирующих признаков, то деяние лица, отдавшего приказ, следует квалифицировать по части статьи, предусматривающей этот признак, а деяние лица, исполнившего приказ, — по иной части статьи. Например, представителем власти было отдано распоряжение другому лицу о незаконном проникновении в жилище, следовательно, в отношении представителя власти имеются признаки ч. 3 ст. 139 УК, если при совершении преступления он использовал служебное положение. Однако служебным положением может не обладать лицо, исполнившее приказ, а, следовательно, его деяние подлежит квалификации по ч. 1 или ч. 2 ст. 139 УК.
Распространена ситуация, когда начальник отдает подчиненному заведомо незаконный приказ. На подчиненного оказывается психическое воздействие с целью заставить его совершить какие-то действия или воздержаться от их совершения и причинить по воле принуждающего вред правоохраняемым интересам. Подчиненный поддается давлению и выполняет приказ. Для того чтобы сделать вывод о наличии психического принуждения, выступающего в качестве обстоятельства, исключающего преступность деяния, нужно проанализировать, какой вред угрожал правоохраняемым интересам подчиненного в случае невыполнения незаконного приказа или распоряжения и какой вред причинен им при исполнении этого приказа. Оценка допустимости вреда при психическом принуждении осуществляется по правилам крайней необходимости. Поэтому, если сделан вывод о том, что при исполнении приказа лицом, подвергшимся психическому принуждению, правоохраняемым интересам умышленно причинен вред равный или более значительный, чем предотвращенный, исполнитель подлежит привлечению к уголовной ответственности.
Иногда бывает трудно сопоставить размер причиненного и предотвращенного вреда и сделать однозначный вывод о наличии или отсутствии состава преступления действиях исполнителя, причинившего вред личности, обществу, государству, реализуя приказ начальника. Рассмотрим такой пример. Руководитель одного учебного заведения, предоставляющего образовательные услуги на платной основе, собрал совещание и отдал устное распоряжение своим подчиненным о негласном избирательном ужесточении правил приема. Причем, за выполнением своего требования руководитель учебного заведения тщательно следил, получая постоянные отчеты о работе от членов приемной комиссии. Зачисление в это учебное заведение происходило без экзаменов по результатам собеседования и тестирования. Подчиненным было приказано принимать тестирование и собеседование таким образом, чтобы полностью исключить проникновение на дневное отделение этого учебного заведения представителей нескольких национальностей (представителей Кавказа, Закавказья, Средней Азии). Опасаясь увольнения, подчиненные выполнили устное распоряжение своего начальника. В ряде случаев искусственно были созданы препятствия для приема в учебное заведение нежелательных лиц, продемонстрировавших достаточные для зачисления знания и способности к учебе. Поскольку правам и законным интересам потерпевших был причинен вред, представляется, что в действиях руководителя, отдавшего незаконное распоряжение, имеются признаки преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 136 УК, а именно нарушения равенства прав человека и гражданина с использованием служебного положения. Но как оценить действия подчиненных? Приказ был заведомо незаконен, исполнители осознавали это, но, опасаясь быть уволенными, выполнили его. Возможность увольнения может быть рассмотрена в качестве психического принуждения, вынудившего подчиненных исполнить незаконный приказ. Но соблюдены ли в данном случае требования ч. 2 ст. 39 УК: был ли причиненный вред меньше предотвращенного? Определиться по этому вопросу довольно трудно. Вред конституционному праву на равенство абитуриентов, независимо от национальности, и возможный вред трудовым правам исполнителей распоряжения относится к оценочным понятиям. Пожалуй, здесь усматривается примерно одинаковая ценность охраняемых законом интересов, следовательно, исполнители вышли за рамки возможного вреда при психическом принуждении и были исполнителями преступления, предусмотренного ст. 137 УК, а руководитель учреждения выступает в роли организатора преступления. В отношении исполнителей в подобных случаях следует учитывать в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, совершение преступления при нарушении условий правомерности исполнения приказа (п. "ж" ч. 1 ст. 61 УК).
Обстоятельством, отягчающим наказание, является совершение преступления с применением психического принуждения, что имело место в действиях руководителя учебного заведения, оказывавшего давление на своих подчиненных. Данное обстоятельство предусмотрено п. "к" ч. 1 ст. 63 УК. Все же, думается, было бы желательным дополнить ст. 63 УК положением об использовании преступного приказа для совершения преступления в качестве самостоятельного обстоятельства, отягчающего наказание. Признаки психического принуждения при исполнении преступного приказа имеются далеко не всегда, а в случае их отсутствия использование лицом своих властных полномочий посредством преступного приказа не может в настоящее время учитываться в качестве обстоятельства, отягчающего наказание, хотя степень общественной опасности содеянного значительно повышается[1].
Обоснованный риск ( ст. 41 УК РФ).
Ст. 41 УК России устанавливает, что не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам при обоснованном риске для достижения общественно полезных целей.
Слово “риск” происходит от латинского глагола “ридео”, означающего “не обращать внимания, ни во что не ставить. пренебрегать”. В общесмысловом значении риск – это возможная удача, действие в надежде на благополучный исход. При риске не может быть абсолютной уверенности в достижении поставленной цели.
Риск как человеческая деятельность очень разнообразен ( производственный, медицинский, технический и т.д.).
Риск должен быть обоснованным, т.е если указанная цель не могла быть достигнута не связанными с риском действиями (бездействием) и лицо, допустившее риск, приняло достаточные меры для предотвращения вреда охраняемым законом интересам. Лицо не должно действовать на авось.
Критерии обоснованности риска:
· наличие социально полезной цели- при этом само достижение полезной цели невозможно без совершения рискованных действий (как, например, испытание новой техники или лекарственного препарата). Общественно полезная цель заключается в стремлении лица добиться полезных результатов, представляющих интерес для общества и отдельных членов, для государства, для отраслей науки, промышленности, техники и т. п. Цель должна быть не абстрактной, а конкретной и достижимой.
· совершение деяние, прямо не нарушающего правовой запрет
· обеспечение действий знаниями и умениями, объективно могущими предотвратить причинение вреда
· наличие мер, могующих предупредить вред. Рискующий предполагает, что он действует не на удачу, а просчитывает, предвидит возможные потери и пытается их нейтрализовать.
В случаях причинения вреда при необоснованном риске ответственность наступает на общих основаниях, хотя факт наличия риска смягчает наказание ( ст.61 УК РФ).
Риск не может изначально быть признан обоснованным, если он заведомо для виновного сопряжен с угрозой наступления:
· общественного бедствия или экологической катастрофы
· гибели многих людей ( три и более, хотя вопрос о количестве поетрпевших спроен и должен решаться в зависимости от обстоятельств каждого конкретного случая совершения рискованных действий). Например, во врачебный таежный пункт привезли больного с проводной язвой желудка. На пункте работал молодой врач, выпускник института, имеющий мало опыта. Если не вмешаться, смертельный исход был ясен. И врач решился на операцию. Она была рискованной для него. Но риск оказался неудачным. Больной умер. Тем не менее врач действовал в состоянии обоснованного риска и его действия нельзя оценивать как преступные.
Другой пример, На сахарном комбинате к концу сахароварения очистные сооружения оказались переполненными отравленной водой. Директор рассчитывая, что очистные сооружения еще могут принимать жидкие отходы производства, не согласился остановить предприятие. Он рискнул. Риск был необоснованным. Дамба прорвалась, и вода хлынула в речку, уничтожая све живое в ней на 50 км.
Риск считается необоснованным и втом случае, если поставленная цель могла быть достигнута без рискованных действий, если лицо не приняло достаточных мер для предотвращения вреда охраняемым уголовным законом интересам, полагаясь на “счастливый случай”.
Причинение вреда общественным отношениям в результате необоснованных рискованных действий может повлечь уголовную ответственность по ст. 109, 168, 246, 247, 250 УК РФ.
Отличие крайней необходимости от обоснованного риска.
1. Основанием возникновения состояния крайней необходимости является угроза правоохраняемым интересам, созданная силами природы, действиями людей , а оправданный риск не связан с опасностью, т. е при риске действия осуществляются не в условиях возникшей опасности, а в благоприятной обстановке.
2. При обоснованном риске не должно быть осознания неизбежности причинения вреда, поскольку рискующий, предпринимая необходимые меры предосторожности, рассчитывает на благоприятный исход. При риске действия направлены на достижение общественно полезного результата в виде улучшения имеющегося. При крайней необходимости лицо заведомо причиняет меньший вред для спасения большего блага.
3. При крайней необходимости является условия, чтобы причиненный вред был меньше предотвращенного. Для риска ограничений в размере вреда не предусмотрено.
В заключение нашей лекции хочу обратить ваше внимание на еще один немаловажный аспект. Помимо того, что в действиях лица может быть установлено наличие обстоятельства, исключающего преступность деяния, возможно также наличие одновременно нескольких обстоятельств, исключающих преступность деяния. Например, пожарные борются с огнем в жилом доме. В состоянии обоснованного риска они эвакуируют жильцов по пожарной лестнице, что не исключает возможности, что кто-либо может сорваться вниз, но пожарные принимают необходимые меры безопасности, помогая потерпевшим, и рассчитывают на то, что причинение вреда их здоровью при спуске с лестницы удастся избежать., Одновременно пожарные, действуя в состоянии крайней необходимости, причиняют реальный вред, - разрушают деревянный забор, чтобы огонь не мог перекинуться на соседнее здание.
Наличие нескольких обстоятельств, исключающих преступность деяния, имеется и в следующей ситуации. Сотрудники милиции, пресекая особо тяжкое преступление, совершаемое вооруженными преступниками в общественном месте, открыли огонь на поражение. Вблизи находились посторонние граждане, здоровье и жизни которых в результате этого причинен вред.
Вред, причиненный работниками милиции лицу, совершившему преступление, должен охватываться таким обстоятельством, исключающим преступность деяния, как необходимая оборона. Допустимость причинения вреда прохожим должна рассматриваться в рамках обоснованного риска. Вывод о правомерности или не правомерности действий работников милиции должен основываться на тщательном анализе ситуации с учетом того обстоятельства, что, как правило, рисковать жизнью или здоровьем человека нельзя. Однако если происходило пресечение опасного преступления, и работники милиции осуществляли необходимые меры для предотвращения вреда прохожим, то в конкретном случае причинение вреда здоровью человека, случайно оказавшегося на месте происшествия, может быть (с точки зрения обоснованного риска) признано допустимым.
[1] Орешкина Т. Причинение вреда при исполнении приказа или распоряжения //Уголовное право. – 2000. - № 4. – С. 24-27
