Афинский суд и уголовный процесс
ПОМОРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ М.В.ЛОМОНОСОВА
ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ
СУД И УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС
В АФИНАХ
Доклад подготовили:
Спасенников С.
Кифяк О.
I курс 11 группа
Проверил:
Корзун А.В.
Дата сдачи__________
Оценка_____________
АРХАНГЕЛЬСК
1999
Содержание
Гелиэя фесмофетов 3
Суды об убийстве (ареопаг и эфеты) 3
Уголовный суд и уголовный процесс эпохи расцвета афинской демократии. 6
Формы процесса 6
Обвинение. Обвинительный акт 7
Гелиэя 8
Ход процесса. Предварительная подготовка дела. Доказательства 10
Судебное разбирательство 12
Упадок гелиэи 15
Суд в народном собрании 15
Суд диэтетов 16
Другие виды судов 17
Исполнение приговоров 18
Коллегия одиннадцати 18
Гелиэя фесмофетов
В VII—VI вв. до . э. в греческих городах-государствах еще сохранилась
древнейшая форма суда — суд в народном собрании. В Афинах народные суды
(дикастерии) сохранили до V в. древнее название—«гелиэя фесмофетов».
Гелиэя—старинное название народного собрания в греческих городах-
государствах. Происходит оно от слова гелиос — солнце, так как народные
собрания происходили только днем и заканчивались с заходом солнца. Будучи
собрано архонтом под его председательством, оно называлось «гелиэей
архонта» и занималось политическими делами; созванное басилеем под его
председательством, оно называлось «телиэей басилея» и занималось
религиозными делами; созванное под председательством полемарха, оно
называлось «гелиэей полемарха» и занималось военными делами, наконец,
«гелиэея фесмофетов» под председательством фесмофетов занималась судебными
делами. Гелиэя ко времени. Солона потеряла какое бы то ни было реальное
значение: вытеснила «экклесия» — собрание вызванных архонтами лиц лиц числа
знати и более зажиточных людей. Солон, описывая положение, бывшее до него,
противопоставляет «демосу»— горожанам, участвовавшим в народном собрании,
«бедняков». Очевидно во времена Солона фактически созывался для обсуждения
государственных вопросов только один вид народного собрания—экклесия, в
котором беднейшая часть граждан не могла участвовать.
«Гелиэя фесмофетов» из полновластного народного судилища превратилась теперь в простое окружение, в людей, присутствующих на суде шести фесмофетов.
Этот присутствовавший на суде фесмофетов народ не принимай никакого
участия в рассмотрении дели и вынесении приговора. Суд творили архонты-
фесмофеты. Они не были связаны народным одобрением, однако, как можно
полагать, нередко вынуждены были считаться с ним. Компетенция гелиэи
фесмофетов с течением времени все более и более суживается. Ее деятельность
в VI в. до н. э. тесно связана с наиболее демократичной из мер, проведенных
Соленом, с установленным «правом апелляций на решения аристократических
должностных лиц в это последнее общенародное учреждение — гелиэю
фесмофетов. К разбору апелляций на решения должностных лиц, вероятно, и
вводились по реформе Солона все ее функции.
Суды об убийстве (ареопаг и эфеты)
Для истории уголовного судопроизводства наибольший интерес представляют
суды об убийствах. Древнейшим из них и вместе с тем, по свидетельству
Демосфена, наиболее священным и непререкаемым был суд ареопага. Ареопагиты,
аристократические пожизненно заседавшие советники, отправляли суд на холме
Арея, где, по преданию, Афина вместе с двенадцатью богами судили Ореста,
которого обвиняли богини мщения — эринии, а защищал Аполлон. Орест убил
свою мать Клитемнестру и ссылался в оправдание на обязанность мести за
убитого ею мужа, а его отца Агамемнона. Он был оправдан.
Суд ареопага был окружен в глазах греков священным ореолов. Так как в
Афинах убийство предумышленное, непредумышленное и дозволенное законом
различалось как по правилам производства дела, так и по последствиям
обвинительного приговора, то, каждый желавший преследовать убийцу судебным
порядком, обращался к трём «истолкователям священного права», которые
обязаны были объяснить ему, каким путем вести дело. Суду ареопага подлежали
дела о предумышленных убийствах, предумышленном нанесении ран или увечий с
целью лишения жизни, отравлениях, кончавшихся смертью, и поджогах.
Ход судебного, преследования был следующий. После похорон убитого, на которых в знак того, что он погиб насильственной смертью, несли копье и затем вонзали его на могиле, ближайший родственник убитого подавал жалобу архонту-басилею (царю), у которого возбуждались все дела об убийстве, так как они были связаны с совершением религиозных церемоний.
Архонт публично объявлял, что убийце запрещается являться в храмы и на
площадь и что он лишается покровительства богов. Затем архонт производил
предварительную подготовку дела (опрашивал свидетелей, собирал иные
доказательства), повторяя это три раза в три следующие друг за другом
месяца, причем определял, какому именно суду подсудно дело (ареопагу,
эфетам или гелиастам) и только на четвертый месяц передавал дело в суд.
Обычай требовал, чтобы один и тот же архонт довел дело до конца; поэтому
три последних месяца в году нельзя было начинать процессов об убийстве.
Суд в ареопаге отличался строгим соблюдением ритуала. Он происходил только в три последние дня каждого месяца, непременно под открытым небом, чтобы присутствующие не осквернились, находясь под одной крышей с преступником, суд, по-видимому, происходил ночью, чтобы судьи не видели выражения лиц ораторов, а только слышали их слова. Председательствовал в суде ареопага архонт-басилей. Стороны приводились к особой, весьма торжественной присяге: «Тот, кто обвиняет другого в совершении чего-нибудь подобного, прежде всего даст присягу, призывая гибель на себя, на свой род и на дом; затем он сделает это не каким-нибудь случайным способом, но так, как никто не клянется ни в чем другом, — став. над внутренностями кабана, барана и быка, притом закланных кем следует и в какие дни подобает, так, чтобы со стороны времени и со стороны исполнителей было сделано все, что требуется священным обычаем».
Подсудимый, отрицая обвинение, произносил такую же присягу. Затем обвинитель и обвиняемый произносили лично по две речи, причем они не должны были прибегать к риторическим прикрасам, действовать на судей просьбами и слезами, а должны были говорить только строго по существу дела. Поэтому у греческих судебных ораторов в речах, произнесенных в ареопаге, нередко встречаются места, вроде следующего: «Я мог бы рассказать про него еще много другого, но... закон не разрешает у вас говорить о том, что не относится к делу...» Обвинитель и подсудимый стояли на двух необделанных камнях; первый — на камне непрощения, второй —на камне обиды.
После первой речи всякий обвиняемый, кроме убийцы родителей, мог добровольным изгнанием избавиться от наказания.
На третий день ареопагиты постановляли приговор, руководствуясь, главным образом, своим усмотрением, а не речами сторон и свидетельскими показаниями. Ареопагиты не могли ни оправдать человека, уличенного или признанного виновным в убийстве, ни смягчить приговор; они могли приговорить только к смерти виновного в умышленном убийстве и только к вечному изгнанию с конфискацией, всего имущества виновного в умышленном нанесении ран, какие бы оправдания подсудимый ни выставлял.
При равенстве голосов за и против обвинительного приговора подсудимого
оправдывали. Дела о непредумышленном убийстве разбирались коллегией эфетов
под председательством басилея. Эти судьи даже в IV в. выбирались
исключительно из знати. Учреждение этого судилища предание приписывает
Драконту. Однако правильнее полагать, что Драконт лишь закрепил в своих
законах сложившиеся традиционные, освященные религией обычаи.
Коллегия эфетов судила в трех священных местах, в каждом решалась определенная категория дел.
Формальности процесса в подробностях неизвестны, но, по всей вероятности, они были те же, что и в ареопаге.
При Палладии (то есть при храме Афины-Паллады) эфеты решали дела о непредумышленном убийстве, подстрекательстве к убийству или увечью и об убийстве метека или раба. Как и в суде ареопага, тут полагалась «во-первых, клятва, во-вторых, речь, в-третьих—дознание суда».
Наказанием служило удаление в изгнание, продолжавшееся до получения прощения от родственников убитого. «Что же повелевает закон? Повелевает, чтобы уличенный в непредумышленном убийству в течение некоторого определенного времени шел по указанной дороге и был в изгнании, пока не примирится с кем-нибудь; из родичей пострадавшего. Тогда закон дал способ, чтобы вернуться, но не так как придется, а определил и совершить жертвы, и очиститься, и исполнить еще некоторые обязанности...». Подстрекатели наказывались так же, как и исполнители.
При Дельфинии (то есть при храме Аполлона Дельфиния) рассматривались дела о так называемом «справедливом», то есть дозволениом законом убийстве, когда обвиняемый, признаваясь в совершении убийства, в то же время утверждал, что совершил это на законном основании. Таковы были дела об убийстве преступника, приговоренного к смертной казни и скрывающегося от правосудия, об убийстве в целях самообороны, об убийстве вора, пойманного на месте преступления, об убийстве любовника жены, о нечаянном убийстве во время состязании или товарища по войне. Признанный виновным в таком убийстве присуждался только к совершению очистительных религиозных обрядов.
У Фреатто, к востоку от Пирея, у самого моря подле гавани при храме Зеи эфеты судили тех, кто, будучи изгнан за непредумышленное убийство и еще не примирившись с родственниками убитого, обвинялся в новом, предумышленном убийстве. Так как изгнаннику нельзя было ступить на почву Аттики, то судили его у самого моря. «Подсудимый защищается, подъехав на лодке, не касаясь земли, а они слушают и судят, находясь на суше. И если он будет осужден, он несет наказание, полагающееся за предумышленное убийство, ...если же будет оправдан, отпускается свободным от этого преступления, но продолжает нести изгнание за первое убийство».
Басилей (царь) и басилеи фил судили, как в глубочайшей древности, при
Пританее*. Судили они животных, камни и металлические орудия (ножи, топоры,
мечи), которые причинили смерть без доказанного участия человеческой руки.
«Если камень, или дерево, или железо, или что-нибудь подобное убьет при
своем падении, или если не будут знать, кто нанес удар, а будут знать и
иметь налицо самый предмет, причинивший убийство, тут начинается дело об
этих предметах» . Если вина была доказана, то животное убивалось, а
неодушевленные предметы—«преступники» после совершения определенных обрядов
выбрасывались за границу Аттики.
В основе существования этого судилища лежали религиозно-мистические воззрения. По представлению древних греков души убитых незримо блуждают среди ближайших родственников и сограждан; они садятся им на шею и душат их, насылают на город чуму и другие несчастья до тех пор, пока убийство не будет отомщено и души убитых не найдут успокоения в могилах. Поэтому общество было заинтересовано в том, чтобы непременно разыскать виновника, наказать и удалить его из пределов страны, хотя бы это были камень, топор или копье.
