Волевое содержание вины определяет законодатель в уголовно-правовой норме. Предметом волевого отношения субъекта являются те же фактические обстоятельства, которые составляют предмет интеллектуального отношения и характеризуют деяние как тот или иной вид преступления. Воля - это практическая сторона сознания, которая заключается в регулировании практической деятельности человека. Волевое регулирование поведения - это сознательное направление умственных и физических усилий на достижение цели или удержание от активности.
В уголовном законодательстве волевые признаки виновного психического
отношения принято выражать в желании наступления, в сознательном допущении,
в расчете на предотвращение последствий. Деяние (действие либо бездействие)
субъекта должно быть волевым, оно является средством достижения цели.
Однако, по мнению В.А. Нерсесяна, даже желание субъекта при прямом умысле
лишь частично означает волю. Реализация желания в преступном поведении
связана с волевыми усилиями субъекта, но воля несводима только к желанию,
поскольку она проявляется и тогда, когда осознанное желание есть, а воли
нет. Желание не является признаком воли. Представляется проблематичным
отнесение к воле допущения (при косвенном умысле), легкомысленного расчета
(при самонадеянности) и тем более неосознанной возможности наступления
общественно опасных последствий (при небрежности). Все это следует отнести
к уголовно-правовым, а не психологическим оценкам.[11]
Наличие в уголовно-правовой формуле вины такого элемента, как желание субъекта, свидетельствует о стремлении включить в вину волевой момент – побуждение преступного поведения. Все остальные аспекты волевого момента вины охватываются одним термином «нежелание»: не желал, но допускал; не желал и рассчитывал на предотвращение; не только не желал, но и не предвидел. Иными словами, реализуется поведение с побочными нежелательными и даже непредвиденными последствиями.
В некоторых случаях причиной совершения преступления являются слабые волевые усилия, проявленные субъектом. Например, растерявшись, врач не оказал помощи больному, не поставил правильный диагноз, что повлекло или заведомо могло повлечь смерть больного. Подобные случаи могут повлечь уголовную ответственность лишь при условии, что субъект имел возможность проявить требуемые волевые усилия.[12]
В случаях, когда волевой акт отсутствует (проспал, забыл, потерял), человек отвечает за то, что он не использовал свои способности для предотвращения вредных последствий. Это также характеризует отношение лица к интересам личности, общества, а поэтому установление признака реальной возможности имеет значение для установления наличия воли.
Умысел - наиболее распространенная форма вины. Уголовный кодекс РФ
характеризует умысел как психическое отношение, при котором лицо осознавало
общественную опасность деяния, предвидело возможность или неизбежность
наступления общественно опасных последствий и желало их или сознательно
допускало наступление этих последствий. Преступлением, совершенным
умышленно, признается деяние, совершенное с прямым или косвенным умыслом
(часть 1 статьи 25 Уголовного кодекса РФ). Друг от друга они отличаются по
содержанию интеллектуального и волевого моментов.
Характеристика прямого умысла дается в части 2 статьи 25 Уголовного кодекса РФ: «Преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления».
Сознание общественной опасности субъектом своего деяния означает понимание его физического содержания и социального значения. Оно включает представление о характере тех благ, на которые совершается посягательство, содержании действий (бездействия), посредством которых посягательство осуществляется, а также о тех фактических обстоятельствах, при которых происходит преступление, и не требует специального доказывания, так как способность сознавать социальное значение своих поступков присуща каждому человеку на основе жизненного и приобретенных знаний.
Предвидение (как интеллектуальный момент) - отражение в сознании тех событий, которые, возможно, произойдут, неизбежно должны или могут произойти. Поэтому под предвидением общественно опасных последствий следует понимать мысленное представление виновным о том вреде, который причиняет его деяние общественным отношениям, то есть объекту преступления, осознание им причинно-следственной зависимости между действием (бездействием) и общественно опасными последствиями.
Желание (как волевой момент) - воля, мобилизованная на достижение цели, стремление к определенному результату. Оно может иметь различные психологические оттенки. Как признак прямого умысла, желание заключается в стремлении к определенным последствиям, которые могут выступать для виновного в качестве конечной цели, промежуточного этапа, средства достижения цели либо необходимого сопутствующего элемента деяния.
Определение умысла, данное в законе, ориентировано на преступления с материальным составом (в них предметом желания являются сами общественно опасные последствия). При совершении преступлений с формальным составом предметом желания являются действия (бездействие), которые по своим объективным свойствам обладают признаком общественной опасности независимо от факта наступления вредных последствий.
Косвенный умысел состоит в том, что лицо, совершившее преступление,
осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело
возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но
сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично
(часть 3 статьи 25 Уголовного кодекса РФ).
Интеллектуальный момент (сознание и предвидение) косвенного умысла в основном сходен с прямым умыслом (несколько отличается предвидение возможности наступления вреда). Волевой момент этого вида умысла определяется как сознательное допущение вредных последствий либо безразличное к ним отношение. Виновный вызывает своими действиями определенную цепь событий и сознательно (осмысленно, намеренно) допускает развитие причинно-следственной цепи, приводящей к наступлению общественно опасных последствий.
Помимо деления умысла на прямой и косвенный теория и практика уголовного права знают и иные классификации видов умысла: по времени формирования – заранее обдуманный или внезапно возникший; по степени определенности представлений субъекта о свойствах совершаемого деяния – определенный (конкретизированный), неопределенный (неконкретизированный) и альтернативный.
В преступлениях с так называемой двойной (смешанной, сложной) виной никакой новой формы вины нет. Есть лишь различное отношение к деяниям и к наступившим последствиям, которое по-разному фиксируется в законе. Следует отвергать оценочные суждения (считать все эти деяния умышленными или неосторожными), необходимо устанавливать виновность субъекта в зависимости от его отношения к действиям и различным последствиям, поскольку последние по-разному определены законом (являются, например, квалифицирующими). Такой подход соответствует принципу субъективного вменения.
Субъективная сторона ряда неосторожных преступлений имеет сложный
характер. В области использования техники это, прежде всего, относится к
транспортным преступлениям (анализ статистических данных различных
источников свидетельствует о 75 % всех неосторожных преступлений).
Различные сочетания психического отношения к нарушениям правил безопасности
движения, с одной стороны, и к их последствиям - с другой, дискуссия о
возможном числе таких сочетаний указывают на сложный, внутренне
неоднородный характер психического отношения к содеянному. Единая,
однородная форма вины в судебной практике встречается достаточно редко (как
правило, в форме преступной неосторожности). Чаще всего эта форма вины
имеет множество комбинаций, соединяя и умышленное нарушение правил, и
неосторожную вину по отношению к указанным в законе последствиям. Так, в
квалифицированных составах преступлений возможно параллельное
сосуществование двух форм вины: умысла в отношении совершаемых действий и
неосторожности в отношении квалифицирующих последствий. При этом следует
исключить возможность трактовать как «смешанную форму вины» сочетание
наряду с различными формами различных видов одной формы вины, так как в
последнем случае нет возможности найти различия в психическом отношении к
содеянному.
В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 6 октября 1970 года "О судебной практике по делам об автотранспортных преступлениях" указывалось, что такие преступления «должны рассматриваться как совершенные по неосторожности, поскольку субъективную сторону этих деяний определяет неосторожное отношение лица к возможности наступления общественно опасных последствий при нарушении им правил безопасности движения или эксплуатации транспортных средств».[13]
По мнению П.С.Дагеля, игнорируемое противниками этой точки зрения качественное своеобразие смешанной вины сводится к тому, что в транспортных преступлениях имеется сложный деликт: умышленное административное или дисциплинарное правонарушение и неосторожное причинение криминализирующих его последствий.[14]
В.А.Нерсесян признает наличие смешанной (сложной, двойной) формы вины.
Он считает, что обоснованием ее существования является следующее:
законодатель сконструировал отдельные составы преступлений таким образом,
что они фактически представляют собой объединение двух самостоятельных
преступлений с различными формами вины. Так проявляется возможность
провести грань между отношением к преступному действию, последствию и к
наступившим отдельным последствиям, а это облегчает квалификацию уже
качественно иного преступления.[15]
Представляется, что преступлениям со смешанной формой вины присуща умышленная вина к желаемым последствиям и неосторожность – к квалифицирующим последствиям. В иной ситуации последние нельзя вменять лицу, совершившему умышленное преступление. На субъективном вменении квалифицирующих признаков и отягчающих обстоятельств строится теория ошибок в уголовном праве.[16] Поэтому считается, что вменение в вину отягчающих обстоятельств, которые лицо в силу тех или иных причин не предвидело, не могло или не должно было предвидеть, означало бы, в сущности, переход на позиции объективного вменения.[17]
