В соответствии с законом, (ст.37 УК РФ), обязательным условием возникновения права на необходимую оборону является наличие общественно опасного посягательства на какие-либо охраняемые законодательством объекты: интересы государства, общественные интересы, личность или права обороняющегося или другого лица. Таким образом, состояние необходимой обороны возникает у любого гражданина, если у него на глазах происходит общественно опасное посягательство.
Для правильного понимания условий и пределов необходимой обороны, а также признаков наказуемого в уголовном порядке превышения этих пределов, нужно, прежде всего, уяснить понятие «посягательства».
Закон не раскрывает формы общественно опасного посягательства, которое служит основанием необходимой обороны.
В нашей литературе было высказано мнение о том, «что необходимая оборона возможна только против таких общественно опасных действий, которые имеют характер нападения».[44]
З.А. Вышинская даже попыталась дать определение понятия нападения:
«Нападение имеет место в тех случаях, когда общественно опасное
посягательство осуществляется непосредственно путём насильственного
действия и преследует цель лишать потерпевшего возможности сопротивляться и
таким образом позволить осуществить намерение нападающего».[45]
Но И.С. Тишкевич считает данное определение неточным, так как преступное нападение «... может выразиться не только в применении физического или психического насилия к кому-либо, но и в посягательстве на тот или иной объект с целью его уничтожения или повреждения, похищения имущества или документов и т.п.»[46]
Наиболее аргументированным нам представляется взгляд Н.Н. Паше-
Озерского. Он считает термин «нападение» вообще неприемлемым: «... Только
весьма условно можно назвать «нападением» нарушение лицом государственной
границы СССР, антисоветскую агитацию и пропаганду, кражу общественного или
личного имущества. А между тем, против всех этих общественно-опасных
действий вполне возможна и допустима необходимая оборона.»[47] Поэтому
наиболее приемлемым нам представляется термин «посягательство», т.к. термин
«нападение» не охватывает всех общественно опасных действий против которых
допустима необходимая оборона.
Посягательство, наличие которого является непременным условием необходимой обороны, выражается, как правило, в определенном деянии человека.
В уголовно-правовой литературе существует мнение И.И. Слуцкого о том,
что «не только теоретически, но и практически возможна оборона против
преступного бездействия.»[48] Это мнение разделяет полностью и Т.Г.
Шавгулидзе, который исходит из того, что "бездействие может состоять в
причинной связи с общественно опасным последствием...»[49]
Против существующих мнений о том, что необходимая оборона допустима и
от преступного бездействия, на наш взгляд, совершенно правильно выступил
И.С. Тишкевич, который считает, что правила о необходимой обороне не могут
применяться к случаям пресечения преступления выражающегося в
бездействии.[50]
Указанную точку зрения разделяют многие учёные правоведы, так, например, В.Ф. Кириченко[51], Н.Н. Паше-Озерский[52] и ряд других авторов.
Нельзя не согласиться с мнением В. Ткаченко, который пишет, что при необходимый обороне цель защиты общественных отношений достигается путём приведения посягающего в такое состояние, при котором он физически не сможет продолжить нападение. Если посягательство проявляется в бездействии, то принуждение посягающего к выполнению правовой обязанности путём причинения ему вреда способно лишить его возможности выполнить требуемые от него действия.[53]
К тому же, российская судебная практика не знает ни одного случая необходимой обороны против бездействия. Поэтому мы склонны отрицать возможность допущения необходимой обороны против посягательства в форме бездействия.
Говоря об общественной опасности посягательства, необходимо решить
вопрос о том, должно ли оно быть ещё непременно преступным ? Ибо возможны
случаи, когда посягательство по тем или иным субъективным основаниям не
является преступным ( нападение со стороны невменяемого или не достигшего
возраста с которого возможно привлечение к уголовной ответственности). «Тем
не менее, - как справедливо отмечает А.А. Пионтковский,- во всех этих
случаях против такого посягательства допустима необходимая оборона».[54]
Указанную точку зрения разделяет также и Н.Н. Паше-Озерский.[55]
Основанием необходимой обороны являются предусмотренные уголовным законом действия, ибо они объективно общественно опасны, т.е. имеют описанное в статье 37 УК социальное содержание. Действия невменяемых определяются больной психикой, и никто не может заранее предугадать, до каких пределов дойдет их агрессия, поэтому необходимая оборона от таких действий допустима.[56]
«Однако, - как отмечает А.А. Пионтковский,- в этих особых случаях для
признания правомерности совершенного акта необходимой обороны должны быть
предъявлены специфические условия, отвечающие характеру совершенного
нападения ... Если возможно избежать нападения, не причиняя вреда
нападающему, то применение необходимой обороны нельзя признать правомерным.
Меры обороны против нападения душевнобольного должны применяться с особой
осмотрительностью».[57]
Против указанного взгляда выступает С.А. Домахин. Он не допускал необходимой обороны против невменяемых лиц, считая, что если подвергшийся нападению со стороны невменяемого, знал об этом, то его действия, направленные на предотвращение грозящей опасности, следует квалифицировать как совершенные в состоянии крайней необходимости.[58] Такого же мнения придерживаются И.И. Слуцкий[59] и М.А. Аниянц[60].
Мнение, что в данном случае причинение вреда посягавшему следует рассматривать по правилам о крайней необходимости, по нашему мнению, ошибочно.
Как известно, одно из отличий крайней необходимости от необходимой обороны состоит в том, что при крайней необходимости вред причиняется не источнику опасности, а третьим лицам. Напротив, при необходимой обороне вред причиняется непосредственно интересам посягающего.
Для крайней необходимости характерно, что причиненный вред должен быть меньше вреда предотвращенного, что не является условием правомерности отражения посягательства невменяемого[61].
Нельзя не согласиться с мнением В. Козак. Он пишет: «Если же встать на
высказанную выше точку зрения, то придется признавать возможность наличия в
состоянии крайней необходимости при причинении вреда источнику опасности,
т.е. игнорировать важное отличие между рассматриваемыми институтами.
Следует также иметь в виду, что определение правомерности защиты от
указанных действий по правилам крайней необходимости неблагоприятно
отразилось бы на охране законных интересов потерпевших».[62]
Вот почему правильно поступают суды и работники следственных органов, которые защиту от общественно опасных действий таких лиц рассматривают как необходимую оборону. Например, Р., страдающий психическим заболеванием, беспричинно избивал свою несовершеннолетнюю дочь. В это время в квартиру зашла его жена и попыталась защитить ребёнка. Г. набросится на жену , стал наносить удары и ей, отчего она выбежала в коридор. По вызову соседей прибыл наряд милиции. При входе в квартиру участковый инспектор Б. подвергся нападению со стороны Р., который нанёс работнику милиции ранение в плечо. Когда же душевнобольной пытался нанести инспектору ещё удар ножом, последний предупредил, что применит оружие. Однако это не возымело действия, больной продолжал наступать на работника милиции, и тот, произведя выстрел из пистолета, смертельно ранил нападавшего.
Следователь прекратил уголовное преследование против работника милиции за отсутствием в его действиях состава преступления, сославшись не на крайнюю необходимость, а на необходимую оборону[63].
Иную позицию по данному вопросу занимает И.С. Тишкевич, который
считает, что «к рассматриваемым случаям не могут быть применены в полном
объёме ни правила необходимой обороны, ни правила крайней необходимости.
Поскольку в действующем законодательстве этот вопрос не урегулирован, но
следователям, прокурорам и судьям его приходится решать, правильнее все же
руководствоваться соображениями, вытекающими из института крайней
необходимости, учитывая при этом некоторые особенности лица, не могущего
отвечать за них вследствие невменяемости, малолетства и т.п.»[64]
«Поскольку общественная опасность характерна не только для преступлений, но и для иных правонарушений, то можно сделать вывод, - как пишет В. Ткаченко, - что основанием необходимой обороны являются также административные правонарушения, обладающие свойством немедленного причинения вреда общественным отношениям».[65]
Следует отметить, что, по поводу допустимости необходимой обороны
высказана и противоположная точка зрения В. Грибановым[66] и Я.
Дзенитис[67].
На наш взгляд, решение вопроса о допустимости необходимой обороны
против правонарушений зависит от выяснения их социальной значимости.
Законодатель, исходя лишь из учёта характера сложившихся в обществе
отношений и того, в какой степени те или иные деяния противоречат этим
отношениям, относит их к преступлениям или проступкам.
Не смотря на различия во взглядах теоретиков уголовного права
50-60 годов по вопросу о допустимости необходимой обороны от
общественно опасных посягательств, не предусмотренных Особенной частью уголовного закона, в настоящее время этот вопрос решается,
практически, единодушно: необходимая оборона возможна от посягательств
любой степени общественной опасности. Тем более, что для их
разрешения в административном законодательстве ( ст. 19, 227 Кодекса
РСФСР об административных правонарушениях 1984 г.) создана нормативно-
правовая основа, подобная той, которая существует в уголовном
законодательстве. Заставляет задуматься, однако, другое, какую
практическую нагрузку «несёт» административное законодательство в части регламентации необходимой обороны, если последняя допустима против
любого посягательства, независимо от степени его общественной
опасности и если эта проблема урегулирована в уголовном
законодательстве?
В период 1990-1995 г.г. ни в одном отделении внутренних дел г.
Иркутска не было зарегистрировано не одного факта «административной»
необходимой обороны. И это вполне закономерно, поскольку из двух
юридических режимов, направленных на урегулирование одного и того же
«среза» общественных отношений, один заведомо оказывается не просто
малоэффективным, но и практически бесполезным. Поэтому представляется
необходимым ограничиться только уголовно-правовой регламентацией
необходимой обороны, исключив соответствующие статьи из
административного законодательства.[68]
Приведённые доводы убедительны, поэтому с мнением Звечаровского
И.Э. и Пархоменко С.В. трудно не согласиться.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14
