юго-восточной Европы. До начала Первой мировой войны более 5 млн.
эмигрантов из Австро-Венгрии и России (в частности, поляки и евреи)
пересекли рейх на пути в морские порты. Большинство садилось на корабли в
Бремене и Гамбурге.
В кайзеровской Германии, которая вышла на ведущие позиции в мировой
экономике, рассогласование спроса и предложения на рынке труда приобрело
в конце ХIХ в. своеобразную форму: «нехватка людей» в сельском хозяйстве,
рабочих в промышленности, на строительстве дорог и каналов с 1890-х годов
сделали сезонные перемещения «иностранных отходников» в Германию массовым
движением. По ведомственным оценкам, накануне Первой мировой войны в
Германии было 1,2 млн. «иностранных отходников». Среди них преобладали
поляки и итальянцы. Большинство работало в Пруссии.
В Веймарской республике занятость иностранцев была невысокой и к
моменту кризиса мировой экономики почти сошла на нет. В национал-
социалистской Германии 1933-1938 гг. она сначала немного возросла. С 1939
г. она увеличилась в миллионы раз и вылилась в рабский труд
депортированных «иностранных рабочих» и военнопленных по программе
«использования иностранцев» в милитаризованной национал-социалистской
экономике. Выжившие жертвы по окончании войны составили 10-12 млн.
Страна, которая в своей истории часто оказывалась прибежищем для
иностранцев, сама вынудила многих испытать невзгоды чужбины, обращая в
бегство или вынуждая эмигрировать. В XIX в это относится в частности, не
только к «преследованиям демагогов» согласно Карлсбадским решениям 1819г.
Речь идет и о бегстве преследуемых революционеров 1848-1849 гг. - в
Соединенных Штатах и Австралии их еще называли «forty-eighters» - а также
о германских социалистах, которые во времена закона Бисмарка против
социалистов (1878-1890) перебрались в европейскую и заокеанскую
эмиграцию. Все это после «захвата власти» национал-социалистами в 1933
г. померкло перед лицом политически, мировоззренчески и расово-
идеологически обусловленной эмиграции из национал-социалистской Германии.
Люди эмигрировали в более чем 80 стран мира, среди которых на первом
месте были Соединенные Штаты Америки. Для многих, прежде всего еврейских
эмигрантов, бегство в изгнание было спасением от смертельной опасности.
Бегство и вынужденная миграция
Во Вторую мировую войну последовали волна бегства и вынужденных
переселений из областей, определенных как сфера интересов пактом Гитлера-
Сталина 1939 г., насильственное переселение, изгнание и депортация в
Европе, оккупированной Германией, а также на советской территории. В
конце были лагерный плен, каторжные работы и реинтеграция немецких
военнопленных, а также, в 1950-е годы, «поздние возвращенцы» из
Советского Союза, крупнейшие в истории Европы вынужденные переселения в
виде бегства и изгнания немцев из восточных областей.
С конца Второй мировой войны в Германии наблюдались четыре крупных
процесса иммиграции и интеграции. При этом в Восточной Германии и
Западной Германии доминировал часто противоположный опыт. Первый процесс
- немецкие беженцы и изгнанники: на Западе их сочувственно называли
«изгнанными с родины», на Востоке же они получили косметическое
обозначение «переселенцы». На Западе влиятельные организация изгнанных
десятилетиями официально выступали за «право на родину», а в ГДР
«проблема переселенцев» стала с оглядкой на восточных соседей табу. На
Западе приток эмигрантов из Восточной и Юго-Восточной Европы продолжался
и после окончания изгнаний: в 1951--1988 гг. через лагеря для
перебежчиков границы прошли почти 1,6 млн. человек. На Востоке же, по ту
сторону «интеграции переселенцев», приток переселенцев был невелик: по
указанным причинам он был связан лишь с «воссоединением семей». Менее
заметной на Западе была сначала иммиграция беженцев, искавших убежища, но
с начала 1980-х она быстро нарастает. В ГДР доминировали не иммиграция
и интеграция, а эмиграция и изоляция вследствие переселения или бегства
на Запад. В духе «холодной войны» Запад приветствовал эти процессы, так
как «бегство от коммунистической власти» означало «голосование ногами» в
соперничестве двух систем и одновременно желательный приток рабочей силы.
В ГДР, напротив, нелегальный путь на Запад рассматривался как
предательство родины и как строго наказуемое деяние. По возможности эти
темы полностью замалчивались, как в начале 1950-х замалчивались «проблемы
переселенцев». Многие вопросы, связанные с иммиграцией и интеграцией, с
эмиграцией и изоляцией были вытеснены из общественного сознания ГДР.
Вторая крупная волна иммиграции в Федеративную Республику была
вызвана «гастарбайтерами» и иммигрантами: договор между Германией и
Италией 1955г. дал начало официально организованной вербовке иностранных
кадров в страну «экономического чуда». Строительство стены на Востоке
невольно подстегнуло поток приезжих: когда после 1961 г. эмиграция из ГДР
иссякла, усилилась вербовка иностранных рабочих. «Гастарбайтеры», или
«гостящие рабочие» - так их называли в обиходе, но не в официальных
документах - в отличие от «иностранных рабочих» национал-социалистской
Германии и «иностранных отходников» кайзеровской Германии. Вербовка
рабочих на Западе продолжалась до «нефтяного шока» 1973 г., который
положил ей конец. За это время в страну приехало 14 млн.
«гастарбайтеров», из них 11 млн. человек вернулись впоследствии домой.
Оставшиеся поселились в Германии, вызвали к себе семьи, так что
большинство из них уже к концу 1970-х жило в парадоксальных общественных
условиях - в ситуации иммиграции без страны иммиграции. Дело в том, что
на правительственном уровне это явление «опровергалось», из сферы
политических решений вытеснялось, в административных процедурах стало
табу. Не было зрелых концепций по вопросам иммиграции и интеграции: то,
что становится табу, невозможно формировать. В ГДР на базе
правительственных соглашений также работали иностранцы, хотя и не в таком
объеме, как на Западе. Это были приезжие преимущественно из Вьетнама и
Мозамбика. Как и «гастарбайтеры» на Западе, они «вкалывали» в наименее
престижных сферах, в самых тяжёлых условиях, например, три четверти из
них работали в сменном режиме. Привлечение иностранцев в ГДР также
замалчивалось или маскировалось под видом стажировки. По отношению к
иностранцам, заключившим срочные договора, в государстве закрытых границ
действовала система «шефства», подотчётная администрации и авторитарная
по своему характеру. В целом это была не столько социальная интеграция,
сколько предписанная государством сегрегация, имевшая и пространственное
выражение (аналог гетто). Иностранцев размещали в отдельных общежитиях и
таким образом обозначали социальную дистанцию. Личные контакты с ними
осуществлялись по разрешению и требовали отчета. Предписанная изоляция
чужих и публичное замалчивание их существования создавали социальный
вакуум. В нем селились слухи и злоба, расцветали недоверие, страх,
ненависть. Федеральный президент Вольфганг Тирзе говорил о
«восточногерманской форме апартеида», бывшая уполномоченная по делам
иностранцев Корнелия Шмальц-Якобсен - о «ксенофобии за закрытыми
дверьми». Когда тоталитарной дрессировке пришел конец, скрытая неприязнь
к чужакам вырвалась наряжу. В процесс объединения ринулись немцы, ставшие
друг другу чужими, с противоположным политико-идеологическим опытом
наряду со многими нерешенными вопросами обнажив и нерешенные в обоих
государствах проблемы общения с чужаками.
Третья группа иммигрантов в послевоенные годы - лица, ищущие убежища и
прочие беженцы. Ответом западных послевоенных немцев на прием или отказ
в приеме немецких эмигрантов 1933-1945 гг. стал известный абзац из
четырех слов в ст. 16 конституции, по поводу которого так много
дискутировали и о котором сегодня написаны многочисленные тома:
«Преследуемые по политическим мотивам имеют право на убежище».
Четвертая большая группа выселенцы и немецкие иммигранты из Восточной
Европы: иммиграция переселенцев это своего рода «возвращение через
поколение». Предки мигрантов выехали из страны несколько десятков или
сотню лет назад или, как в случае «семибургских саксонцев» еще в позднем
средневековье - когда Германия еще не существовала. Те, кто официально
признан «выселенцем», могут, с точки зрения правовых норм в связи с
последствиями войны, претендовать на германское гражданство со всеми
правами и обязанностями. Однако в культурном, ментальном и социальном
отношении они – настоящие иммигранты. Из-за недооценки или смешения их с
изгнанными и послевоенными беженцами вопрос об их интеграции стоит
особенно остро. Проблемы иммиграции обострялись по мере массового роста
иммиграции выселенцев. Они имели место, хотя уровень 1993 г. путем
выделения особых контингентов был максимально снижен до 220 тыс. человек
и затем путём определенных ограничений доведен до 100 тысяч в 1998 г.
Немаловажную роль сыграли языковые тесты, введенные в 1996 году в
регионах происхождения. Иммиграция выселенцев долгое время считалась
образцовым экспериментом рекомендованным для интеграции иностранных
иммигрантов. В условиях нарастающего бюджетного дефицита ситуация заметно
изменилась. Впрочем, выселенцы, несмотря на сокращение пособий по
интеграции, остаются привилегированной группой иммигрантов. При
