бурю, заражались дети, родившиеся после нее. Мать пугала непокойного
ребенка лихим татарином, услышав это злое слово, взрослые растерянно
бросались бежать, сами не зная куда. Внешняя случайная беда грозила
превратиться во внутренний хронический недуг; панический ужас одного
поколения мог развиться в народную робость, в черту национального
характера...»
Старой столице Северо-Восточной Руси — Владимиру не пришлось окрепнуть
и подняться настолько, чтобы стать ядром, вокруг которого началось бы
собирание Руси.
Новые исторические условия способствуют росту не когда незначительных
городов — Твери и Москвы. Тверь становится вместе с окрестными городами и
волостями мощным княжеством. деревянный, окруженный насыпными валами град в
верхнем течении Волги, среди непроходимых лесов и болот, быстро богатеющий
и более отдаленный от ордынских кочевий, привлекает постоянно население из
других мест. В окрепшей Твери «проявились первые признаки тяги к
национальной самостоятельности». Великий князь Ярослав Ярославович Тверской
сделал окончившуюся неудачей по пытку установить тверское господство в
Новгороде и создать тем самым мощное государство на северо-западе Руси. Его
сын Михаил сумел на короткое время добиться союза с растущей и быстро
усиливавшейся Москвой. Но ордынцы, понимая опасность тверского влияния,
ссорили русских князей, вызывали на соперничество, «разъединяли и
властвовали». В начале Х века разгорелась трагическая вражда Твери и
Москвы, часто жестокая, кровавая, которая подрывала силы измученной Руси.
В 1317 году на Тверь напала объединенная татаро-московская рать.
Тверские полки в битве у Бертенева одержали первую решительную победу. Но
вскоре тверской князь Михаил был вызван в Орду и там зверски убит. В 1327
году в Твери вспыхнуло народное восстание против завоевателей.
Последовавший за ним разгром города и княжества усилил роль Москвы. Тверь
жила, боролась, но поднимался город, который станет столицей Руси, ее
государственным и духовным средоточием.
"В то время как все русские окраины страдали от в врагов, маленькое
срединное Московское княжество оставалось безопасным, и со всех краев
Русской земли потянулись туда бояре и простые люди. Московские князьки,
братья Юрий и Иван Калита, смело, без оглядки и раздумья, пуская против
врагов все доступные средства, ставя в игру все, что могли поставить,
вступили в борьбу со старшими и сильнейшими княжествами за первенство, за
старшее Владимирское княжение и при содействии самой Орды отбили его у
соперников... По смерти Калиты Русь долго вспоминала его княжение, когда ей
впервые за сто лет рабства удалось вздохнуть свободно, и любила украшать
память этого князя благодарной легендой...» (В. О. Ключевекий).
Сын осторожного, домовитого Калиты звался уже Симеоном Гордым. В
княжение Калиты произошло со бытие, которое сделало Москву церковным
центром Руси. В 1326 году сюда переехал из Владимира митрополит Петр,
который перед смертью завещал похоронить себя в строящемся Успенском соборе
Кремля. «Именно в маленькой Москве, — напишет историк, — Петр прозрел тот
центр, который объединит земли русские, покончит с междоусобицами и
братоубийственными войнами...» По преданию, записанному древним книжником —
автором жития Петра, митрополит сказал Ивану Калите: "Град сей славен будет
во всех градах русских, и святители поживут в нем... " Уже во времена
Рублева эти слова звучали как сбывшееся пророчество. Московские
митрополиты, особенно старший современник художника — Алексей, много
способствовали впоследствии объединению Руси вокруг Москвы. Здесь вызрели и
определились силы для будущего освобождения от иноземного владычества.
Будущий великий художник родился в годы трудные, но усилия нескольких
поколений русских людей во многом изменили жизнь той эпохи, положили
основание грядущим историческим переменам. Многозначительным свидетельством
подъема народной жизни во всех областях — нравственной, культурной,
государственной — стало духовное движение, которое, и это тоже не случай
но, возникло в московских «пределах».
Внимание к личности человека, к «внутреннему деланию», серьезные
культурные интересы, идеал нестяжания, суровая трудовая жизнь делали
участников этого движения учителями жизни. Высокий авторитет и уважение
народа позволили многим из них стать "властителями душ" не одного поколения
русских людей и внести исключительно важный вклад в общенародное дело.
Именно из этой среды выйдет и великий художник Анд рей Рублев.
...В молчании истории об отдельных человеческих судьбах есть своя
закономерность. Мировоззрение тех времен ставило в судьбе человека
слиянность и сопричастность общности несравненно выше частного. Поэтому
личное неизбежно оказывалось погруженным в общее, и в многовековую жизнь
народа, и в судьбу поколения.
Со времен крещения Руси, не прерываясь и в самые тяжкие лета ее
истории, столетиями, из года в год, велось у нас по монастырям, по
княжеским и епископским дворам, а иногда просто при приходских церквах
летописание. Из записей, копившихся веками, составлялись летописные своды.
При чтении их происходит воскрешение из небытия живой жизни давно ушедших
поколений, звучит их подлинный голос...
В год, принятый теперь за дату рождения Рублева, московский летописец
писал о событии, которое будет иметь существенное значение в жизни
художника, так как именно "в лето 6868 (1360) прииде из Кыева на Москву
преосвященный митрополит Алексей". В этот же год митрополит Алексей положил
основание подмосковному Спасскому монастырю, где Рублеву суждено будет
монашествовать, писать иконы и фрески, умереть и здесь же быть погребенным.
В 1360 году на Руси неспокойно, и это неспокойствие происходит по
случаю «замятни» беспорядков в Золотой Орде. Ханы воюют между собой за
право первенства в ордынском царстве. Смена «царей» порождает княжеские
смуты на Руси, ибо великокняжеский титул и с ним право владения престольиым
городом Владимиром князья Северо-Восточной Руси должны каждый раз заново
получать у недолговечных ордынских властителей. Весной того же года "прииде
на царство Волжское некий царь с востока именем Хидырь, седе на царство и
дасть княжение великое князю Дмитрию Констянтиновичу Суздальскому... ни по
отчине, ни по дедине...". Это событие предвещает войну суздальцев с юным
московским князем Дмитрием Ивановичем, имеющим родовое право на великое
княжение. Люди ждут бедствий и разорений, которыми всегда сопровождаются
усобицы. Дважды за этот год летописец отмечает небесные явления. Ранней
весной "огнены зари явишася от востока, ходяши чрез небо к западу". А перед
этим, в декабре, вспоминает книжник, воспитанный на символическом
толковании разных природных явлений, был другой недобрый знак — луна
соделалась "аки темною кровью покровена на чистом небе"...
Нелегкий год для рождения великого русского художника избрали
позднейшие исследователи. Но не меньше ли скорбели бы и тревожились
родители за судьбу беззащитного, крохотного существа, появись он на свет
несколькими годами раньше? Однако и в 1350-х годах при благополучных
отношениях русских «с добрым царем Чжанибеком» великая была «истома» от
законных и самозваных ордынских «послов» и внутренних неустроений...
В 1361 году записано в летописях: "Велика замятня в Орде!". Хан убит
своим сыном, который на четвертый день после убийства «сел на царство», а
на седьмой день его царствования военачальник Мамай поднял мятеж и ушел
едва ли не со всей Ордой за Волгу. Появился самозванец именем Кальдибек,
выдававший себя за сына царя Чжанибека. В ордынских улусах начался страшный
голод. Русские князья, бывшие в Орде по вызову тамошних властителей,
ограблены и едва успели бежать на Русь. На следующий год московскому князю
Дмитрию удалось получить Владимирское великое княжение, но, чтобы вступить
во Владимир, ему пришлось готовиться к войне с суздальцами.
В 1362 году в местах, где жили родители Рублева, шла подготовка к
военным действиям. Московское войско подступило к Переславлю, а затем ко
Владимиру. К счастью, на этот раз усобица кончилась без кровопролития —
Дмитрий Константинович, не приняв боя, оста вил столицу и отошел к Суздалю.
После двухлетних тревог наступило время относительно спокойное, но в
1364 году разразилась страшная беда — в Нижнем Новгороде, а потом в
Переславле, Коломне и на Москве началась чума. «Прииде сея казнь, — с
чувством скорби повествует летопись, — и такое множество было мертвых, что
не успевали живые погребать их», «был мор велик и страшен, везде бо мертвии
в градах и в селах, в домах и у церквей. И туга и скорбь и плачь неутишим,
мало было живых, но вси мертвии... дворы многи пусты быша, а в иных один
остался или два, ли женеск пол, ли мужеск, или отроча мало...»
Какая сила сохранила тогда «малое отроча» — будущую славу русской
культуры? Миновала ли смертная язва его родной дом, или малым ребенком
пережил он смерть близких, нам уже никогда не узнать. Из летописей известно
только, что в следующем, 1365 году в сильную засуху сгорела дотла вся
Москва, за два часа «погоре весь город — без остатка», а наступившее лето
1366-е отмечено еще одним великим мором — чумой "во граде Москве и во всех
пределах его".
В конце IЗб0-х — начале 1379-х годов резко обострились давние
враждебные отношения Московского и Тверского княжеств. Кровопролитные
распри сопровождались разорениями, пожарами городов и сел, убийствами,
захватом в полон мирных жителей. Взаимные обиды были столь велики, что эта
междоусобица отмечена редкой жестокостью.
В начале зимы 1368 года в сторону московских владений двинулись ратью
объединенные войска всех литовских князей: «Ольгерд собра силу многу и
приде к Москве в силе тяжце», ибо к нему присоединились тверские и
смоленские полки.
Перейдя московский рубеж — границы княжества, «нача воевати порубежные
места, жещи и грабити, а люди сещи». За этими скупыми словами летописи
открывается картина великих страданий беззащитного населения сел и
