Природа конфликта, определяющая жанровую специфику трагедии, связана с
определенными обязательными условиями. Трагедия требует масштаба —
философского, эпохального, вселенского. Герой трагедии не может решать
узколичные задачи, судьба его включена в движение времени или рока, и его
свободная воля сталкивается с неподвластными силами бытия, что обрекает его
на поражение и гибель. Кроме того, необходима определенная эстетическая и
временная дистанция между героем трагедии и зрителем, что является
необходимым условием катарсиса. Поэтому давно отмечено, что трагедия очень
редкий гость в мировом искусстве.
Для зрелых трагедий Шекспира, начиная с «Гамлета», характерны новые
особенности, составляющие их контраст с произведениями первого периода.
Во-первых, резко меняется сам фон действия. «Гамлет», «Макбет», «Король
Лир» недаром называют «северными» трагедиями. Здесь царит колорит
сумрачный, ночной, холодный. «Как воздух щиплется: большой мороз!»[1] —
замечает Гамлет, томясь на крепостных стенах в ожидании призрака. «Жестокий
и кусающий воздух»,[2] — вторит ему Горацио. Гром и ледяной дождь
обрушиваются на несчастного короля Лира. Во-вторых, в трагедиях Шекспира
принципиально меняется схема конфликта, наметившаяся, к примеру, в его
ранней трагедии «Ромео и Джульетта». Любовная коллизия перестает быть
сюжетным центром, она включается в новый магистральный сюжет — судьба
человека на фоне кризисного состояния мира. И в-третьих, трагическому герою
Шекспира предстоит решать проблемы внеличные, затрагивающие самые основы
бытия, что неотвратимо ведет его судьбу к трагической развязке.
Шекспировский «Гамлет», благодаря универсальности своего замысла,
становится своеобразным прологом к зрелым трагедиям Шекспира.
Последний период творчества Шекспира (1609 - 1613) связан с новым для
его творчества жанром — трагикомедией. Трагикомедия становится популярным
жанром европейского театра эпохи барокко, формально само (звание
подразумевает некий синтез двух прежде противостоящих по художественным
признакам жанрам - трагедии и комедии. Позднему Шекспиру жанр оказывается
близким. Он позволяет ему снять трагическое напряжение второго периода и
открывает возможности создание некоей утопии, что особенно чувствуется в
лучшей пьесе последнего периода — «Буре».
Жан-Батист Мольер
В ряду гениев мировой литературы Жан-Батист Мольер занимает
одно из видных мест. Высокий литературный престиж Мольера поддерживали
главный авторитеты трех последующих столетий: Вольтер в XVIII веке, Бальзак
в XIX, Ромен Роллан в XX. Комедиографы почти всех стран издавна признают
Мольера своим старейшиной. Комедии Мольера переведены почти на все языки
мира. Имя Мольера блистает во всех трудах по истории мировой литературы.
Девиз Мольера: «цель комедии состоит в изображении человеческих
недостатков, и в особенности недостатков современных нам людей»[3] — во
многом определил эстетику реалистической драматургии нового времени. Так
писательский труд Мольера обрел самую высокую историческую оценку и в
известном смысле был возведен в норму и образец.
Правда, творчество гениального комедиографа получало иногда и иные
оценки. Полемизируя со сторонниками «академической мольеристики»,
навязывавшими порой Мольеру чуждую ему роль докучного моралиста и плоского
бытописателя, некоторые современники придерживались того мнения,что он
думал лишь о том, чтобы рассмешить зрителя.
Жак-Батист Поклен (настоящая фамилия Мольера) родился в январе 1622
года, в семье королевского обойщика Жана Поклена. Потеряв в детстве мать,
он остался на попечении деда Луи Крессе, а затем его определили в
Клормонский коллеж. То было лучшее учебное заведение страны, а Жан-Батист
Поклен — одним на его лучших учеников. Склонность к занятиям литературой и
философией обнаружилась у Мольера очень рано, Прилежный юноша с любовью
переводил стихами философскую пойму Лукреция Кара «О природе пищей», эту
знаменитую энциклопедию материализма древности.
С молодых лет направление мысли Мольера было предуказано учением
французского философа-материалиста Пьера Гассенди.
Характерен и круг людей, с которыми был дружен Мольер. Еще молодым
человеком он сближается с лицами, склонными к занятиям философией и
литературой. Это Клод Шапель, обладатель живого иронического ума, ставший
впоследствии писателем-памфлетистом; это Франсуа Бернье—в будущем автор
смелого политического трактата; это драматург и философ Сирано де Бержерак.
В провинции Мольер сближается с веселым поэтом-эпикурийцем д'Ассуси, с
братьями Пьером и Тома Корнель. В Париже Мольер дружит с молодым Депрео
Буало, с философом-гассендистом Ла Мот ле Вайе, с вольнодумной женщиной
Нинон де Ланкло, с просвещенной дамой г-жой Саблиер, с юным Жаном Расином
и, наконец, Лафонтеном, сказавшим как бы от имени всех собеседников и
единомышленников Мольера: «Это мой человек».
Единство литературного и актерского творчества — действительно
характернейшая черта гения Мольера. Величайший драматург Франции начал свое
вхождение в театр как актер и оставался актером всю свою жизнь. Это
обстоятельство имеет огромное значение, и дело не только в том, что
пребывание на сцене способствует лучшему знанию законов театра. Главное в
том, что, находясь тридцать лет на подмостках, Мольер собственной
сценической практикой продолжал непрерывную французскую театральную
традицию, развивая и согласовывая ее с требованиями жанра высокой комедии.
Не только на самой сцене театра Мольера, но во всем внутреннем строе его
комедий была сохранена стихия вольной площадной игры, открытая форма
лицедейства, яркие краски масок, динамика внешнего построения действия —
при том, что на подмостки были возведены современные типы и были показаны
нравы и быт живой действительности.
Вступив на театральную стезю в юные годы,— и для этого отказавшись от
должности «королевского обойщика» и от карьеры адвоката,— Мольер был полон
светлых надежд. Он сдружился с семейством Бежаров, увлеченных театральным
любительством. Старшая в семье дочь, Мадлена, была уже профессиональной
актрисой. Влюбленный в театр, Жан-Батист влюбился и в Мадлену. Естественно,
что он мечтал выступать со своей подругой в героическом репертуаре. Будущее
рисовалось заманчиво, но познал он пока что лишь тернии актерского ремесла.
И беда была не только в ошибочном выборе героического амплуа.
Любительская труппа, в которую вошел Мольер, не могла, конечно, со своим
малооригинальным репертуаром и слабой актерской техникой, соперничать с
двумя стабильными парижскими труппами — Бургундским отелем и театром Маре.
С трудом протянув сезон 1644 года, театр оказался кругом в долгах, и
Мольеру, взявшему на себя финансовую ответственность, даже пришлось
отсидеть в долговой тюрьме.
Но юные энтузиасты не пали духом. Бросив неприветливую столицу, они
отправились в провинцию и пробыли там долгие двенадцать лет.
Годы пребывания Мольера в провинции совпали с грозным временем Фронды
(1648—1653), когда бунты, возглавляемые «принцами крови», перемежались с
народными восстаниями, а иногда оба антиправительственных движения
сливались в единый поток. Города, которые посещала труппа Мольера, не раз
соседствовали с теми местами, где пылала гражданская война.
И хоть такой путь лавров не сулил, но хохота и аплодисментов было
предостаточно. Пройдут годы, и Мольер в серьезном споре скажет: «На мой
взгляд, самое важное правило — нравиться. Пьеса, которая достигла этой
цели,— хорошая пьеса». Этому «правилу» Мольера «научили, конечно, не книги,
не ученые «поэтики», а сцена, его собственный артистический успех. Фарсы
Мольера вроде «Ревности Барбулье» или «Летящего доктора» были чистыми
«безделками», но они имели немалый смысл для формирования новой комедии,
ибо были, по словам французского литературоведа Г. Лансона, той «народной
почвой, которую она уходит своими корнями».
В анналах истории мирового театра пять лет—с 1664 по 1669, за которые
были написаны «Тартюф», «Дон Жуан», «Мизантроп», «Жорж Данден» и «Скупой»,—
сопоставимы только с пятилетием создания «Гамлета», «Отелло» и «Короля
Лира».
Антон Павлович Чехов
Он родился в провинциальном Таганроге, в семье неудачливого,
вскоре вконец разорившегося мелкого купца. В детстве и юности — обычные
гимназические и студенческие будни. В 1884 г. Антон Павлович окончил
медицинский факультет Московского университета. Начиная с первого курса, он
много печатался в развлекательных журналах «Будильник», «Осколки»,
«Зритель», «Сверчок», «Стрекоза». В самых скромных жанрах — короткого
юмористического рассказа, фельетона и даже подписей под карикатурами и
рисунками.
Природная наблюдательность, общительность, разнообразные впечатления,
сопутствовавшие профессиональным занятиям медициной, сказались в творчестве
Антоши Чехонте (наиболее частый его псевдоним в те годы) изобилием тем,
сюжетов, персонажей. Впоследствии Антон Павлович сам изумлялся «целым
горам» написанных им в ту пору рассказов. К ранним, может быть даже
студенческим, годам, по-видимому, относится и не публиковавшаяся при жизни
писателя пьеса «Безотцовщина», в которой уже были «зёрна» его будущей
драматургии.
Уже в это время стала складываться специфически чеховская
художественная манера — немногословность, внешняя беспристрастность. Так,
первые строки более позднего рассказа «Скрипка Ротшильда» (1894 г.) сразу
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
