Мазарини ввел надежных и компетентных людей. Первый из них, канцлер Сегье,
занимал этот пост со времен Людовика XIII. В 1643 году пост
Государственного военного министра, получил Мишель Летелье, очень верный,
методичный и несгибаемый человек. Государственным секретарем по иностранным
делам стал Анри де Ломени де Бриенн. Позднее в узкий совет вошел Гюг де
Лионн, племянник и ученик дипломата Сервьена. Двоих Мазарини приблизил к
себе после размышления: Сервьена, поручив ему расходы, и богатого Никола
Фуке, поручив ему найти деньги.
Приходилось составлять законы, проводить эдикты, декларации и
постановления совета, в том числе финансовые, в жизнь. Проблемой были не
только губернаторы, но и парламенты и чиновники, а также казначеи
финансового ведомства, объединенные в профессиональные союзы, потерявшие
власть и не желающие с этим смириться.
Парижский парламент, пытался вмешиваться в содержание королевских
эдиктов и деклараций; в финансовом плане он по закону сохранял за собой
право контролировать налоговые эдикты.
В марте 1655 года надо было готовиться к испанской кампании — Мазарини
убедил Людовика XIV лично явиться на торжественное заседание и заставить
парламент зарегистрировать налоговые эдикты. В присутствии короля канцлер
изложил перед парламентариями соображения о необходимости дать
правительству средства, чтобы закончить войну и победить. Парламент
зарегистрировал указ, так как по-другому поступить не мог. Но когда Людовик
XIV покинул парламент, судьи заговорили о том, что необходимо еще раз
обсудить уже зарегистрированные тексты. Король в резкой форме отчитал
парламент за дерзость, осудил их поведение и приказал прекратить всякие
споры. Король арестовал де Реца, но не добился немедленного результата. На
следующий день первый президент Бельер и президенты явились к Мазарини
сетовать на огорчение ассамблеи. Мазарини выслушал их и послал в парламент
Тюренна, чтобы тот убедил его подчиниться. Для того чтобы добиться
покорности, пришлось купить нескольких видных парламентариев. Мазарини
правил, используя способность гибко решать проблемы и умение покупать
людей.
Подчинившиеся провинции, не желали платить налоги. Чтобы подчинить или
подавить отдельные сопротивления группы использовались интенданты, в
основном государственные докладчики, вышедшие из совета, их при
необходимости сопровождал эскорт из нескольких полков. В 1648 году свои
посты сохранили интенданты пограничных провинций, и те, кто действовал при
армиях. Позднее с поручениями посылали комиссаров, фактически они являлись
интендантами, хотя их поручения были ограничены во времени и в
пространстве. Чтобы восстановить институт интендантства, Мазарини и совет
действовали медленно и благоразумно, никого не посылая в некоторые
провинции. Институт постепенно укреплялся, в том числе в Париже и в Эксе.
4 июня 1654 года состоялась Коронация Людовика XIV. Мазарини и
королева с высокого постамента наблюдали за церемонией: на церемонию были
приглашены все принцы и послы христианского мира.
Чтобы завершить это посвящение военным, кардинал повез Людовика
в Седан, чтобы открыть летнюю кампанию, после они отправились в Стеней,
последний оплот сторонников Конде на Мёзе. Его взяли в начале
августа, таким образом, закрыв вражеским армиям дорогу на Барруа и Шампань.
Активное участие короля в этой кампании доставляло ему лавры славы, что
закладывало фундамент будущего могущества.
Эти празднования не мешали трудностям. С 1653 по 1658 год и в
1660 году сложностей хватало. Главной заботой оставались бесконечная война,
еще пять кампаний и связанные с ней финансовые трудности, однако возникали
и внутренние проблемы. Дело было не в отъявленных фрондерах, а в тех, кого
Мазарини, его служащий Кольбер и совет называли «неблагонамеренными», эти
люди являлись отовсюду — скрытно, незаметно. Помимо нескольких выступлений
против налогов (особенно в 1658 году), серьезные неприятности провоцировали
некоторые дворяне и церковники, действовавшие очень осторожно.[22]
Провинциальное дворянство, считавшее себя, «дворянством шпаги», давно
высказывали недовольство, что монархия медленно эволюционирует по пути
централизации власти к правлению чиновников, комиссаров и интендантов. Эти
дворяне были верны королю, но не реальному монарху, а тому традиционному
правителю, который правит с помощью Генеральных штатов. Генеральные штаты
не собирались с 1614 года, за исключением больших (Бретань, Бургундия,
Лангедок) и некоторых крохотных (Пиренейские долины), провинциальные штаты
были упразднены, превращены в свое жалкое подобие или вовсе никогда больше
не созывались. Провинциальные дворяне не могли принять подобного неуважения
к себе, они не желали, чтобы их судили простолюдины, не допускали и мысли о
том, чтобы должности чиновников передавались по наследству (благодаря
полетте), не хотели платить налог за призыв вассалов в армию, требовали,
чтобы им снизили налоги на продовольствие, пошлину, габель, но главное —
они не собирались выполнять требования правительства. Проверки дворянства
Кольбером, оскорбляли и тревожили дворянство, особенно тех, у кого были
проблемы с родословной и кому пришлось бы платить, за подтверждение титула.
Эти люди защищали своих вассалов (крестьян), которых облагали непомерными
налогами. Они поступали так из реального страха перед новыми налогами
короля и местными сборами. Все свои требования они выражали с полной
серьезностью и наивным желанием возродить монархию былых времен.
Несколько сот провинциальных дворян собрались, чтобы добиться созыва
Генеральных штатов: впервые такое требование прозвучало во времена Фронды,
в Париже в 1649 году, потом в 1651 и 1652 годах. В 1651 году в Париже
собралось около 460 дворян; как минимум две трети прибыли из северных
областей долины Луары. В столице все хотели быть голосом провинции, голосом
истинного дворянства, вскоре подписавшего «акт о союзе».
Из-за совершеннолетия короля созыв Генеральных штатов «отложили». С
февраля по июль 1652 года в провинциях, близких к столице (Маньи-ан-Венсен,
Ментенон, Ла Рош-Гийон, Дрё), состоялись очень важные ассамблеи дворян,
требовавших созыва Генеральных штатов. О ситуации доложили королю, и
Людовик XIV отослал запечатанное его собственной печатью письмо дворянам Ла
Рош-Гийона, герцогу де Лианкуру, приказывая забыть о любых союзах и
бесполезных ассамблеях, и подумать, как помочь ему победить врага.
Не сдавшиеся дворяне, подстрекаемые агентами Конде, начали тайно
проводить провинциальные собрания. Это были конспиративные собрания в
лесах.
В 1656 году в Анжу и в 1657 году в Нормандии дворяне создали серьезную
организацию: каждая провинция была разделена на «кантоны», в каждом из
которых два депутата собирали жалобы. Ассамблеи состоялись в Энгранде (в
Анжу), в апреле 1656 года, и в Трене, близ Аржантана, в марте 1658 года.
Вовремя проинформированный, Кольбером, Мазарини предупредил короля и в июне
1658 года тот запретил любые собрания.
Сохранившие иллюзии и желание участвовать в заговоре, дворяне решили
встречаться тайно, в лесах, ночью. Мазарини относился к таким вещам с
особым вниманием, хотя король ни в грош не ставил все, что напоминало
оппозицию.
Центрами сбора заговорщиков стали леса близ Конша, Руаомона и Орлеана,
фермы и постоялые дворы в Мене, ярмарка в Гибре и гостиница в Пате. Мсье
отказал заговорщикам в своем покровительстве. Но некоторые важные вельможи
— граф д'Аркур, граф де Матиньон, граф де Сент-Эньян и маршал д'Оккенкур (а
также Конде — издалека) одобряли и поддерживали опасные собрания. Солоньо
пытался вооружить и использовать в своих целях серьезные крестьянские
волнения, спровоцированные заниженным курсом лиарда, самой мелкой монеты,
обесцененной и изъятой из употребления. Этот бунт, получивший название
«восстания башмачников» был очень жестоким. Его успешно подавил одумавшийся
Гастон. Некоторые заговорщики из Конша, Боннессон и его друзья
Лобардери, Лезанвиль, Аннери, Креки и Мулен-Шапель, в начале 1659 года
решились взять в руки оружие. На территории от Нормандии до Боса и Орлеанэ
им удалось призвать под свои знамена совсем мало народа, за ними следили и
быстро предали. 2 сентября 1659 года Боннессон и двое его друзей были
арестованы. В декабре Боннессона казнили. Других его сторонников
приговорили к смерти заочно, их имущество конфисковали, замки разрушили, а
леса вырубили. Мазарини единственный раз вынужден был смириться с пролитой
кровью. Так было покончено с тем, что дворяне называли «долгом восстать».
На смену ему пришел «долг подчинения».
Существовало две основных проблемы: это «партия благочестивых»,
существовавшая с тридцатых годов XVII столетия, и проблема Янсенизма.
Объединяло эти проблемы одно: они не были разрешены со смертью кардинала
Мазарини.
Де Рец, тесно связанный с «партией благочестивых» и с папством (то
есть с Испанией), часто блистал острым умом, но портил впечатление
преувеличением и непоправимыми ошибками. Мазарини, очень хорошо понимал де
Реца, остерегался его. Он создал в Париже целую сеть верных ему людей и
заговорщиков. Арестованный и отправленный в Нант, сбежав из-под ареста, Рец
продолжал поддерживать своего рода партию, ожившую после того, как кардинал
добрался до Рима (конец ноября 1654 года). Сидя в Риме, Рец осмелился
заставить голосовать против кандидата Франции на конклаве в 1655 году, где
выбрали Чиджи, ставшего Папой Александром VII, настроенным против Франции.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13
