духовную карьеру, не хотел он и заниматься правом.
Мазарини стал секретарем нового нунция Жана-Франсуа Саккетти и
сопровождал его в Милан. Нунций Саккетти должен был, по поручению Папы,
восстановить мир, скомпрометированный делом о Мантуанском наследстве, в
котором сталкивались интересы Испании, Франции, Священной Римской империи,
Савойи и соседей Италии. В этом деле Мазарини получил неожиданный шанс:
брат Саккетти, банкир Папы Урбана VIII, серьезно заболел, и нунция отозвали
в Рим. Уезжая, Саккетти поручил своему протеже довести до конца дело. С
этого момента Мазарини мог, со свойственной ему энергией, посвятить себя
любимому делу — дипломатии.
Поступив на дипломатическую службу Папы, Мазарини приложил массу
усилий, чтобы вернуть в Северную Италию мир, столь желанный для Папы.
Запутанность дела о Вальтеллине, о наследовании Мантуи и Монферрато
столкнула интересы Габсбургов (стремилась сохранить проход между испанскими
землями (Миланское герцогство) и землями Священной империи), Франции
(стремилась заблокировать проход, взяв несколько крепостей — Мантую,
Касаль, Салуццо, Пиньероль) и Савойи (стремилась сохранить две последние
крепости и обезопасить (себя и на востоке, и на западе). Эта запутанная
ситуация позволила Мазарини показать свою изобретательность и
познакомиться с важными и полезными людьми. Джулио узнал знаменитых
генералов — генуэзца Спинолу, командовавшего испанской армией, с
французскими маршалами Креки и Туара, со старым герцогом Карлом-Эммануилом
Савойским и с его невесткой госпожой Крестьенной, сестрой Людовика XIII,
дочерью Генриха IV. Джулио Мазарини хорошо приняли в Турине, ему там
понравилось, он несколько раз возвращался туда и позже способствовал
сближению герцогства с французским королевством.
Но главной была встреча с Ришелье и Людовиком XIII. Удивительная
судьба Джулио Мазарини началась 28 января 1630 года, когда впервые
встретились кардинал-герцог и посланник Папы. Они проговорили больше двух
часов, а это означает, что молодому кавалеру (Мазарини исполнилось 27 лет)
удалось заинтересовать знаменитого министра.[2]
Мазарини ездил из одной страны в другую, посещал армию за армией.
Дважды встречался с Ришелье (в июне и в июле 1630 года) и познакомился с
отцом Жозефом и Людовиком XIII.
Мантую, предмет споров, защищала Казельская цитадель. Спинола осаждал
крепость два года, Туара защищал ее. Мазарини удалось добиться временного
перемирия в военных действиях (между испанцами и французами), в начале
сентября 1630 года. Французская армия под командованием протестанта
Шомберга выступила и 26 октября уже готова была дать сражение. Внезапно
между боевыми порядками двух армий, готовых броситься в рукопашный бой,
появился всадник, размахивающий документом о перемирии. Он кричал: «Мир!
Мир!» Этим всадником был Джулио Мазарини, и он совершил один из самых
выдающихся своих подвигов: обе армии повиновались ему, сражение не
началось, и Мантуанская проблема, в конце концов, решилась. Подобный подвиг
впечатлил Ришелье, а Папа Урбан VIII решил, наконец всерьез заняться героем
и вновь использовать его для деликатных переговоров с монаршьими дворами
Европы. Переговоры, которые вел Джулио Мазарини, помогли на время успокоить
Мантуанское «осиное гнездо» и на время же освободить всю неиспанскую
Италию от любых иностранных войск.
После Касаля задачей папского дипломата Мазарини было поддержание
перемирия, заключенного между испанцами, империей, французами и савойцами и
подготовка основ мирного договора—в первую очередь между Людовиком XIII и
его туринским кузеном. Поездки и встречи занимали все время молодого
дипломата. С середины января до середины февраля 1631 года Мазарини
находится в Париже. Во французской столице он готовит текст договоров,
которые будут заключены — в апреле в Кераско и в Мирафьори в октябре
(благодаря этим договорам будет установлен мир между Францией и Савойей). В
последней момент Мазарини даже удалось сохранить для Людовика XIII крепость
Пиньероль. Двор и французское правительство были покорены. Следующей весной
Ришелье в двух письмах послу в Рим требует для Мазарини должности и сана
нунция в Париже, причем при первой же возможности.
В конце 1631—1632 годов Святой Отец поручил Мазарини, который был,
связан с савойским двором так же тесно, как с французским, вернуться в
Париж для переговоров с Ришелье об одном заведомо обреченном на неудачу
деле: речь шла о поддержке Францией призрачного суперкатолического
савойского плана захвата кальвинистской Женевы и богатейших земельных
угодий вокруг нее, чтобы компенсировать потерю Пиньероля. Ришелье же был
совершенно необходим нейтралитет Швейцарских Лиг, которые давали ему
прекрасных солдат и обороняли часть альпийских горных отрогов, в том числе
знаменитую Вальтеллинскую долину, предмет вечного раздора. По всем этим
причинам герцог не собирался ввязываться в «Женевское предприятие», и
Мазарини хорошо это знал.
Во время этой поездки Джулио Мазарини был посвящен в духовный сан.
Хитроумно уклонившись от выполнения миссии и окончательно став
новообращенным сторонником Франции (благодаря этому он заранее получал
возможность когда-нибудь туда перебраться), Мазарини возвратился в Турин,
где попытался вразумить герцога Виктора-Амедея, герцогиню Крестьенну и ее
ревнивых сводных братьев — принца Фому и кардинала Маврикия.
В конце концов, Мазарини возвратился в Рим, где его ждали почести и
хлопоты.
После того как Мазарини совершил подвиг в Касале, Папа выплатил ему
небольшое вознаграждение. Помимо денег, имелись различные отчисления, а
сверх всего имелись значительные добавки.
Тогда же Папа Римский, желая чем-нибудь загладить отказ назначить
Мазарини нунцием в Париже, возводит Джулио в ранг прелата. Одновременно с
саном Папа даровал Мазарини должность папского протонотариуса. Подобные
почести ставили протонотариуса-прелата в ранг епископов, но без их
обязанностей.
Через год Папа Урбан VIII возвел нового Монсиньора в ранг
референдария. Осыпая Мазарини милостями, Урбан VIII официально прикрепил
его к «дому» своего молодого племянника кардинала Антонио. Мазарини получил
должность аудитора кардинала Антонио, легата в Авиньоне. Конта-Венесен и
Авиньон принадлежали Папе, но управлял ими легат кардинал Антонио. Как
правило, легат не жил в Авиньоне и заменял его вице-легат: в мае 1634 года
эту должность получил Мазарини. «Прикрепление» Мазарини к Антонио было
уловкой со стороны Урбана VIII, так как он предпочитал старшего племянника
и таким образом исключал Джулио из числа настоящих «приближенных».
В те годы в Риме (1633—1634) карьера, о которой мечтал Мазарини, никак
не продвигалась. На тот момент главной мечтой Мазарини был кардинальский
сан, что давало возможность получить должность папского нунция. Нунций Бики
в 1634 году становится кардиналом, так что должность нунция в Париже
освобождается. Людовик XIII, Ришелье и посол Франции в Риме просят ее для
своего протеже. Папа ответил отказом — очень вежливо, но категорично; три
года спустя он опять отказал в просьбе. Причина такого поведения проста:
вето наложил испанский двор, Папа все чаще прислушивался к его мнению.
Урбан VIII поручил Мазарини в качестве компенсации отправиться с
миссией мира во Францию в ранге чрезвычайного нунция, что не освобождало
его от должности вице-легата в Авиньоне. Монсиньор Мазарини покинул Рим в
1634 году. Его путь лежал через Тоскану и Пьемонт, где он пытался воплотить
в жизнь мечту Папы о посредничестве итальянских принцев в мирных
переговорах об окончании Тридцатилетней войны. Три месяца спустя, в
ноябре, Мазарини приезжает в Париж, привезя огромное количество больших и
маленьких подарков всем главным лицам королевства и придворным. Эта богатая
великолепная «манна небесная» призвана была облегчить ведение переговоров,
в успех которых чрезвычайный нунций не верил: намечалось возвратить
герцогу Лотарингскому Лотарингию, оккупированную войсками Людовика XIII,
помирить Людовика XIII с братом, который тайно женился на лотарингской
принцессе, и помешать — насколько это было возможно — Бурбону вступить в
войну с Габсбургами, особенно если король заключит союз с протестантами
(Голландия и Швеция). Однако политика, проводимая Людовиком XIII и Ришелье
с 1630 года, была направлена именно против Габсбургов, которые взяли в
кольцо французское королевство.
Людовик и Ришелье могли позвать в союзники только протестантов — и с
этим упрямым фактом французские святоши упорно отказывались согласиться.
Мазарини добросовестно выполнял свой долг: выступал в защиту герцога
Лотарингского и Гастона Орлеанского, настаивал на открытии мирных
переговоров. Ничего не получилось, решение было принято: войну объявили 26
марта 1635 года. Мазарини задержался в Париже на год и покинул французскую
столицу только после того, как Папа в январе 1636 года приказал ему
отправиться в Авиньон. Два месяца спустя Мазарини вынужден был подчиниться.
Он навсегда вернулся в Париж лишь три года спустя. Эти три года были для
него временем забвения и ожидания.
В Авиньоне Мазарини честно исполнял свои обязанности духовного и
светского администратора. Пребывание в Авиньоне длилось слишком долго.
Благодаря кардиналу Антонио, под предлогом урегулирования личных и семейных
дел в Риме, Мазарини в начале ноября добился отзыва из Авиньона. В тот
период дать новый старт карьере Мазарини могли только Рим и Святой Отец.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13
