лишь к дублированию литературной лексики.
Понимая под стилистической (регистровой) окраской «отстраненное
отношение к объекту номинации через слово», В.Д. Девкин считает, что она
является разрывом с буквализмом, с наивно простым индифферентным
восприятием всего как оно есть, дистанцией, проявлением небезразличного
отношения [Девкин 1994: 13]. Особая экпрессивность и яркая оценочность в
отношении денотатов, характерная для разговорной лексики, объясняется
преимущественно устной коммуникативной сферой ее употребления, широким
тематическим диапазоном разговрной речи. В неофициальной обстановке с
хорошо знакомыми людьми можно говорить на любую тему: о повседневных
домашних делах, работе, политике, друзьях и знакомых, болезни близких,
новом фильме и т.д. Языковые пристрастия говорящего, его склонность к
шутке, игре со словами, гиперболизации или же занижению некоторых
характеристик объекта обсуждения наиболее ярко проявляются в ситуации
непринужденного непосредственного общения.
Неоднородность лексического состава разговорных текстов (в них можно
встретить прежде всего слова, связанные с повседневной жизнью, бытом, так
называемые бытовизмы: Lцffel ‘ложка’, Kochtopf ‘кастрюля’, Besen ‘веник’;
слова, имеющие ярко выраженный сниженный оттенок: bleuen ‘мутузить’,
einbringen ‘вкалывать/ выкладываться’, Flederwisch ‘живчик’; слова
стилистически нейтральные, составляющие основной словарный фонд
современного литературного языка: arbeiten ‘работать’, sich erholen
‘отдыхать’, jung ‘молодой’, jetzt ‘сейчас’, nie ‘никогда’; специальную
терминологическую лексику и отдельные жаргонные вкрапления) приводит к
возникновению ряда затруднений при попытке дать четкую дефиницию как
понятию «разговорная/сниженная лексика», так и понятию «разговрность»
вообще. Существуют следующие дефиниции данных понятий:
«Разговорность» – это традиционное, весьма условное и собирательное
название того, что противопоставлено идеально правильному, непогрешимому
образцово-показательному культурному стандарту. Отступление от этой
эталонности может быть разной степени – минимальным (без нарушения
литературности), среднесниженным, заметным (фамильярный слой) и
значительным (грубая и вульгарная лексика) [Девкин 1994: 12].
Разговорная лексика понимается как самая близкая к нейтральной в
противопоставленности фамильярной, сильно сниженной – такая интерпретация,
по мнению В.Д. Девкина, является характерной для лексикографической
практики.
Разговорно окрашенная лексика отличается от нейтральной своей
некоторой сниженностью (оценочного, этического и эстетического порядка) и
типична для неофициальной среды общения [Девкин 1994: 12].
Разговорная лексика – это весь лексический фонд обиходной речи
[Руофф 1981: 36].
Н.И. Гез, характеризую разговорный регистр, относит к нему как лексику
нейтрального или общеупотребительного стиля, так и слова с эмоционально-
экспрессивной окраской (ласкательные, бранные, иронические, шутливые и
т.д.) [Гез 1974: 74].
Разговорная лексика – это лексика, употребляемая в обиходно-бытовом
диалоге, свойственном устной речи [Попов, Валькова и др. 1978: 99].
Таким образом, среди всех, выделенных нами дефиниций разговорной
лексики, при всем их многообразии и широте толкования термина, мы можем
отметить несколько общих положений:
1) разговорная лексика противопоставлена литературному языку;
2) между лексическим составом литературного и разговорного языка
существуют явления переходности и взаимопроникновения;
3) разговорная лексика функционирует в быту, в стихии свободного
общения, вне официальных норм языка.
В реальной повседневной речевой коммуникации отражается дробная
дифференциация социально-культурных групп населения, микрогрупп, разного
рода социальных коллективов. Соответствено наблюдается пестрая мозаика
манер, способов выражения мыслей, эмоций, тактик, стратегий диалогов,
построения письменных и устных текстов, употребления слов. Во всем этом
океане речи находят, в свою очередь, отражение специфические, «свои»
узуальные нормы речевого поведения каждой из социально-культурных групп
населения и микрогрупп. Очевидно при этом, что эти нормы зачастую резко
расходятся (в силу расхождения с общепринятыми в данном обществе нормами
речевого поведения) с нормами литературного языка. Так, известны своей
«оригинальностью» речевого поведения и общения армейский быт, лагерно-
тюремный быт, гендерные микрогруппы (исключительно мужских или
исключительные женских) производственных коллективов и так далее.
В связи с отмеченным социокультурным разнообразием повседневной
речевой коммуникации важно для исследуемой проблемы обратить внимание
вообще на характер процессов, происходящих в современном дискурсе. Широкая
экспансия сниженной речевой стихии, наблюдаемая на постсоветстком
пространстве, захлестнула и страны Западной Европы. Задача жесткой
дифференциации сниженной лексики значительно осложняется в связи с
усиливающейся размытостью границ и состава самой сниженной лексики в силу
следующих причин:
1) неустойчивости, известной неопределенности зачастую негативно-оценочных
коннотаций таких единиц в по существу новых для них контекстах
употребления, в иной (тоже новой для них) функциональной сфере
употребления (из устной неформальной сферы жаргона, городского
просторечия и пр. они переходят в официальную сферу массовой коммуникации
или публичного выступления);
2) быстрого, резкого расширения ситуаций общения, изменения характера
речевых ситуаций (от межличностной к массовой коммуникации, к прямому
переносу бытовых ситуаций в сферу официальности).
А также в связи с процессами детабуизации обсценной (инвективной)
лексики, наблюдаемой в последние годы в печати, в электронных СМИ, на
страницах художественной литературы. Эти процессы обусловлены обострением
политической борьбы, усилением эмиграции большей частью маргинального слоя
населения из стран Азии и Ближнего Востока в Западную Европу (в частности,
в Германию), усилением объемов публикации эротической продукции
(изобразительной и вербальной), ослаблением действия вербальных фильтров в
Мировой Сети.
Наиболее яркое отражение данные тенденции находят в коммуникативной
среде молодежи, т.е. в молодежном сленге. Ускорение темпа жизни (особенно с
середины 20-го века) приводит к быстрому росту словарного запаса, ведь
каждому новому понятию должно соответствовать как минимум одно слово.
Соответственно расширяется словарь сленга, так как именно молодое
поколение, еще не связанное литературной нормой и реакционным влиянием
традиции, первым воспринимает технические и социальные новшества и дает им
разговорные наименования. Чаще всего путем переосмысления уже существующих
слов при их заимствовании из «соседних» лексико-стилистических подуровней
разговорной речи. Психологические особенности переходного возраста играют
при этом немаловажную роль, поскольку здесь отдается предпочтение словам с
наиболее яркой экспрессивной окраской. Неслучайно данная работа ставит
своей задачей изучение процессов, проходящих в дискурсе сниженной лексики
немецкого языка, именно через призму молодежного сленга как самой активной
коммуникативно- языковой среды.
Таким образом, для нашего исследования важно рассмотреть общие
характеристики молодежной коммуникации и выделить характерные ее
особенности. Но в первую очередь необходимо разграничить понятия «сленг» и
«жаргон», которые в современной лингвистике трактуются зачастую как
синонимы.
1.2. Понятия «сленг», «жаргон»
Своим появлением на свет жаргон обязан развитию цехового производства
в средневековой Европе, когда перед цеховым коллективом, ввиду возрастающей
конкуренции, возникла проблема защиты тех или иных производственных знаний,
технологий. Это привело к возникновению особого кодированного языка
мастеров – арго. Слово «арго» произошло от фр. “argot” – речь
определенных, замкнутых групп, которая создается с целью языкового
обособления. Это в основном специальная или своеобразно освоенная
общеупотребительная лексика. В настоящее время слово «арго» устарело, и
вместо него используется понятие «жаргон».
Являясь довольно подвижными слоями разговорной речи, жаргон и/или
сленг включают в себя широко распространенную микросистему, имеющую
эмоциональную окраску, своеобразный вокабуляр. Сам термин «жаргон» пришел к
нам из французского языка, а «сленг» – из английского.
Во французской лингвистике термин «жаргон» зачастую толкуется как
неправильный, искаженный или искусственно изобретенный язык, понятный
только членам конкретной группировки.
Для англоязычного языкознания характерно разграничение понятий
«жаргон» и «сленг». В англоязычной лингвистике принято использовать термин
«сленг» для обозначения некодифицированного языка. В настоящее время в
словарях встречается как минимум два основных толкования слова сленг. Во-
первых, особая речь подгрупп или субкультур общества, и, во-вторых, лексика
широкого употребления для неформального общения [Pocket Oxford Dictionary
March 1994].
В отечественной лингвистике толкование этих терминов еще более
неоднозначно. Л.И. Антрушина, И.В. Арнольд, С.А. Кузнецова не
дифференцируют жаргон и сленг как два разных явления в языке, толкуя их как
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
