Таким образом, на данном этапе нашей работы мы можем сделать следующие
выводы.
Языком молодежи является молодежный сленг, который не следует путать с
различными видами молодежных жаргонов, являющихся включениями в общий
социолек-сленг.
Ввиду того, что лексические регистры взаимопроницаемы (при
достаточной автономии) [Девкин 1994: 13], в молодежном сленге присутствуют
все уровни (подрегистры) разговорной лексики.
Стремясь, как и всякая социолект, с одной стороны, к дифференциации,
к изоляции и кодировке информации (использование различных жаргонов),
молодежный сленг, с другой стороны, ввиду психологических особенностей
носителей, калькирует языковые поведенческие модели старшего поколения
(брань, диалекты). При этом важным мотивом использования стилистически
сниженных лексических единиц является языковая игра, бравада.
Как одна из самых восприимчивых к технологическим новшествам и к
изменениям общественного/языкового сознания среда, молодежная коммуникация
дает исследователю наиболее «горячий материал», позволяет выявить самые
актуальные языковые процессы.
ГЛАВА 2. Стилистичесикие кластеры сниженной лексики
2.1. Лексикографическое отражение сниженной лексики
К тому же следует добавить, что словарю принято доверять, его воспринимают
инструктивно, тогда как иногда не следовало бы брать на веру предлагаемый
вариант. Слепое доверие может подвести.
В.Д. Девкин
Всякое слово многомерно. Его природу определяют такие факторы, как
грамматика, словообразовательная структура, регистровая характеристика
(возвышенность, нейтральность, сниженность), место в номинативной системе
(в тематическом поле, в синонимическом ряду, в рамках логических связей:
конкретность/абстрактность, родовое/видовое понятие, часть/целое),
наличие/отсутствие оценки и тип ее выражения, способность к стилизации
речи, коммуникативно-ситуативный фактор (кто говорит, кому, с какой целью,
при каких обстоятельствах), этика (роль слова в межличностных отношениях:
равноправие, подчинение/подчиненность, конформизм), эстетика
(выразительность/невыразительность, комизм), степень и характер
выраженности той или иной содержательной стороны
(эксплицитность/имплицитность, подразумевание, подтекст), генетический
момент (исконное/заимствованное слово), диахрония (неологизм/архаизм,
отсутствие ощущения возраста слова), ареальная принадлежность
(общенациональное/региональное, диалектное слово), взаимодействие с
параллельными кодами: звуковым и жестовым. Перечисленного достаточно, чтобы
представить себе полноту и сложность информации, заложенной в слове. И если
под причиной употребления сниженной лексики мы понимаем совокупность общих
социально-психологических процессов, находящих свое отражение в языке
социума, то функциональная нагрузка слова, с нашей точки зрения, неотделима
от конкретной речевой ситуации, т.е. от контекста.
Для нашей работы представляется необходимым ввести понятие
«стилистического кластера». Слово «кластер» английского происхождения и в
буквальном переводе означает: пучок, совокупность. Профессор А.Т. Хроленко
в работе «Лингвокультуроведение» вслед за Н.Г. Комлевым так определяет
понятие «кластер»: «Кластер – это объединение языковых элементов,
обладающих несколькими общими признаками» [Хроленко 2000: 131].
Мы, в свою очередь, под стилистическим кластером будем понимать
следующее: стилистический кластер – это совокупность стилистических помет
одной лексической единицы.
Но прежде всего мы хотели бы обратиться к словарям и рассмотреть
предложенные ими перечни стилистических помет разговорной лексики. В первую
очередь обратимся к неспециализированному двуязычному словарю. «Большой
немецко-русский словарь, издание 6-е, стереотипное» (К. Лейн, Д.Г. Мальцева
и др.) предлагает следующие стилистические пометы разговорной лексики (в
алфавитном порядке), которые иллюстрируются примерами из этого же словаря:
бран. (Schimpfwort), бранное слово, выражение[1];
груб. (derb), грубое слово, выражение: Scheiss ‘дерьмо, дрянь’,
Scheissdreck, das geht dich einen Scheissdreck an ‘не твое собачье дело’,
fressen ‘жрать’ ;
неодобр. (abwertend), неодобрительно: Bumsmusik ‘музыка на танцульках’;
презр. (verдchtlich), презрительно: Kerl ‘субьект, тип’, Weibervolk ‘бабы,
бабье’;
пренебр. (geringschдtzig), пренебрежительно: Klapperkaster ‘старая посудина
(о корабле)’;
разг. (umgangssprachlich), разговорное слово, выражение: fies
‘отвратительный, гадкий’, Dudelei ‘дуденье, плохая игра на духовом
инструменте’;
фам. (salopp-umgangssprachlich), фамильярное слово, выражение: schlackern
‘трястись’, schlabbern ‘лакать, шумно хлебать’, Fresser ‘обжора’;
шутл. (scherzhaft), шутливо: Figaro ‘цирюльник, парикмахер’, die holde
Weiblichkeit ‘женский пол’.
Одновременно в словарных статьях словаря К. Лейн и Д.Г. Мальцевой для
более полного отображения стилистических оттенков встречается использование
сразу нескольких помет:
Мuschkote m -n, -n фам. пренебр. рядовой, служивый (солдат); ? серая
скотина.
Filius m =, ..lii и -se разг. шутл. сын, отпрыск.
«Немецко-русский словарь разговорной лексики» (В.Д. Девкин), в свою
очередь, дает подробное толкование стилистических помет. Автор
предупреждает, что отсутствие пометы в статье указывает на незначительную
степень сниженности, в то время как:
1) помета фам. маркирует фамильярность, фривольность, подчеркнутую
“несалонность” выражения, типичную для среды близких знакомых;
2) помета груб. указывает на то, что неэстетичное, этическое
дисквалифицированное, то, что принято заменять эвфемизмами, названо без
прикрас прямо в лоб (Popel, pissen, Arsch);
3) помета вульг. обозначает применение грубых слов не по прямому их
назначению, а для негативных характеристик того, что в норме называется
нейтрально, прилично (ich scheisse drauf, einen Dreck geht das mich an);
4) помета шутл. характеризует юмористическую, дистанцированную,
обычно образную иносказательность критического свойства (Kurschatten,
bessere Hдlfte, Lцtkolben);
5) помета ирон. предполагает противоположность оценки;
6) помета бран. сопровождает бранную лексику, имеющую, как правило,
нечеткий, общенегативный контур значения (Mist обо всем плохом);
7) пометы пренебр., презр., неодобр. приводятся только тогда, когда
негативность не очевидна из перевода [Девкин 1994: 9].
Многие пометы, приведенные в этих двух рассмотренных нами словарях, не
совпадают. Так, Scheiss в «Большом немецко-русском словаре» К. Лейн и Д.Г.
Мальцевой маркируется как грубое, в то время как В.Д. Девкин относит данное
слово к вульгаризмам. Pissen в словаре К. Лейн и Д.Г. Мальцевой –
фамильярное, словарь В.Д. Девкина маркирует как грубое.
Сам В.Д. Девкин замечает тенденцию изменения стилистических помет в
словарях разных лет. По его словам, зачастую то, что в WDG[2] маркируется
как разг. (umg.), в Duden-GWB[3] дается уже без пометы, то есть как
нейтральное; фам. (salopp) в WDG часто в Duden-GWB уже соответствует разг
(umg.). Это наблюдение касается не абсолютно всех слов, но только большей
их части [Девкин 1994: 19].
Автор обьясняет это тем, что разговорно окрашенное слово, если оно
нужно и актуально в предметно-понятийном отношении и отвечает требованиям
«назывной техники», в меру четко, удобно, своеобразно, неповторимо, легко
понимается и запоминается, то в будущем не избежит кодификации.
В.Д. Девкин указывает на ряд «контрастных лексических единиц», которые
сохраняют в упомянутых выше словарях одинаковые или близкие пометы. Это
лексика, в самой семантической структуре которой отражена негативная
оценка, так называемая «табуированная лексика» (ficken, vцgeln).
Практически все лексемы этого языкового регистра сохраняют в словарях
разных лет сходную стилистическую маркировку (груб.).
Однако, даже здесь вопрос законности какой-либо одной стилистической
пометы для той или иной лексемы остается спорным. Как таковые
стилистические пометы являются отображением функции лексической единицы в
речи, что отражено и в дефиниции стилистических помет В.Д. Девкина. Но в
рамках определенной ситуации (как и в рамках определенного идиолекта) даже
табуированная лексика может не иметь вовсе экспрессивной нагрузки, а ввиду
культурного уровня (рода занятий, возраста) носителя языка негативизм,
заложенный в самой семантике, может быть неощутимым для человека,
употребляющего данное слово, например, в функции междометия.
С другой стороны, и незначительно сниженная лексика может выступать в
функции, которую чаще всего приписывают лексике-табу, т.е. в инвективной
(оскорбительной). Так, психолог, лингвист и философ Ф. Ницше замечает, что
даже фамильярность вышестоящих оскорбляет человека, так как он не имеет
никакой возможности в полной мере ответить на нее тем же [Ницше 1997: 648].
Данные процессы редко находят отражение даже в специализированных
словарях. Зачастую маркировка лексической единицы производится без учета
того, что В.Д. Девкин называет «идеолектной нетерпимостью» [Девкин 1994:
19], то есть при неприятии и изначально негативном отношении к
лексическому фонду, который лежит вне сферы употребления самого
составителя или же основной части информантов. Это приводит к разночтениям
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
