Нижеподписавшийся извещает г. Пушкина, что
он будет ждать у себя до одиннадцати часов вечера,
а после этого на балу у графини Разумовской, лицо,
которому будет поручено вести дело,
долженствующее окончиться завтра.
Виконт Д`АРШИАК -- ПУШКИНУ, 26 янв. 1837
г. Переп. Пушкина, III, 445 (фр.).
За время короткого пребывания здесь моей
невестки (бар Евпр. Ник. Вревской), Александр
Сергеевич часто посещал нас и даже обедал у нас и
провел весь день накануне своей несчастной дуэли.
Бар. М. Н. СЕРДОБИН -- С. Л. ПУШКИНУ, П-н
и его совр-ки, VIII, 65 (фр.).
Теперь узнаем, что Пушкин накануне открылся
одной даме, дочери той Осиповой, у коей я был в
Тригорском, что он будет драться. Она не успела
или не могла помешать, и теперь упрек жены,
которая узнала об этом, на нее падает,
А. И. ТУРГЕНЕВ -- Н. И. ТУРГЕНЕВУ, 28
февраля 1837 г. П-н и его совр-ки, VI, 22.
_Накануне поединка Пушкин обедал у графини
Е. П. Ростопчиной, супруг которой мне
рассказывал, что до обеда и после него Пушкин
убегал в умывальную комнату и мочил себе голову
холодною водою: до того мучил его жар в голове.
П. И. БАРТЕНЕВ. Рус. Арх.. 1908, II, 427.
Я видел Пушкина (26-го янв.) на бале у гр.
Разумовской, (тогда же) провел с ним часть утра;
видел его веселого, полного жизни, без малейших
признаков задумчивости; мы долго разговаривали
о многом, и он шутил и смеялся. (В два
предшествующие дня) также провел с ним
большую часть утра; мы читали бумаги, кои
готовил он для пятой книжки своего журнала.
Каждый вечер видал я его и на балах спокойного и
веселого.
А. И. ТУРГЕНЕВ -- А. И. НЕФЕДЬЕВОЙ, 28
января 1837 г. П-н и его совр-ки, VI, 48.
Пушкин явился на бал (у гр. Разумовской) один,
без жены, очень веселый; в кармане у него имелся
благоприятный ответ и принятие вызова на
следующий день. Геккерен на бал не явился.
Пушкин танцовал, шутил с Тургеневым, которого
он пригласил на следующий день прийти к нему
послушать чтение и назначил ему час, когда сам он
должен был быть уже лицом к лицу со своим
противником.
А. Я. БУЛГАКОВ -- кн. О. А. ДОЛГОРУКОВОЙ,
2 февр. 1837 г. Красный Архив, 1929, том II, стр. 224.
Накануне дуэли был раут у графини
Разумовской. Кто-то говорит Вяземскому:
"Пойдите, посмотрите, Пушкин о чем-то
объясняется с Д`Аршиаком; тут что-нибудь
недоброе". Вяземский отправился в ту сторону, где
были Пушкин и Д`Аршиак; но у них разговор
прекратился.
П. И. БАРТЕНЕВ со слов кн-ни В. Ф.
ВЯЗЕМСКОЙ. Рус. Арх., 1888, II, 312.
26 на балу у графини Разумовской Пушкин
предложил быть своим секундантом Магенису,
советнику при английском посольстве. Тот,
вероятно, пожелал узнать причины дуэли; Пушкин
отказался сообщить что-либо по этому поводу.
Магенис отстранился.
Кн. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ -- вел. кн. МИХАИЛУ
ПАВЛОВИЧУ, 14 февр. 1837 г. Щеголев, 261.
Рассказывают, что Пушкин звал к себе в
секунданты секретаря английского посольства
Мегенеса; он часто бывал у графини Фикельмон, --
долгоносый англичанин, которого звали perroguet
malade (больной попугай), очень порядочный
человек, которого Пушкин уважал за честный нрав.
АРК. О. РОССЕТ. Рус. Арх., 1882, I, 248.
(27 янв.) Встал весело в восемь часов -- после
чаю много писал -- часу до 11-го.
В. А. ЖУКОВСКИЙ. Конспективные заметки.
Щеголев, 285.
Я настаиваю еще сегодня утром на просьбе, с
которою я имел честь обратиться к вам вчера
вечером. Необходимо, чтобы я имел свидание с
секундантом, которого вы выберете, притом в
самое ближайшее время, До полудня я буду дома;
надеюсь раньше этого времени увидеться с тем,
кого вам угодно будет ко мне прислать.
Виконт Д`АРШИАК -- ПУШКИНУ. Среда 27
янв., 9 час. утра, Переп. Пушкина, III, 449 (фр.).
Я не имею никакого желания вмешивать
праздный петербургский люд в мои семейные дела;
поэтому я решительно отказываюсь от разговоров
между секундантами. Я приведу своего только на
место поединка. Так как г. Геккерен меня
вызывает, и обиженным является он, то он может
сам выбрать мне секунданта, если увидит в том
надобность: я заранее принимаю его, если бы даже
это был его егерь. Что касается часа, места, я
вполне к его услугам. Согласно нашим, русским
обычаям, этого вполне достаточно... Прошу вас
верить, виконт, -- это мое последнее слово, мне
больше нечего отвечать по поводу этого дела, и я
не двинусь с места до окончательной встречи.
ПУШКИН -- виконту Д`АРШИАКУ, 27 янв. 1837
г. (фр.).
Оскорбив честь барона Жоржа Геккерена, вы
обязаны дать ему удовлетворение. Это ваше дело --
достать себе секунданта. Никакой не может быть
речи, чтоб его вам доставили. Готовый со своей
стороны явиться в условленное место, барон Жорж
Геккерен настаивает на том, чтобы вы держались
принятых правил. Всякое промедление будет
рассматриваться им, как отказ в удовлетворении,
которое вы ему обязаны дать, и как попытка
огласкою этого дела помешать его окончанию.
Свидание между секундантами, необходимое перед
встречей, становится, если вы все еще отказываете
в нем, одним из условий барона Жоржа Геккерена;
вы же мне говорили вчера и писали сегодня, что
принимаете все его условия.
Виконт Д`АРШИАК -- ПУШКИНУ, 27 янв. 1837
г. Переп., III, 450 (фр.).
27 января, в первом часу пополудни, встретил
его, Данзаса, Пушкин на Цепном мосту, что близ
Летнего сада, остановил и предложил ему быть
свидетелем одного разговора.
К. К. ДАНЗАС. Показание перед военным судом.
Дуэль, 99.
27 января 1837 г. К. К. Данзас, проходя по
Пантелеймоновской улице, встретил Пушкина в
санях. В этой улице жил тогда К. О. Россет:
Пушкин, как полагает Данзас, заезжал сначала к
Россету, и не застав последнего дома, поехал к
нему. Пушкин остановил Данзаса и сказал:
-- Данзас, я ехал к тебе, садись со мной в сани и
поедем во французское посольство, где ты будешь
свидетелем одного разговора.
Данзас, не говоря ни слова, сел с ним в сани, и
они поехали в Большую Миллионную. Во время
пути Пушкин говорил с Данзасом, как будто ничего
не бывало, совершенно о посторонних вещах.
Таким образом доехали они до дома французского
посольства, где жил д`Аршиак. После
обыкновенного приветствия с хозяином, Пушкин
сказал громко, обращаясь к Данзасу: "Теперь я вас
введу в сущность дела", и начал рассказывать ему
все, что происходило между ним, Дантесом и
Геккереном.
Пушкин окончил свое объяснение следующими
словами:
-- Теперь я вам могу сказать только одно: если
дело это не закончится сегодня же, то в первый же
раз, как я встречу Геккерена, -- отца или сына, -- я
им плюну в физиономию.
Тут он указал на Данзаса и прибавил:
-- Вот мой секундант.
Потом обратился к Данзасу с вопросом:
-- Согласны вы?
После утвердительного ответа Данзаса Пушкин
уехал, предоставив Данзасу, как своему секунданту,
условиться с д`Аршиаком о дуэли.
А. АММОСОВ, стр. 18.
За несколько часов до дуэли Пушкин говорил
д`Аршиаку, секунданту Геккерена, объясняя
причины, которые заставляли его драться: "Есть
двоякого рода рогоносцы: одни носят рога на
самом деле; те знают отлично, как им быть;
положение других, ставших рогоносцами по
милости публики, затруднительнее. Я принадлежу
к последним".
Кн. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ -- вел. кн. МИХАИЛУ
ПАВЛОВИЧУ, 14 февр. 1837 г. Щеголев, 260 (фр.).
К пояснению обстоятельств, касающихся до
выбора секунданта со стороны Пушкина, прибавлю
я еще о сказанном мне г. д`Аршиаком после дуэли;
т. е. что Пушкин накануне несчастного дня у
графини Разумовской на бале предложил г-ну
Мегенсу, находящемуся при английском
посольстве, быть свидетелем с его стороны, на что
сей последний отказался. Соображая ныне
предложение Пушкина г-ну Мегенсу, письмо его к
д`Аршиаку и некоторые темные выражения в его
разговоре со мною, когда мы ехали на место
поединка, я не иначе могу пояснить намерения
покойного, как тем, что по известному мне и всем
знавшим его коротко, высокому благородству души
его, он не хотел вовлечь в ответственность по
своему собственному делу, никого из
соотечественников; и только тогда, когда
вынужден был к тому противниками, он решился
наконец искать меня, как товарища и друга с
детства, на самоотвержение которого он имел более
права считать.
К. К. ДАНЗАС. Рапорт в Военносудную
Комиссию от 14 февр. 1837 г. "Дуэль Пушкина с
Дантесом-Геккереном". Подлинное военносудное
дело 1837 г., СПб. 1900, стр. 79.
Подполковник Данзас был отличный боевой
офицер, светски образованный, но крайне ленивый
и, к сожалению, притворявшийся roue (повеса,
развратник).
Г. И. ФИЛИПСОН. Воспоминания Рус. Арх.,
1884 I, 205.
Данзас, по словам знавших его, был весельчак
по натуре, имел совершенно французский склад
ума, любил острить и сыпать каламбурами; вообще
он в полном смысле был bon-vivant. Состоя вечным
полковником, он только за несколько лет до
смерти, при выходе в отставку, получил чин
генерала, вследствие того, что он в мирное время
относился к службе благодушно, индифферентно и
даже чересчур беспечно; хотя его все любили, даже
начальники, но хода по службе не давали. Данзас
жил и умер в бедности, без семьи, не имея и не
нажив никакого состояния, пренебрегая постоянно
благами жизни, житейскими расчетами. Открытый
прямодушный характер, соединенный с
саркастическими взглядами на людей и вещи, не
дал ему возможности составить себе карьеру.
Несколько раз ему даже предлагались разные
теплые и хлебные места, но он постоянно
отказывался от них, говоря, что чувствует себя
неспособным занимать такие места.
Н. А. ГАСТФРЕЙНД. Товарищи Пушкина по
лицею. СПб., 1913, т. III, стр. 333.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16
