Функция права - это проявление его имманентных, специфических свойств. В функции аккумулируются такие свойства права, которые вытекают из его качественной самостоятельности как социального феномена.
В реальной жизни функции права не существуют изолированно друг от друга, они тесно взаимосвязаны между собой. Поэтому ни одна из них не может быть исследована достаточно глубоко и полно без выяснения ее взаимодействия с другими.
Система функций права самым непосредственным образом связана с системой права. В соответствии с элементами, из которых состоит последняя, можно выделить пять групп функций права, образующих их систему:
- общеправовые (свойственные всем отраслям права);
- межотраслевые (свойственные двум и более, но не всем отраслям права);
- отраслевые (свойственные одной отрасли права);
- правовых институтов (свойственные конкретному институту права);
- нормы права (свойственные конкретному виду норм права).[2]
Рассмотрим уголовно-процессуальную деятельность и отдельные ее компоненты – процессуальные функции.
Каким же целям подчинено направление, характеризующее процессуальную функцию? Существует мнение, что функция участника процесса зависит от его "ближайшей цели", в соответствии с избранной им позицией: обвиняемый, признающий себя виновным, преследует цель осуждения и, значит, осуществляет функцию самообвинения, а прокурор, отказывающийся от обвинения, - функцию защиты.[3]
Отказ от обвинения - один из возможных итогов участия прокурора в функции уголовного преследования, но не переход к защите. "Отказаться от обвинения может только тот, кто обвиняет, а не тот, кто защищает".[4]
Обвиняемый же, который ложно признает себя виновным или, будучи виновным, не обращает внимания на смягчающие его ответственность обстоятельства, - такой обвиняемый уклоняется от функции защиты, однако не становится обвинителем. И следователь - "оформитель" уклоняется от функции исследования обстоятельств дела, а не выполняет какую-то особую функцию. Понятие процессуальных функций имеет правовой смысл, поскольку цели, определяющие их направление, есть цели процессуально-правовые.
И процессуально-правовые цели - понятие, используемое в разных значениях. Собственную цель имеет каждое следственное и судебное действие и решение. Как считает А.М. Ларин, если исходить только из
наличия процессуально-правовой цели, можно насчитать столько функций, сколько существует процессуальных актов. Но функция - не отдельное действие, а деятельность, т.е. совокупность действий и решений, объединенных единством цели.
Приведенные соображения позволили А.М. Ларину определять процессуальные функции в уголовном судопроизводстве как виды (компоненты, части) уголовно-процессуальной деятельности, которые различаются по особым непосредственным целям, достигаемым в итоге производства по делу.[5]
Представления о круге функций, их соотношениях, целях развивались, отражая эволюцию процессуальной деятельности, обусловленную совершенствованием законодательства.
Первоначально разработка проблемы процессуальных функций в советской правовой науке была предпринята в связи с задачей обоснования демократического принципа состязательности. Эти исследования способствовали уяснению и проведению в жизнь таких важных положений советского уголовно-процессуального права, как разделение функций обвинения и суда, равноправие сторон в исследовании обстоятельств дела и в отстаивании своих позиций, активность суда, его независимое положение по отношению к сторонам. Характер задачи сосредоточивал внимание исследователей на функциях, взаимодействие которых выражает сущность состязательного судебного процесса. Так в советской науке утвердилась и получила развитие концепция трех процессуальных функций - уголовного преследования (обвинения), защиты и судебного разрешения дела.[6]
Однако, эта концепция в период ее становления оставляла вне рассмотрения ряд существенных аспектов проблемы. Не разъяснялось, какие функции осуществляются в досудебных стадиях процесса, какое место в системе функций занимают промежуточные решения суда и следователя.
Поиски ответов на эти вопросы шли в двух направлениях. Одно из них - дополнение новыми элементами понятия обвинения, защиты и разрешения дела в рамках концепции трех функций, второе - определение других функций, выходящих за эти рамки.
Так, С. Г. Павлов показал, что разрешение дела, осуществляемое судом (а в досудебных стадиях - следователем и прокурором), неразрывно связано с процессуальным руководством, и потому есть основания констатировать единую функцию процессуального руководства и разрешения дела.[7]
Особые трудности обнаружились в связи с проблемой процессуальных функций в стадии расследования. Рассматривая уголовно-процессуальную деятельность как совокупность уголовного преследования, защиты и разрешения дела, М. С. Строгович писал: "На предварительном же следствии эти три функции слиты, соединены в руках следователя".[8]
Возможность устранить противоречия В. М. Савицкий увидел в признании еще одной, четвертой, функции - расследования. Эта функция, как пишет автор, "исчерпывает себя в результате прекращения дела до предъявления кому-либо обвинения или же в момент вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого. В последнем случае она уступает место функциям обвинения, защиты и разрешения дела... ". Это- уже отказ от представления о трехчленной структуре процессуальной деятельности, хотя и небезоговорочный, нерешительный: о четвертой функции говорится, что она "не относится к числу основных", что она "вспомогательная".[9]
Значительным импульсом для активизации исследований проблемы процессуальных функций явилась реформа законов о судопроизводстве в конце 50-х - начале 60-х годов. В новом законодательстве появились нормы, четко регламентирующие полномочия органов расследования, прокурора, суда, а также субъективные права обвиняемого и защитника, потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей. Внимание было привлечено к функциям этих участников процесса.
В 1961 году Р. Д. Рахунов определил шесть процессуальных функций: расследование, обвинение, защиту, поддержание гражданского иска, защиту от иска, разрешение дела. Эти функции автор распределяет между определенными субъектами уголовного процесса, считая, что расследование выполняется лицом, ведущим дознание, следователем, прокурором; обвинение - обвинителем, защита - подозреваемым, обвиняемым и защитником; поддержание иска - гражданским истцом, защита от иска - обвиняемым, гражданским ответчиком; разрешение дела - судом, а в отдельных случаях - следователем, прокурором.
Концепция Р. Д. Рахунова представляется заметным шагом вперед по сравнению со взглядом, на процессуальную деятельность как совокупность трех функций.[10]
Отрицание функции обвинения в предварительном следствии логически несовместимо с бесспорным фактом осуществления защиты в этой стадии. С полным основанием В. М. Савицкий писал о подобных построениях: "Против чего же направлены усилия обвиняемого и его защитника, чему противостоит выполняемая ими функция защиты, если считать, что на предварительном следствии нет функции обвинения? ...Ответ на поставленный вопрос может быть только один: раз на предварительном следствии осуществляется функция защиты, значит, здесь обязательно есть и функция обвинения".[11]
О расследовании как об особой (наряду с обвинением, защитой и разрешением дела) процессуальной функции писал и Н. Н. Полянский. Однако он в это понятие вкладывал иное содержание и относил его не только к деятельности следователя, но и к производству в суде: "Ведь советский суд не только рассматривает и оценивает предъявляемые доказательства и излагаемые перед ним доводы, он и сам расследует дело".[12]
А.М. Ларин предпочитает указанную Н.Н. Полянским функцию называть исследованием обстоятельств дела (или доказыванием).
Возвращаясь, к классификации функций, предложенной Р.Д. Рахуновым, А.М. Ларин отметил, что наряду с указанными противоречиями она имеет и существенные пробелы. Из нее выпала процессуальная деятельность лиц, практически представляющих большинство участников каждого уголовного дела - свидетелей, экспертов, понятых.
Относя к функции разрешения дела в стадии предварительного следствия прекращение дела следователем, Р.Д. Рахунов не учитывал промежуточные решения следователя, представляющие акты процессуального руководства (управления). Также он не принимал во внимание, что в задачи следователя входит и предупреждение преступлений, представляющее относительно обособленную функцию.[13]
Высший надзор за точным и единообразным исполнением законов как основное содержание деятельности Генерального прокурора РФ и подчиненных ему прокуроров определяется Конституцией РФ и образует соответственно общую конституционную, государственно-правовую функцию. Применительно же к отдельным направлениям, сферам прокурорского надзора эта конституционная функция конкретизируется в специальных функциях, определяемых отраслевым законодательством.
Рассматриваемая на уровне конституционного (государственного) права деятельность прокурора в любой сфере представляет осуществление надзора за законностью. Но это не снимает вопроса о функциях прокурора при рассмотрении его деятельности на уровне уголовно-процессуального права, т.е. о его уголовно-процессуальных функциях. Известно, что прокурор возбуждает уголовные, дела, дает указания следователям и органам дознания,
утверждает обвинительные заключения, прекращает уголовные дела, выполняет отдельные следственные действия или производит расследование в полном объеме. Все эти действия, очевидно, представляют не одну, а несколько процессуальных функции: процессуальное руководство, уголовное преследование, исследование обстоятельств дела и др.[14]
Как отмечал А.М. Ларин, процессуальная деятельность - не хаотический набор функций, а система. Ей присущи единство и цельность, проявляющиеся во внутренних структурных связях, отношениях.
Вопрос о структурных отношениях между функциями привлекал внимание П.С. Элькинд. В ее трактовке этим отношениям придан иерархический характер. Автор разделила функции на три разряда. При этом к первому разряду отнесены:
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17
