В «дионисийских», оргиастических проявлениях человеческой души, мигах
страсти, болезненно-исступленной и созвучной смерти, виделись возможности
приобщения к тайнам и сути мира. Таков источник «дионисийских» мотивов
творчества раннего В. Брюсова, К. Бальмонта, М. Лохвицкой.
Стилевой формой выражения сознания художника-индивидуалиста,
отрешенного от всего внешнего и погруженного в прихотливую смену своих
субъективных чувствований и настроений, становится на раннем этапе развития
символизма импрессионизм. Именно в русле импрессионистической лирики начали
свой творческий путь первые поэты русского символизма (В. Брюсов, К-
Бальмонт).
Особое значение в развитии русской импрессионистической поэзии имело
творчество Иннокентия Федоровича Анненского (1856—1909) — поэта,
драматурга, критика, переводчика. Анненский оказал влияние на всех крупных
поэтов того времени — Брюсова, Блока, Ахматову, Пастернака, Маяковского
своими поисками новых поэтических ритмов, поэтического слова. Символисты
считали его зачинателем «новой» русской поэзии. Однако общественные и
эстетические взгляды Анненского явно не укладывались в рамки символистской
школы. В этом смысле творчество поэта может быть определено как явление
предсимволизма. По своему пафосу, настроениям оно ближе творчеству поэтов
конца XIX в. — Случевского, Фета. "Начав в 80-е годы с традиционных
поэтических форм, пройдя через увлечение французскими парнасцами и
«проклятыми», соприкасаясь в некоторых тенденциях с Бальмонтом и Сологубом,
Аннёнский существенно опередил многих современников по итогам развития: «в
«Кипарисовом ларце» оказалось много художественных находок, пригодившихся
Ахматовой, Маяковскому, Пастернаку в их работе по Обновлению поэтической
образности, ритмики, словаря» Творческая судьба Анненского необычна. Имя
его в литературе до 900-х годов почти не было известно. «Тихие песни» —
первый сборник его стихов, написанных в 80—90-е годы, появился в печати
только в 1904 г. (сборник вышел под псевдонимом Ник. Т-о). Известность как
поэт Анненский начинает приобретать в последний год своей жизни. Вторая,
последняя книга его стихов «Кипарисовый ларец» вышла посмертно, в 1910 г.
Блок улавливал в поэзии Анненского творческую близость. Брюсов
сравнивал стихи Анненского со стихами Верлена. «Манера письма Анненского, —
писал он, — резко импрессионистична; он все изображает не таким, каким он
это знает, но таким, каким ему это кажется, притом кажется именно сейчас, в
данный миг. Как последовательный импрессионист И. Аннёнский далеко уходит
вперед не только от Фета, но и от Бальмонта; только у Верлена можно найти
несколько стихотворений, равносильных в этом отношении стихам И.
Анненского». Действительно, в истории русской литературы Аннёнский, может
быть, самый последовательный поэт и критик-импрессионист.
Литературное наследие Анненского невелико, но разнообразно. Он был
поэтом, филологом-классиком, автором драм, в которых воссоздал, свободно их
модернизируя, античные мифы-. («Меланиппа-философ», «Царь Иксион»,
«Лаодамия», «Фамира-кифаред»). В историю литературы Анненский вошел прежде
всего как поэт.
Мотивы лирики Анненского замкнуты в довольно узкой сфере настроений
одиночества, тоски бытия. Поэтому столь часто в его стихах встречаются
образы и картины увядания, сумерек, закатов. Блок отмечал в общем
настроении поэзии Анненского смятенность души поэта, напрасно тоскующей по
красоте. Для поэтического мира Анненского характерно постоянное
противостояние мечты об одухотворении жизни, замкнутой в обывательской
прозе быта, которая напоминает поэту что-то призрачное и кошмарное
(«Бессонные ночи»), грубой реальности, возвышенного низкому. Такой контраст
формирует стилевую систему поэта, в которой стиль поэтически-изысканный
соседствует с нарочитыми прозаизмами.
Творчество Анненского не может быть введено только в рамки
декадентского искусства. Воспитанный в среде революционного народничества,
Аннёнский не противопоставлял задачи искусства задачам жизни, никогда не
разделял концепций «чистого искусства». В его стихах звучала и тема
гражданского гуманизма, сочувствия к обездоленным и оскорбленным жизнью,
сострадания к несостоявшемуся счастью («Кулачишка», «Два паруса лодки
одной», «В марте»). Но Анненский считал безысходным не только современный
порядок жизни, — и это сближало его с декадентами, — он говорил о некоей
извечной и неизбывной ее драме. Смятенное восприятие реальности сочеталось
у него с абстрактно-трагическим восприятием бытия вообще. В этом были
истоки противоречий поэтической мысли Анненского.
При наличии некоторых общих мотивов поэзия Анненского существенно
отлична от поэзии символистов. Его лирический герой — человек реального
мира, это не сверхчеловек Бальмонта или раннего Брюсова. Личное переживание
поэта лишено и экстатического, и мистического пафоса. Ему чужды самоцельные
эксперименты над стихом и поэтическим языком, хотя среди поэтов начала века
он был одним из крупнейших мастеров версификации. Стих Анненского имел
особенность, отличавшую его от стиха символистов и привлекшую позже
пристальное внимание поэтов-акмеистов: сочетание и в словаре, и в
синтаксисе повышенно-эмоционального тона и тона разговорного, подчеркнуто-
прозаического. Сквозь частное у поэта всегда просвечивало общее, но не в
логическом проявлении, а в некоем внелогическом соположении. Этот
поэтический прием будет воспринят у Анненского Анной Ахматовой.
Поэзии Анненского свойственна камерная утонченность, замкнутость в
личной психологической теме. Это поэзия намека, недоговоренности,
намекающей детали. Но у Анненского нет намеков на двоемирие, свойст-,
венной символистам двуплановости. Он лишь фиксирует мгновенные ощущения
жизни, душевные движения человека, сиюминутное восприятие им окружающего и
тем самым — психологические состояния героя.
Я люблю замирание эхо
После бешеной тройки в лесу,
За сверканьем задорного смеха
Я истомы люблю полосу.
Зимним утром люблю надо мною
Я лиловый разлив полутьмы,
И, где солнце горело весною,
Только розовый отблеск зимы...
(«Я люблю»)
Стихов с общественной темой у Анненского немного. И в них на первом
плане все то же противоположение мечты о красоте и неприглядной реальности.
Вершиной социальной темы в его поэзии стало известное стихотворение «Старые
эстонки», которым поэт откликнулся на революционные события в Эстонии в
1905 г., выразив свой протест против казней революционеров и
правительственной реакции.
И. Анненский был наиболее характерным представителем
импрессионистической критики в литературе начала века. В критических
статьях, собранных в двух «Книгах отражений» (1906, 1908), он стремился
вскрыть психологию творчества автора, особенности его духовной жизни,
передать свое личное впечатление от произведения. Причем в этих критических
работах более, может быть, нагляднее, чем в лирике, выразились
демократические взгляды писателя, его общественные устремления. Как бы в
противовес символистам Аннёнский не раз подчеркивает социальное значение
искусства. С этой эстетической установкой была связана характерная черта
его критических статей: Анненский стремился понять и показать общественный
смысл и общественное значение произведения. Таковы его статьи о М. Горьком,
Н. Гоголе, Л. Толстом, Ф. Достоевском. В основе общественной этики
Анненского лежала этика сострадания, разрабатывая которую он опирался на
Достоевского.
К концу жизни меняется отношение Анненского к символизму: символизм
кажется теперь поэту школой, исчерпавшей свое развитие; историко-
литературное значение ее он видел лишь в том, что она выдвинула таких
крупных поэтов, как К- Бальмонт и А. Блок («О современном лиризме», 1909).
Как и И. Анненский к поэтам-предсимволистам можно отнести и Ивана
Ивановича Коневского (Ореуса, 1877—1901), лирика которого всегда вызывала
сочувствие символистов. В стихах Коневской добивался предельной отточенной
музыкальности. Вся его поэзия, как писал Брюсов, «есть ожидание,
предвкушение, вопрос:
Куда ж несусь, дрожащий, обнаженный,
Кружась как лист над омутом мирским?
...Блуждая по тропам жизни, юноша Коневской останавливается на ее
распутьях, вечно удивляясь дням и встречам, вечно умиляясь на каждый час,
на откровения утренние и вечерние, и силясь понять, что за бездна таится за
мигом»129. Брюсов далее указывал на близость этого мироощущения художникам
«новой» поэзии.
Коневской опубликовал несколько статей о литературе и искусстве, объект
и проблематика которых были также близки интересам поэтов и художников-
символистов («Живопись Беклина», «Мистическое чувство в русской лирике»).
Самым ярким выразителем импрессионистической стихии в раннем русском
символизме был Константин Дмитриевич Бальмонт (1867—1942), поэзия которого
оказала огромное воздействие на русскую поэтическую культуру начала века. В
течение десятилетия, вспоминал Брюсов, Бальмонт «нераздельно царил над
русской поэзией». В 90-х годах вышли сборники его стихотворений: «Под
северным небом» (1894), «В безбрежности» (1895), «Тишина» (1897);.в 900-е
годы, в период творческого взлета Бальмонта,—«Горящие здания» (1900),
«Будем как солнце» (1903), «Только любовь» (1903).
Вдали от Земли, беспокойной и мглистой,
В пределах бездонной, немой чистоты,
Я выстроил замок воздушно-лучистый,
Воздушно-лучистый Дворец Красоты.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14
