мед, молоко, конопля, плуг и другие, древнеангл. meodu, совр. англ.
mead; древнеангл. henap, совр. англ. hemp; древнеангл. meolk, совр.
англ. milk; древнеангл. ploz, совр. англ. plough. Проф. А.И.
Смирницкий выделяет более раннее славянское заимствование в
древнеанглийском языке: syrce ‘рубаха’, ‘панцирь’, ‘кольчуга’
происходит от старосл. sork; сравните русск. ‘сорочка’. Слово это
встречается в Беовульфе и других письменных памятниках.
Трудно сказать, из какого именно славянского языка проникли эти
заимствования в английский язык и проникали ли они непосредственно от
славян к англосаксам или через скандинавские языки. Англосаксы
сталкивались со славянами еще на континенте, до поселения на
Британские острова. Со скандинавскими племенами славяне соприкасались
также с древнейших времен в районе Балтийского моря. В английских и
скандинавских языках встречаются одни и те же славянские
заимствования и трудно сказать, проникали ли они непосредственно от
славян в каждый из этих языков или же сначала попадали к скандинавам,
а затем уже от них к англо-саксам. Выяснение этого вопроса
осложняется еще тем, что скандинавские древние письменные источники –
более поздние, чем английские, и поэтому нельзя проследить, какую
форму имели эти заимствования в скандинавских языках, хотя бы в ту
эпоху, когда они встречаются в древнеанглийском. Это осложняет и
выяснение того, из какого славянского языка было заимствовано слово.
Следует заметить, что славянские языки в ту эпоху были еще настолько
близки, что являлись скорее диалектами единого языка. Это
подтверждается тем, что в ту эпоху не проводилась грань между
отдельными славянскими языками. Поэтому в отношении наиболее ранних
заимствования очень трудно сказать, из какого именно славянского
языка они были взяты.
Но было бы неправильно умолчать об этих словах при рассмотрении
вопроса о русских заимствованиях, т.к. вполне возможно, что проникли
эти ранние заимствования именно из русского языка.
К ранним заимствованиям относится также слово соболь. В
английских словарях это слово зафиксировано только в XIV веке. Однако
можно предположить, что в устную речь оно проникло значительно
раньше: в период XII-XIII вв., как известно, мех соболя занимал
большое место как продукт обмена, выполняя функцию денежной единицы;
кроме того, в источнике, где это слово впервые зафиксировано, помимо
значения существительного ‘соболь’, оно дается также и в значении
прилагательного ‘черный’. Этот факт также дает основание
предполагать, что слово существовало в английском языке довольно
длительное время и успело приобрести в нем дополнительное значение
‘черный’ и ‘траурное платье’.
2. ВТОРОЙ ПЕРИОД. Дружественные отношения между народами тем
прочнее, чем глубже их взаимное понимание друг друга. Язык – основа
этого понимания. Отсюда и тот интерес, который представляет история
усвоения иностранных языков во всякой иноземной среде. Такая история
может быть немаловажным показателем состояния общей (а не только
языковой) культуры данного народа и в такой же степени служить
свидетельством его действительного знакомства с народами,
просвещением, искусством тех стран и государств, с которыми его
связывают те или иные исторические интересы. В каждом языке можно
проследить, словно археологические напластования, временные «слои» и
отметить вехи, найти следы былой жизни народа и его новой жизни,
следы дружеских контактов между народами и ссор, сотрудничества и
вражды, мира и войны. Как мы уже могли заметить, международные связи
развиваются в зависимости от социальных и географических условий. И
чем более ранние времена являются предметом нашего внимания, тем
ограниченнее и медленнее складываются взаимоотношения между
отдаленными народами с нашей современной точки зрения. Тогда почти не
было средств коммуникации. Тем самым географическое положение играло
не последнюю роль. Политика и экономика, т. е. возникающие
дипломатические и торговые связи, определяют языковое общение.
В Англии раньше познакомились с русским языком, чем в русском
государстве – с английским. На протяжении XVI—XVII веков интерес к
русскому языку был настолько велик, что в ряде стран, в разных
условиях и по разным причинам появились достаточно серьезные записи
лингвистического и страноведческого характера, сделанные
иностранцами, побывавшими в России. Наш известный советский
исследователь Б.А. Ларин отмечает три иностранных источника по
истории русского языка и русских международных отношений XVI—XVII
веков. Это:
1) «Словарь московитов» (французско-русский, 1586 г.);
2) «Записная книжка» — Русско-английский словарь Ричарда Джемса
(1618—1620 гг.);
3) «Русская грамматика» Генриха Лудольфа (Оксфорд, 1696 г.).
Интересно отметить, что эти записи донесли до наших дней живую
холмогорскую разговорную речь конца XVI века и живую московскую речь
во всей ее пестроте и разнообразии. Старые Холмогоры и Архангельск
(Новые Холмогоры) были торговыми городами с довольно смешанным
населением. Поэтому в записях Р. Джемса, которые отражают диалектную
лексику русского языка, можно проследить староновгородский,
поволжский, московский, юго-восточный говоры, профессиональную речь
рыбаков и охотников, отдельные слова из языка ненцев, чуди, коми. Р.
Джемс записывал слова и выражения, непосредственно услышанные им от
русского населения, и, поясняя их, отмечал тем самым особенности
климата, пейзажа, флоры и фауны, характер одежды, кушаний, домашних
построек и т. п. Так, слово мамонт Джемс истолковывал следующим
образом: мамонт – это морской слон, которго никто не видел, который
живет под землей, прорывая себе ходы, поэтому и находят под землей
его клыки и рога или кости, из которых делают шашки в России.
Опираясь на рассказы местных жителей, автор сообщает сведения об
искусстве резьбы по кости и распространении игры в шашки в России.
Рукопись Р. Джемса, которая по полноте данных и тонкости своих
фонетических наблюдений является одним из весьма важных источников
для изучения русской устной речи начала XVII века, хранится в
Библиотеке Бодлей в Оксфорде. О возросшем интересе англичан к России
свидетельствует также появление ряда географических и этнографических
описаний Московской Руси, авторами которых были путешественники
Уиллоуби, Дженкинс, Иден, Кук. На страницах этих произведений
появляются ранние русизмы, отражающие большей частью характерные
особенности русской жизни.
Устойчивые связи между русским и английским народами установились
лишь в XVI веке, и к тому же носили сначала весьма ограниченный
характер. В эту отдаленную пору в Англии стали встречаться люди,
довольно хорошо усвоившие русскую устную речь, значительно лучше, чем
это удавалось им одно-два столетия спустя. Этот факт не покажется
удивительным, если вспомнить о прочных торговых и дипломатических
связях между Англией и Москоским государством в эту эпоху и о
действительной заинтересованности лондонских купцов в поддержании
постоянных деловых связей с русским населением. С другой стороны,
незнание иностранных языков, в том числе английского, в Московском
государстве, было тогда весьма живым побуждением к занятиям русским
языком живших здесь иностранцев. Ранее феодально раздробленная и
угнетаемая татарами, Русь после объединения Иваном III предстает
перед Европой как сильное, объединенное госудорство. Это вызывает
одновременно и интерес и опасение других стран Европы, и в богатую
Московию из многих стран тянутся послы с различными заданиями и
целями.
Политические причины обусловили поиски северных, торговых путей.
Начало регулярных отношений с Англией было положено в 1528 году,
когда в Англию заехали русские послы по пути в Испанию ко двору Карла
V. В делах английского двора упоминается о бывшей переписке между
российскими государями и английскими королями в правление Эдуарда VI,
1547 – 1554 гг., однако в архиве нет ни грамот, ни ответов. Итак,
систематические заимствования русских слов английским языком
начинаются во второй половине XVI века, когда устанавливаются прямые
политические и экономические отношения между Англией и Россией.
Причина англо-русских сближений – быстрый рост английского
империализма, его захватническая политика, борьба Англии с
Португалией, Испанией, Голландией и другими странами за захват новых
земель. Англии нужен был мощный флот, а своего леса для
кораблестроения у нее не было. Таким образом, в связи с развитием
капитализма в Англии и расширением морской торговли там возникает
интерес к Московскому государству.
Случайностью объясняет история торговый договор между Англией и
Россией, заключенный при Иване IV Грозном. В 1552 году один из
кораблей экспедиции Уиллоби – Ченслера посетил русские земли
(Холмогоры). В 1553 году английская экспедиция из трех кораблей
отправилась на поиски северного пути в Китай. Началом
непосредственного сближения России с Англией принято считать 24
августа 1553 года, когда впервые корабль английского короля Эдуарда
VI – «Эдуард Благое Предприятие» стал на якорь в гавани Св. Николая в
устье Северной Двины. Это был единственный уцелевший корабль
экспедиции, а его капитан Ричард Ченслер попал в Москву, был весьма
милостливо принят Иваном IV, вручил царю грамоту своего короля, а 15
марта 1554 года был отпущен из Москвы, получив хартию на право
монопольной торговли. Экспедиция, предпринятая Ченслером и его
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21
