гусляра, играющего на гуслях (Служебник XIV века), а иногда даже
приплясывающего (Евангелие 1358 года).
Вторая треть XV века ознаменовалась последней крупной вспышкой
противостояния Москве за политическую и церковную самостоятельность. Это
обстоятельство во многом определило содержание новгородского искусства XV
века. Изменяется соотношение видов живописи. Если в XIV столетии главной
была фреска, то в XV первенство переходит к иконописи. Начинается активное
прославление новгородской истории и новгородских святынь. Помимо ведущих
мастеров работают художники, связанные с посадскими низовыми кругами. Как
образец работы посадских или провинциальных мастеров можно привести икону
«Флор, Иаков и Лавр» (вторая половина XV века). Особенно выразительны
крайние фигуры Флора и Лавра. Они стоят с крепко зажатыми в кулак крестами;
их одеяния похожи на длинные, низко подпоясанные рубашки новгородцев; в
грубоватых лицах, кудрях, расчесанных на прямой ряд, подстриженных под
горшок и небрежно откинутых назад, нет благочестия и смирения, которые
обычны для подобного рода икон. Коренным, новгородским веет от этой иконы,
где рисунок превращен в сложный орнамент.
Стремление передать облик новгородских жителей еще отчетливее проявилось в
иконе «Деисус и молящиеся новгородцы» (1467). Икона разделена на два яруса.
В нижнем представлены члены одной новгородской семьи — мужчины разных
возрастов, женщина и двое детей. Все они в характерных древнерусских
костюмах — коротких одеждах, застегнутых спереди и прдпоясанных, и в
длинных кафтанах, накинутых на плечи. Люди представлены в молитвенной позе
с лицами, обращенными кверху: в верхнем ярусе изображен «горний мир» в виде
деисуса (Христос, Мария, Иоанн Предтеча, архангелы и апостолы). Вероятно, в
композиции иконы содержится намек на особое небесное покровительство,
которым, по мнению новгородцев, пользовались граждане Новгорода по
сравнению с жителями других русских городов.
Еще отчетливее сходная мысль выражена в иконе второй половины XV века
«Битва новгородцев с суздальцами» («Чудо от иконы « Знамение»).
В ней рассказывается об одном из событий в истории Новгорода XII века —
победе новгородцев над суздальцами, осаждавшими город. Икона разделена на
три яруса. В верхнем изображено перенесение чтимой в Новгороде иконы
«Знамение» из церкви Спаса на Ильине улице на Софийскую сторону, в Кремль.
В среднем ярусе представлена новгородская рать, обороняющая стены. На
центральной башне установлена чудотворная икона. Отсаждающего город
вражеского войска отделились три парламентера. Им навстречу из ворот города
выезжают новгородцы. Суздальцы, воспользовавшись временным прекращением
военных действий, посылают в новгородцев тучу стрел, часть которых попадает
в икону. Разгневанная Богоматерь в ответ на это посылает на суздальцев
слепоту и суздальцы начинают убивать друг друга. Тогда нозгородцы,
предводимые Александром Невским, Борисом, Глебом и Георгием Победоносцем,
устремляется на врагов. Суздальцы бегут, новгородцы одерживают победу.
Последняя сцена изображена в нижнем ярусе композиции.
Антимосковская направленность этой иконы, которую условно можно было бы
назвать исторической картиной, не подлежит сомнению. В XV и XVI веках
данный сюжет очень популярен. Под суздальцами подразумевали москвичей, в
борьбе с которыми Новгород отстаивал свою политическую самостоятельность.
Существует несколько вариантов этой темы в иконах XVI века.
Наряду с этой своеобразной публицистичностью новгородской иконописи XV века
в ней можно подметить еще одну важную особенность. Именно в XV веке в
новгородскую иконопись снова интенсивно проникают народные представления,
связанные еще с дохристианскими верованиями. Так, образы многих особенно
чтимых в ту пору в Новгороде икон сочетали черты христианских мучеников с
качествами древнеславянских божеств, покровительствовавших различным
отраслям хозяйства или олицетворявших силы природы. Одним из наиболее
популярных был Илья Пророк, образ которого на русской почве воспринял
некоторые черты древнеславянского языческого бога Перуна Громовержца. Илью
обычно изображали возносящимся на небо на огненной колеснице с огромными
колесами, в которую впряжены красные кони. Параскева Пятница считалась
покровительницей торговли. Святых Флора и Лавра чтили как покровителей
лошадей.
Мир дохристианских представлений запечатлелся в иконе второй половины XV
века «Власий и Спиридон». Среди желтых и красных горок восседают на
престолах святители Власий и Спиридон. В нижней части иконы среди изумрудно-
зеленых горок целые стада коров, коз, свиней, овец. Образ Власия
унаследовал качества языческого «скотьего бога» Велеса, день памяти
Спиридона (12 декабря по старому стилю) падает на день зимнего
солнцестояния, называемого «Спиридонов поворот». Отныне пробудившееся
солнце знаменовало наступление весны, новое оживление природы.
Новгородская иконопись XV века примечательна своеобразием особого духовного
мира и художественного видения, воплотившегося в ней. Яркая красочность,
светоносность, динамика живописи и образов, мощь конкретных
и весомых форм, энергия и сила линии сделали ее одним из замечательных
явлений древнерусского искусства. К концу столетия начинается слияние
местной традиции с московской, но еще долго, на протяжении всего XVI века
живут ее сильные и яркие образы, хранящие отголоски неповторимых творческих
решений предшествующих эпох.
11. Псковская школа иконописи.
Памятники псковской живописи XII-XIII вв. малочисленны, и по ним нелегко
составить отчетливое представление о псковской школе. Правда, от середины
XII века сохранился полный комплекс росписи Спасо-Преображенского собора
Мирожского монастыря, раскрытый из-под записей в 1975—1979 годах. В них
ярко выражена линейная основа фигур, композиции геральдичны, а вдохновенная
экспрессия образов вызывает в памяти первоклассные произведения македонской
живописи XII века. После раскрытия фресок из-под позднейших записей можно
судить и о звучной, активной цветовой гамме росписи. Фрагменты древней
живописи недавно обнаружены при исследовании собора Ивановского монастыря
во Пскове (XII век).
К концу XIII — началу XIV века относится житийная икона пророка Ильи из
села Вы буты (ГТГ). Илья представлен седовласым старцем, сидящим в пустыне
среди красноватых холмов, поросших травой и цветочками; чтобы лучше слышать
обращенный к нему глас божий, он отводит от уха прядь волос характерным,
почти бытовым жестом. На полях иконы в клеймах рассказывается житие Ильи.
По колориту это одна из самых изумительных русских икон. Сочетание
серебристо-голубого, серого с лиловым, розовым, зеленоватым в их неярком,
благородном и слегка приглушенном звучании создает поразительный и
неожиданный эффект. Гармоничность цветовых оттенков, смягченность линий,
спокойный внутренний настрой персонажей роднят эту икону с явлениями
среднерусского искусства, колыбелью которого стали центры Северо-Восточной
Руси — Владимир и Суздаль.
Псковские монументальные росписи XIV— XV веков в чем-то сходны с
новгородскими, но имеют и оттенки художественного своеобразия. Самый ранний
ансамбль — роспись собора Рождества Богородицы Снетогорского монастыря
(1313). Западная стена целиком заполнена монументальной композицией
«Страшного суда», северная масштабным «Успением», во всех остальных частях
собора фрески размещаются тремя горизонтальными рядами. Подобно Нередице,
евангельские сцены распределены свободно и несколько беспорядочно, в
иконографии нередки отступления от принятого канона. Несмотря на
архаичность стиля в целом, ясно читаются новые его оттенки: энергия и
смелость манеры, резкие и сильные блики. Отсюда ощущение неистовой силы и
неповторимый стихийный реализм изображений. Снетогорские мастера кажутся
охваченными сомнениями и «шатаниями», которые более чем на полвека
предвосхищают ереси XIV века.
В последние два года открыты остатки фресковых росписей в храмах Довмонтова
города. Из девяти построек фрески сохранились в восьми. В шести памятниках
фрески датируются XIV веком. В двух церквах — Николы с Гребли (1383) и
Покрова Богородицы (1352, перестройка—1398} живопись имеет такую
сохранность, что может рассматриваться как полноценный источник для
изучения псковского монументального искусства XIV века. В росписи
Никольской церкви, цветной, подробно проработанной, много общего с приемами
псковской иконописи XIV века, особенно в типах лиц. Фрески Покровской
церкви, сдержанные по колориту, созвучны по иконографической программе и
эмоциональной окраске образов росписи Спаса на Ковалеве в Новгороде.
Традиционный характер псковского искусства XV века демонстрируют фрески
Успенской церкви в селе Мелетове (1469). Основы живописной манеры XIV века,
в частности росписей Феофана Грека, сохранились здесь в удивительной
свежести. Правда, для мелетовской росписи характерна измельченность
композиций и увеличение их числа на стенах храма. Это явление новое,
свойственное всему византийскому миру конца XIV — первой половины XV века.
Фрески Мелетова показывают своеобразие местной культуры сравнительно с
новгородской. XV столетие в Новгороде— век иконописи, во Пскове фреска
полностью сохранила свой удельный вес в системе изобразительных искусств.
Дошедшие до нас псковские иконы немногочисленны и очень стабильны по своим
художественным свойствам. Одна из наиболее значительных — «Собор
Богоматери» (XIV век). Почти весь фон иконы занимают сплошные темно-зеленые
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25
