Лермонтова привез не он, а давно умерший брат его, «Все-таки, ввиду
родственных отношений, – сообщала газета «Северный Кавказ», –
присутствующие выпили за здоровье старика».
А «Домик»? Вспомнил ли кто-нибудь об этом драгоценном памятнике?
Писатель Всеволод Сергеевич Соловьев предложил тост «за все неведомые
уголки России, где нарождаются и крепнут русские таланты»...
А рядом находился тот маленький флигелек, в котором были созданы
шедевры Лермонтова, и он, этот флигелек, так нуждался в поддержке,
внимании. Если бы вспомнили на этом торжестве о нем, вероятно, он не
подвергался бы дальнейшим переделкам.
В ряде газет были помещены большие статьи, в которых очень подробно
описывалось торжество от начала до конца. Но никто словом не обмолвился, не
спросил, что же сталось с тем домиком, в котором поэт прожил последние
месяцы жизни... Ни писатели, ни журналисты, ни ученые, ни общественные
деятели не подумали посетить последнее жилище поэта.
В корреспонденциях вспоминали даже того водовоза, который на своих
дрогах будто бы привез тело Лермонтова с места дуэли. Вспоминали и того
извозчика, который возил Лермонтова по городу... а «Домик» был забыт... И
Вейштордт продолжал его переделывать.
XI
В 1891 году исполнилось 50 лет со дня смерти Лермонтова. Началась
полоса воспоминаний.
Вышел капитальный труд профессора Висковатова «Михаил Юрьевич
Лермонтов. Жизнь и творчество». Висковатов посвятил «Домику» несколько
страниц.
В газетных статьях стали упоминать о «Домике». Журнал «Всемирная
иллюстрация» 15 июля посвятил весь номер Лермонтову и поместил снимок
«Домика», сделанный Ланге.
Ставропольская газета «Северный Кавказ» уделила «Домику» несколько
строк. В статье, посвященной памяти недавно умершей Э.А. Шан-Гирей,
говорилось, что с ее смертью порвалась связь Лермонтова с Пятигорском и что
«остался только один дом, в котором жил Лермонтов... Желательно, чтобы дом
попал в руки, с любовью и уважением относящиеся к памяти поэта... Дом
Лермонтова надлежало бы сохранить», – заключает автор.
В юбилейный день. 15 июля, в тифлисской газете «Кавказ» был напечатан
«Рассказ оставшегося в живых свидетеля дуэли Лермонтова». Это тот же
рассказ Христофора Саникидзе о жизни Лермонтова в «Домике» в последние
месяцы жизни, записанный Мартьяновым двадцать лет назад. Только теперь этот
рассказ дополнен обильными вымыслами. Один из вымыслов содержится уже в
самом заголовке статьи, так как Саникидзе не был на месте дуэли и потому не
мог быть ее свидетелем
В течение нескольких дней 1893 года известный русский художник
К.А. Коровин писал «Домик» с натуры. На фоне «Домика» художник изобразил
самого поэта (это полотно Коровин отослал в 1930 году на выставку в
Чехословакию).
В 1894 году умер Вейштордт. Лермонтовская усадьба перешла к новому
владельцу. Вдова Вейштордта продала домовладение Павлу Семеновичу
Георгиевскому за 8000 рублей.
Георгиевский начал производить новые переделки. Над входной дверью он
устроил железный зонт, сени удлинил до конца стены дома, пол застлал
линолеумом. Деревянную крышу заменил железной, стены «Домика» обложил
кирпичом.
«Домик», где некогда жил Лермонтов, переделан до неузнаваемости,
утверждал В.В. Святловский в своем много раз издававшемся путеводителе по
Кавказским Минеральным Водам. Этот текст переходил и в путеводители,
издаваемые Управлением Вод.
Георгиевский не стал сдавать флигель внаймы, он поселился в нем сам.
Сдавал большой дом, выходящий на улицу, да еще специально для сдачи в
летнее время курортникам выстроенную в саду беседку.
В 1901 году, в день шестидесятилетия со дня гибели Лермонтова, был
открыт памятник на месте дуэли. «Устроенный на месте дуэли Лермонтовский
праздник имел такой успех, который превзошел всякие ожидания добросовестно
потрудившейся для этого комиссии», – единодушно утверждали газеты.[21]
Имя Лермонтова было присвоено только что выстроенной в Цветнике
галерее. Нагорный бульвар переименован в Лермонтовскую улицу. Только
«Домик» нигде не был упомянут. Георгиевскому мирно жилось в его стенах, ни
один посетитель его не побеспокоил.
Печальную дату отметили многие газеты, но о «Домике» вспомнил лишь
журналист В.Л. Якимов. В очерке «На месте последних дней Лермонтова»,
напечатанном в «Историческом вестнике», автор пишет:
«Дом этот в настоящее время переделан до неузнаваемости, так что о
пребывании в нем Лермонтова осталось одно воспоминание. Внутрь проникнуть
нельзя было, так как в нем обитал какой-то офицер с семейством, да это и
было бы по вышеупомянутой причине совершенно бесполезно».
Следовало бы этот дом купить городу, – сказал спутник Якимова, – и
устроить в нем что-нибудь вроде Лермонтовского музея.
«Нельзя не согласиться с этим мнением, – добавляет журналист. – Но...
Ведь устройство музея барыша никакого не даст».
В последующие годы в статьях, посвященных Кавказским Минеральным
Водам, стали появляться строки и о «Лермонтовском домике».
В 1903 году в газете, издаваемой Управлением Кавказских Минеральных
Вод, появилась заметка о скудости воспоминаний о Лермонтове в Пятигорске.
«На Кавказских Минеральных Водах каждая пядь земли связана с именем
поэта», – напоминает сотрудник газеты и задает вопрос: «Что сделал
Пятигорск и его пригороды для увековечения славного имени? Ни школ имени
Лермонтова, ни Лермонтовского общества, ни музея его имени».
Тут бы, казалось, и следовало поставить вопрос о выкупе «Домика» из
частных рук. Но газета такого вопроса не поднимала. Его вообще не поднимал
никто.
Весной 1908 года в Пятигорске побывал сотрудник Петербургской
реакционной газеты «Новое время» публицист Василий Васильевич Розанов. Он
нашел, что «Домик» необыкновенно чисто содержится хозяином.
Хозяин усадьбы, коллежский советник П.С. Георгиевский, «одинокий
старичок», встретил гостя приветливо и обошел с ним комнаты «Домика» и сад.
«Все, как было при нем», – заверил публициста хозяин.
В июне того же 1908 года Розанов поместил в «Новом времени»
пространную статью, в которой с умилением вспоминал «одинокого старичка»,
похожего на Максима Максимыча.
«Вот удачный преемник жилища поэта! Кому же хранить его лучшую
реликвию...» – восторженно восклицает публицист, очарованный «старичком».
А между тем хозяин не мог даже сказать, в какой из комнат была спальня
поэта. Зато он показал Розанову в «красном углу»[22] под стеклом огромный
образ божьей матери, а неподалеку от образа фотографии своих родственников,
снятые «с живых и с усопших в гробу – матери, отца и покойного брата»...
О встрече с этим же хозяином Лермонтовской усадьбы сохранились
воспоминания поэта Ивана Алексеевича Белоусова, побывавшего в Пятигорске в
1909 году.
«Как только я приехал в Пятигорск, у меня явилось желание посетить
места, освященные пребыванием поэта», – писал Белоусов. – Главная мечта моя
была осмотреть «Лермонтовский домик».
Встретив в Пятигорске приятеля, Белоусов вместе с ним отправился
разыскивать «Домик».
«По указанию встречных, мы без труда нашли улицу, где находился
«Лермонтовский домик», но самый дом отыскать было довольно трудно. С улицы
нет никаких следов и примет, что дом этот Лермонтовский. На воротах
вывесочка с фамилией Георгиевского; но мы с приятелем уже запаслись
сведениями, что именно Георгиевскому и принадлежит дом, в котором жил
Лермонтов.
Входим через ворога во двор – ни души. Когда же мы подходили к другому
флигельку внутри двора, появилась какая-то девушка, с виду прислуга.
– Вам кого угодно? – спросила она.
– Нам хотелось бы осмотреть дом Лермонтова.
– Да вот он, – указала она на флигелек, около которого мы стояли.
Видим, действительно, около парадного входа прибита дощечка с надписью:
«Здесь жил М.Ю. Лермонтов 1837-1841 гг.»
– А как же нам осмотреть внутренность дома? – обратились мы к девушке.
Та стоит в нерешительности.
– Право, не знаю как... Хозяина надо спросить.
– Ну что ж? Спроси. Мы подождем. – Девушка скрылась за углом
флигелька.
– Так вот он какой, Лермонтовский домик-то! – проговорил мой приятель,
– а я ведь его представлял себе не таким. Судя по старинным снимкам, это
была простая мазанка с камышовой крышей; теперь это хороший кирпичный, под
железной крышей, особняк. Да он как будто размером больше стал...
Не успел еще мой приятель окончить своих размышлений, как снова
появилась встретившая нас вначале девушка.
– Хозяин обедает, потому не может вас принять, – заявила она.
– Какая неудача! Что ж делать, надо уходить, – предложил я своему
приятелю.
– Да, нужно, – согласился тот.
Однако мы продолжали стоять около домика. Девушка как будто сжалилась
над нами:
– А вы кругом дома обойдите, в сад зайдите, – предложила она.
Мы пошли, по ее указанию обогнули угол дома и очутились в небольшом
садике, в углу которого стояла беседка, а между старыми деревьями пестрели
на солнце грядки цветов.
Больше смотреть было нечего, мы повернули к выходу и, когда проходили
мимо крыльца, увидели стоявшего на нем небольшого роста пожилого человека.
– А вы хотели бы посмотреть дом Лермонтова? – спросил он.
– Очень хотели бы! – ответили мы в один голос.
– Я владелец этого дома, – отрекомендовался он. – Очень уж много
народу всякого ходит. Кто его знает, что за народ. Какие нынче времена-то!
– высказал свои сомнения хозяин.
Мы согласились.
– А на вас я поглядел, – вижу, люди почтенные. Милости прошу в дом.
Мы с радостью последовали за ним и, пройдя через парадное крыльцо,
очутились в светлой, уютной, чисто прибранной комнатке.
– Вот тут, – начал свои объяснения хозяин, – всего четыре комнатки,
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33
